– Адель, вы готовы?

Я вышла в гостиную и хмуро кивнула удивленному графу.

– Почему вы не переоделись? – приподнял он точеную бровь.

– Потому что наряд, который мне прислал ваш друг, оказался велик. А идти пугалом к его величеству я считаю неприемлемым, – с пафосом ответила я.

Граф хмыкнул и подал мне руку.

– Я прикажу принести для вас платья Олефины, они должны быть как раз.

– А самой Олефине они больше не пригодятся?

– Нет, – улыбнулся граф. – Олефину казнили ранней весной.

Я споткнулась, и Лерой придержал меня за руку. Казнили? Его любовницу казнили, и он с улыбкой говорит об этом? Я убрала руку с графского предплечья и отодвинулась. Лео Лерой переставал мне нравиться. Граф же усмехнулся, перехватил мою руку и опять положил себе на предплечье, да еще сверху другой рукой накрыл, чтобы я не сбежала. Жест вышел весьма интимным, и я моментально почувствовала неловкость.

– Заговор против короны - и даже мое покровительство ничем не смогло помочь.

– Вы сожалеете? – тихо спросила я.

– Сожалею? – граф удивленно на меня посмотрел, а затем задумался. – Пожалуй, да, это можно назвать сожалением.

Дальше мы шли молча, я думала о Сашке: ищет ли он меня? Очень хотелось, чтобы искал. И чтобы мать наконец вспомнила, что где-то в России у нее есть дочь, и тоже хоть немного заволновалась. Хотя на нее надежды мало, она звонила мне из Техаса раз в месяц и то затем, чтобы узнать номер перевода. Я сдавала ее двушку в центре столицы и ежемесячно отправляла в Америку полученные от квартирантов деньги. На этом наше общение и заканчивалось. У нее своя жизнь, у меня своя. И зря Сашка думает, что если мы поженимся, квартира достанется мне. О чем думал граф, я не знаю, но его рука на моей ладони слегка подрагивала.

– Адель, – промолвил он, когда мы остановились перед огромными расписными дверями. – Сколько вам лет?

– Девятнадцать, – честно ответила я.

Граф смотрел на меня с недоверием, а когда до него дошло озвученное мной число, застонал.

– Придурок! Ты же несовершеннолетняя! – он резко перешел на ты.

– Почему это? – обиделась я. – Уже год как нет.

– Богиня, да ты ребенок! В нашем мире совершеннолетие наступает в двадцать два, – глядя на меня с жалостью, произнес граф. – Мне жаль.

– А в нашем - в восемнадцать, – мне стало обидно, что он считает меня ребенком, хотя если теперь они вернут меня домой, то я готова и семнадцатилетней назваться. – Отправите меня назад? – с надеждой спросила я.

– Исключено, – с искренним сожалением сказал граф. – Тебя одобрили грайи. А сколько вы живете?

– Восемьдесят-девяносто лет, – не стала скрывать я. – А вы?

– Значительно дольше, – уклончиво ответил Лерой. – Теперь ясно, отчего у вас так рано отдают замуж.

Э… А при чем тут замуж?

Я не успела спросить, что имел в виду граф, как дверь распахнулась, и меня буквально втолкнули в огромный пустой зал. Хлопок - двойные створки сошлись за спиной, пути обратно не было. Страшно. Я огляделась.

Огромное пустое помещение с белыми отштукатуренными стенами. Все украшение – это картины в золотых рамах, в основном, батальные сцены. Зато потолок красивый: высокий, арочный и такой белый, что смотреть больно. Я задрала голову и чуть не подпрыгнула, когда услышала тихий голос:

– Гапринийский камень, он собирает солнечный свет. Подойди.

Трон стоял на возвышении за широкими бархатными шторами, которые сейчас были раздвинуты. Я подошла и присела в глубоком реверансе. Кто его знает, как приветствуют королей в этом мире? Но помню, когда снимали исторический сериал, все дамы приседали. Я играла в нем горничную и поэтому с поклоном справилась вполне изящно и элегантно.

– Ты здесь, потому что я умираю, и мне нужно назначить преемника.

Я все же решилась поднять глаза. Рак. У мужчины, который сидел на троне, был рак. Это ни с чем не спутать: желтая сухая кожа, обтягивающая худое лицо, лихорадочный блеск в черных глазах, худоба и нервные руки поверх стеганого покрывала, закрывающего колени. И запах – горечь с привкусом миндаля. Я такое уже встречала…

Рядом с троном стоял его двойник, но живой, полный сил и энергии. Черные с проседью волосы, живые темные глаза, румянец на скуластом лице и красный балахон в пол, а на шее цепь с большим рубиновым кулоном-каплей. Близнецы.

