Он с силой залепил затрещину здоровяку. Тот вжал ебло в плечи. Старик положил руку на ствол его автомата и опустил вниз. Затем подошел ко мне и протянул руку.

- Опусти свою хуйню и поднимайся, боец.

Хули, мне два раза повторять не нужно. Я убрал обрез в кобуру и ухватился за протянутую руку. Встал с трудом. Качает пиздец. Болит, сука, все. Отхуярили меня на пять с плюсом. Молодцы, уебки.

Старик внимательно осмотрел меня с ног до головы и покачал головой.

- Вот дебилы. Пойдем, чаем угощу. Он взял меня под локоть, помогая идти.

В обычной ситуации я бы от такой гомосятины отказался. Но сейчас сам я нихуя идти не смогу. Это точно. Он еще раз сердито оглядел всех четверых погранцов, снова покачал головой и повел меня прочь.

- Ты прости сына моего. Молодой, горячий. К тому же долбоеб. Сам заберешься? - он показал на лестницу, ведущую вверх, на платформу.

Я кивнул. В процессе восхождения я понял, что эту высоту мне не покорить. Старик придержал меня со спины как раз в тот момент, когда я разжал ослабшие руки, решив ебнуться назад, на рельсы. В конце концов, я, с его помощью, забрался на ебучую платформу и лежал там, как мешок с дерьмом, до тех пор, пока туда же не забрался старик. Он поднял меня на ноги с силой, нихуя не свойственной большинству стариков.

Когда мы пошли дальше, я обернулся и посмотрел вниз с платформы туда, где стояли погранцы.

- Повезло тебе, что батя за тебя заступился. А то пизда бы тебе, уебок.

Старик ухмыльнулся и подтолкнул меня, приглашая идти дальше.

Я не помню сколько еще шагов сделал прежде, чем теряя сознание, ткнулся ебалом в пол. Старик меня нихуя не удержал. Сука, переоценил я его могущество.

Темнота. Занавес.

Я пришел в сознание. Глаза открыть получилось не сразу, но, когда наконец удалось, помещение закрутилось вокруг меня словно...словно... короче, сами придумайте какое-нибудь охуенное сравнение. В башке звенит - пиздец. Что со мной произошло? Где я вообще? Кто я?

Точно, я все вспомнила. Я Маша. Вчера я каталась с мамой на карусели... это я хорошо помню. Потом меня ослепила вспышка. Помню, как мама закричала, и мы побежали в метро... а потом... потом темнота... И это все. Хотя нет. Вот еще... Потом мы жили в метро. Мама умерла где-то через год, и я осталась одна. Мне пришлось ебаться примерно с сорока мужиками в день чтобы накопить на собственную квартиру и обучение в приличном вузе. Почему никто не сказал мне, что институтов больше нет, а на поверхности вообще больше нельзя жить? В общем, так я и стала шлюхой, по совместительству работающей официанткой в грязном кабаке. И вот, в наш кабак зашел сталкер. Огромный, шикарный жеребец. Я таких никогда не видела. На долю секунды я решила, что это сам господь бог спустился в метро. А еще у него в набедренной кобуре висел просто охуеннейший обрез. Таких я тоже никогда раньше не видела. Настолько совершенной парочки просто не может существовать в нашем ужасном мире. Я долго смотрела на него, не решаясь даже дышать. Мне казалось, что я не достойна даже находиться с ним в одном помещении. Но я все решилась подойти к нему. Я сделала несколько глубоких вдохов, поправила прическу и направилась к нему, улыбнулась самой очаровательной улыбкой, на какую только была способна. Я подошла к нему, и немедля предложила себя всю, без остатка, хотя изначально хотела лишь отважиться спросить который час. А что же он? Он залепил мне в ебло... Я осела на жопу, а потом отрубилась. И вот теперь я очнулась в этом странном месте.... Ой нет, я же и есть тот невзъебенный сталкер! Фу, бля! Слава тебе господи! Кажется, я вытянул золотой билет!

Ну хоть хуйню думать всякую я не разучился - уже заебись. Но где же я, мать его в жопу, нахожусь?

Я поднял руку, чтобы задумчиво почесать ебло, и в тот же миг меня пронзила боль. Заболело практически все. Слава богу не болела жопа, значит меня хотя бы не выебали ко всему прочему. Выебали...выебали...пидоры...танцы...платья...косички...Точно! Меня отхуярили! Пидоры с границы... Ебучий старик тащил меня в лазарет... потом я упал еблом в пол... Старый пидр меня не поймал... Уебок.

