— После нашего обращения к стаям, мы уедем.

— Почему? — Он мог видеть смятение и страх в ее глазах. — Ты боишься, что что-то пойдет не так?

— Нет. Я не беспокоюсь из-за этого, — отняв руку с ее коленей, он скользнул ближе к ванной. Протянув руку, он обхватил ее подбородок. — Я хочу насладиться первой луной с тобой и никем более. Ночь прекрасное время и я хочу показать это тебе. Стая будет притворяться после нашего ухода. Кроме того, если мы не одни, мы не можем играть. И не могу сказать насколько я хочу играть с тобой, малыш.

Брови смягчились, облегчение было очевидным на ее выразительном лице.

— Какие игры?

— Ты должна подождать, и увидишь, — его замечание было встречено с угрюмым видом. Он засмеялся, поглаживая большим пальцем линию ее челюсти. — Тебе понравится. Даю слова.

Не займет много времени, чтобы преодолеть расстояние. Его рот коснулся ее, раздвигая губы в сторону. Она выпустила мягкий вздох, губы раскрылись в приветствии. Он скользнул языком в расщелину, пробуя ее сладость. Его тело ответило, несмотря на их прежнюю прелюдию. Было ясно, что ему недостаточно этой женщины. Он почувствовал быстро вставший член и быстрое биение сердца. Он хотел застонать, когда она отстранилась.

— Тебе лучше одеться. В противном случае я испытывать искушение перейти в спальню. — Ее голос был таким же низким и хриплым, как и его. Он ощущал, как она дрожит от его прикосновений. — Как бы я не любил видеть тебя обнаженной весь день, не думаю, что дед одобрит, если ты посетишь его дом в костюме, в котором родилась.

— Тебя действительно волнует, что он думает? — глупая усмешка, но он не мог с собой ничего поделать. Видя как спокойно и комфортно было Хлоя в своей собственной коже, было то, чего он хотел больше.

— Ты думаешь, я бы спросила, чтобы закрыть это удивительное тело от тебя, не так ли? — возразила она с улыбкой.

— Может быть, ты просто не хочешь других женщин, увидев меня голой.

В этот раз, встретившись с ним взглядом, она была смертельно серьезна.

— Настолько же, насколько ты хочешь других мужчин, увидев меня в чем мать родила.

Черт. Когда он думал, что безопасно толкнуть, она отодвинулась обратно.

Он не рассчитывал, насколько разъяренным сделает это замечание. Оборотни не стеснялись наготы. Это была их вторая натура, быть спокойным в любой коже. Но мысль о других мужчинах, глядящих на его пару и видя то, что она прятала под одежду, доводила его до ручки.

Хорошо, что первой луной мы насладимся наедине.

— Очко засчитано, — проворчал он, выпуская ее подбородок и поднимаясь на ноги. — Я должен убедиться, что ты держишь дополнительную одежду под рукой. Я готов убить, даже если кто-то невинно наслаждается открывшимся видом.

Разместив руки по докам ванной, она откинулась на спинку и расслабилась.

— Просто помни, что это касается обоих сторон. Изменение взглядов это честная игра.

Покачав головой, он отвернулся от соблазнительного вида и пошел положить некоторую одежду. Ей не придется беспокоиться об напоминании дела, которое касалось обоих. Как мог он забыть? Она сообщила об этом громко и кристально чисто. Если он нарушит правило, она поступит также.

Он признал угрозу, когда ее услышал.

Бл*ть.

Когда стая узнает, что Хлоя держит его за яйца, ему не жить. Как только он нырнет за дерево или куст для обращения, это будет конец всего. Слово распространится и его имидж пошатнется. Джексон Донован — Альфа стаи, успешный тату художник и бизнесмен, потерял форму из-за маленькой женщины, которая установила правила и исполнила их с железным кулаком.

Сукин сын.

Эта ночь станет адом.

Хлоя суетилась на сиденье, зажатая между свои дедом и любовником, покачиваясь в такт движением грузовика, за рулем которого был дед. Джексон оделся, как она и просила, принимая вызов, который она бросила. Он дразнил ее поцелуями и прикосновениями, самыми лучшими, на которые способен, когда привез ее домой, чтобы поговорить с дедушкой.