– Жрец, она слишком юная, – тихим злым голосом произнес король. – Зачем она здесь? Это же ребенок! Твои грайи сошли с ума! А мы уже сделали объявление, что ищем мать для будущего наследника!

– Тихо, брат, – мягким мелодичным голосом произнес жрец. – Судьба сделала выбор, и нам остается лишь смириться.

– Если бы ты не возвестил народу в храме, никто бы и не знал об этом! Я приказал бы Ардену сесть на трон, и наша династия правила бы еще двести лет, – со злобой произнес умирающий.

– Ты ведь знаешь, что Богиня это не одобрит, и наказание последует неотвратимо. Династии нужна свежая кровь, я всего лишь оповестил горожан, что к нам спешит лунная колдунья и вселил в их души надежду, – жрец мне улыбнулся.

А я стояла и ничего не понимала! Больше всего мне хотелось послать их обоих к черту! Говорят обо мне, словно меня здесь нет!

– Итак, колдунья, – вспомнил обо мне король, и я поежилась под его взглядом. – На трон должен сесть мой сын. Арден. И никто больше! Ты меня поняла?

Я кивнула, испуганная его агрессией. Очень хотелось вцепиться пальцами в подол платья, но я старалась держать спину ровно и не показывать свой страх.

– Клянусь, ты пожалеешь, если назовешь другое имя.

Он закашлялся, и я непроизвольно сделала шаг назад, чтобы на меня не попали капли, вылетающие у него изо рта.

– Я проживу достаточно, чтобы отдать на твой счет нужные распоряжения. Ты меня поняла, колдунья?

– Но, Александр, – попытался вразумить короля жрец. – Это противоречит свободе выбора…

– Плевать, – перебил его король. – Она не дойдет до храма, если выберет другого! Мне терять нечего, я не боюсь гнева богов!

Я стояла опустошенная и испуганная. Я ему верила! Стоя одной ногой в могиле, не лгут!

– Я согласна объявить его имя, ваше величество. Прямо сейчас, – тихо произнесла я. – Давайте сделаем это, и вы отправите меня домой.

Мрачный тип в татуировках будет смотреться на троне жутко, но это не мое дело. Диктатор. Тиран. Деспот. Бедная страна… Но мне было плевать на этот мир и на его правила, я хотела домой. И если меня вызвали, чтобы я назвала имя ар Ардена, то я с радостью сделаю это.

– Все не так просто, – жрец и не думал сдаваться. И сейчас в его голосе звучала сталь. – Обряд должен пройти по всем правилам, брат. Арден не хочет править, и он будет сопротивляться до последнего. Да и король из ведьмака…

– Его учили править с детства! Трон принадлежит ему по праву рождения, – перебил его король. – Ему подчиняется Хаос. Он сможет защитить мой народ.

– Он неуправляем, как и его мать!

– И отлично, – король впервые улыбнулся. Вот честное слово, лучше бы он этого не делал. – Значит, никто не сможет им манипулировать!

– Остальные претенденты будут недовольны, если никому больше не дать шанс. Александр, тебя ждет суд Богини, не гневи ее перед смертью.

– А все твой длинный язык! – с ненавистью прошипел король. – Мои враги будут искать повод избавиться от колдуньи, чтобы не позволить Ардену сесть на трон. Надеюсь, ты еще не объявил, что девушка уже у нас?

Жрец отрицательно покачал головой, при этом взгляд его полыхнул обидой.

– Не стоит думать обо мне хуже, чем я есть, брат. Прибытие колдуньи всегда хранится в тайне.

– Прости, – но в голосе короля не было и капли раскаяния или сожаления. – Пусть и дальше все думают, что мы еще ищем деву луны. У мальчика нет выбора. Объяви смотрины невест и собери в замке всех благородных отпрысков. Там колдунья на них и посмотрит, заодно подберешь жен Ардену и Лео. А теперь пошли вон, – он резко дернул головой и опять начал кашлять. – Коль ты считаешь, что нужно провести все по правилам, то этим и занимайся. Но я свое слово сказал, колдунья. И еще… – он опять закашлялся. – Ты должна понравиться наследнику, это в твоих интересах. Думаю, мне не стоит напоминать, что стоит держать язык за зубами?