Я резко встал с кровати. Точнее, попытался встать. В итоге ебнулся с кровати, задев еблом столик с какими-то мисками. Они полетели следом за мной и со звоном ебнулись на пол. Через мгновение дверь распахнулась.

- Что тут происходит?! Господи боже, вы чего творите-то? А ну-ка в постель, сейчас же!

Хуй знает чей это крик. Честно говоря, до пизды. Голову поднимать, чтобы посмотреть на этого уебка очень впадлу - я только-только нашел удобное положение: уткнул ебло в острый край какой-то металлической хуевины. Мне совсем не больно. Только струйка крови щекочет нос.

Неведомый уебок бережно и нежно поднял меня, как мешок с говном, и метнул на кровать. Ну хорошо хоть ногой не запнул, долбоеб охуевший. Я сразу понял, что это доктор. Только они могут так бережно обращаться с переломанным к ебеням пациентами.

К тому моменту, когда я перестал выть от боли, а выступившие слезы физических и нравственных страданий сошли с глаз, вернув мне способность видеть, этого пидора и след простыл. Ну и пошел нахуй.

Я осмотрелся вокруг. Потолок из досок, стены из досок, вокруг стоят раскладушки. Сраный сарай.

Дверь снова отворилась и вошел старик. Тот самый здоровяк, который спас от меня тех четырех ебанатов. В руках у него был мой рюкзак. Ебло недовольное. Ой не нравится мне все это...

- Откуда у тебя вещи моего сына? - Без лишних слов спросил он грозным тоном, параллельно вытряхивая из рюкзака сапоги и «прожектор».

Так, надо срочно прийти в себя. Пришло время охуенных историй и мне понадобятся все мои умственные способности, потому что эта история должна получиться реально охуенной. Иначе мне пиздец. Я не в той форме, чтобы отбиться даже от этого старика.

Я, скривив ебло от боли, оперся на локоть, приподнялся, потом оттолкнулся и сел на кровати, затем скрестил руки на груди и нахмурил брови, пристально глядя на содержимое рюкзака. Какое-то время я просидел так, словно силясь понять, что за хуета тут происходит.

- А ты не охуел ли, пидр старый, по вещам моим шарить? - Наконец возмутился я.

- Отвечай на вопрос! - Проревел старик.

Походу реально разнервничался. Вон ебло какое красное. Видать, сынка-то любил. Хуевые мои дела.

- Мне Артем подогнал. Сын твой что ли? - Сделал удивленное ебло я.

- В смысле подогнал? А ну, хорош тут хуйней страдать! Рассказывай все! - Снова взревел старик.

- Да ты успокойся, все с твоим сыном нормально, - я поднял руки в примирительном жесте. - Короче. Пришли мы с Андрюхой на Василеостровскую. С Достоевской. Мы там выход на поверхность организовали, давненько уже, так что частенько там останавливаемся. А в этот раз застряли неподалеку - с УАЗика нашего какие-то пидоры бенз слили пока мы универмаг шмонали. Пришлось, короче, на Василеостровскую добираться, на Достоевской бенза нет, а у них, на Ваське, его дохуя, сам знаешь.

В общем, там твоего пиздюка и встретили. Этот шкет нас нанять решил, чтобы мы его на секретную станцию проводили. Залечил историю про мутантов, пропажу людей, выход на спальныую ветку. Муть короче какая-то. Ясен хуй, мы в эту хуйню не поверили.

Ну, короче, нам все равно по пути было, так что выкатили ему цену в пять штук.

У него только две было. Мялся, мялся, а потом вдруг вспомнил, что у него батя при деньгах. Типа важный хуй какой-то на Пушкинской. Сказал короче, что батя его сразу мне три штуки отдаст, как только попрошу.

Я решил похуй, пусть шкет со мной идет к бате своему за бабками, а Андрюха тем временем тачку перегонит на Советскую, там и встретимся. Малец сразу заметался, сказал, что так не пойдет, что батя его не отпустит со мной, если он на Пушкинскую вернется. Ясно было что пиздит. Но я решил, хуй с ним, подыграю. Сказал, давай что-нибудь из шмоток, чтобы батя твой поверил, что я от тебя пришел. Ну он мне фонарь и предложил. А я его в итоге еще на ботинки и рюкзак развел. Я сразу понял, что шкет пиздит, но мне похуй было, знал, что пару штук еще срублю на продаже барахла его.