Ощущение превышали ее ожидания.

Джексон сказал деду о своих намерениях и пообещал жениться на ней должным образом, чтобы успокоить его человеческие законы. Она была в шоке от его заявления. Джексон объяснил, что их спаривание это сделка навечно, но сказал это так четко — без намека на колебания — влияя на нее самым чудесным образом. Она хотела встречать каждое утро с ним, узнать все необходимое о нем и наслаждаться каждым моментом их совместной жизни. Без сомнения, это не нервный испуг. Наконец, она нашла то, что ей нужно — мужчину, который дополнял и довершал ее.

День был удивителен. Практически идеален.

До тех пор пока они вошли в кабинет деда и дедушка выдвинул свои условия встречи с Гэвином Уортингтоном.

Без сомнения, кровожадным человеком.

Он четко объяснил свои условия, так чтобы не было недоразумений. Он сам едет на охоту и вернется назад в своем грузовике, спасибо большое. Нет необходимости сопровождать. Также он хотел захватить свое ружье. Дополнительные боеприпасы необязательны, пока в магазине есть чем стрелять. Он хотел встретиться с мистером Уортингтоном один на один, не желая никаких помех.

Часть «без помех» ужасала ее.

Дедушка — молодой и энергичный для своего возраста — был слишком стар для сражения.

Он будет ненавидеть ее, если она так скажет, но он уже не мог двигаться так же слажено, как привык. Артрит бедер и коленей замедляли его. Не было шанса, чтобы он избежал быстрого хука в голову или удара по его телу. Джексон пытался успокоить ее, обещая, что не позволит что-нибудь подобному случиться, но она не могла остановить тот поток страха, который возник, когда она представила, как дедушка двинется на человека, который обидел его ребенка.

— Сохраняй веру, — сказал дедушка, прежде чем они отошли от того месте, где Хлоя всегда звонила домой, пытаясь успокоить ее опасения. — Иногда, когда случаются подобные вещи, это все, на что ты можешь рассчитывать.

Звучит как совет. Жаль, что она ощутила напряжение дедушки и страх старушки. Дедушка не был совсем уж честным. Было странно отличать правду ото лжи так просто, словно глоток воздуха. Словно она освободилась. Весь измотанный дедушка говорил о вещах, оставаясь спокойным как удав. Единственный запах, исходящий от него, который она могла распознать, был гнев. Человек, вырастивший ее с рождение, не имел сомнение по поводу встречи с Гэвином.

Флетчеру Брайанту было комфортно со своим решением.

Она знала, честь бабушкиного беспокойства вытекала из невозможности присутствовать на охоте или защищать ее перед Гэвином. Но в глубине души Хлоя признавала страх бабушки за мужа — человека, с которым была всю свою жизнь. Их любовь была такой же значительной, как и спаривание у волков. Хлоя всегда знала, если бабушка или дедушка скончается первым, другой вскоре последует за ним. Они были вместе слишком долго. Разлука уничтожит их.

Резкий жар дал о себе знать, исходя из метки на запястье. Она нервно вдохнула и закрыла область метки, потираю кожу.

Как только село солнце, начались жуткие ощущения. Сначала она проигнорировала покалывающий зуд, сосредотачиваясь на своей семье и подготовке к вечеру. Прикосновения Джексона стали более чувственными, раскрывая его осведомленность об изменениях из-за метки. Спустя час покалывание перешло из раздражающего в слегка болезненное.

Джексон наклонился, плечом задевая ее.

— Легче, — пробормотал он, нагибаясь, чтобы положить руку на ее ногу и утешительно ее сжать. — Все будет в порядке. Не напрягайся. Флетчер достаточно резок, как и должно быть.

Дерьмо.

Беспокойство о метке на запястье испарилось.

Были более важные вещи к рассмотрению, например, судьба человека, вырастившего ее. Вполне возможно, что дедушка двигался навстречу своей погибели. Стая встретила их в Дивайде и все пошло на удивительно хорошей ноте. Дед был сердечен, когда приветствовал членов стаи. Также он пожал руку нескольким людям. Тем не менее это не искоренило чувство движущейся катастрофы, как будто что-то страшное случиться, когда они сели в машины и поехали к месту назначения.