— Поэтому у меня нет никаких причин, по которым вам не следует… — Черт, и как только у нее язык поворачивается? — …целовать меня, — договорила она слабым голосом. — У меня нет таких причин.

— Значит, вы подозреваете, что у меня есть причины не желать отношений с вами?

— Да, я так считаю. Блейн долго молчал.

— Мэйзи, — начал он, когда она уже была готова разрыдаться от напряжения, — я ни с кем не могу быть в близких отношениях. Нет, не так. Я не хочу близости, но это никак не связано с вами. Я хочу вас. Я могу даже признаться, что хочу вас с той минуты, когда впервые увидел.

— Почему? Почему вы не можете… не хотите быть с кем-то? Со мной? Почему вы не хотите быть со мной?

— Это долгая история.

— У нас много времени.

— Я никому об этом не рассказываю.

— А вы попробуйте.

— Сожалею, но уговаривать меня бесполезно. Если хотите, я поверну назад и отвезу вас домой.

Мэйзи задумалась.

— Если правда то, что вы сказали… Что вас хоть немного влечет ко мне… Пожалуйста, скажите мне. Мне… мне необходимо знать.

Он едва слышно выругался. Мэйзи не знала итальянского языка, но поняла, что Блейн выругался. Они продолжали ехать в молчании. Наконец он решил:

— Мы поговорим за обедом, но не в ресторане. Дома я приготовлю что-нибудь для вас, и мы будем говорить, да! Теперь вы удовлетворены?

— Да…

— Но поймите, что мне нечего дать вам. О да, я мужчина, у меня есть потребности, но их можно удовлетворить, не вовлекая сердце. Есть много женщин, которые заняты своей карьерой и обязательств хотят еще меньше, чем я. Вы понимаете, о чем я говорю? Они не желают обязательств и связей, они довольствуются развлечением и дорожат свободой. Вы не такая, как они. Я это ясно вижу. Для вас физическая близость означает нечто значительно большее.

Физическая близость? Но любовные ласки невозможны без любви!

— Это низводит нас до уровня животных, — отметила она спокойно. — Даже и не животных, потому что они часто бывают соединены на всю жизнь.

Блейн поморщился.

— Некоторым мужчинам и женщинам достаточно обладать лишь телами друг друга. В таком случае дружба занимает место любви. Не все хотят, чтобы возле двери росли розы, Мэйзи. Запомните это. Вы чувствуете по-другому, но это не означает, что другие не правы. Просто они выбрали иной путь. Физическая близость мужчины и женщины очень приятна, независимо от того, есть кольца на пальцах или нет.

Его слова казались хорошо продуманными и разумными. И холодными. Очень холодными. Но Блейн не был холодным мужчиной, и Мэйзи это знала. Какой же груз лежит у него на сердце? И какой женщиной должна была быть Франческа, если сотворила с ним такое? И как может простая Мэйзи Берне из Англии соперничать с Франческой? Никак. Все, что было в ее силах, — оставаться собой. Терять ей было больше нечего, она видела это ясно. Блейна она уже потеряла.

Потеряла, хотя никогда не владела его сердцем.

— Да, я смотрю на мир не так, как вы, — призналась она спокойно, — и я твердо верю в розы возле двери, а также знаю, что некоторые люди. предназначены друг для друга и их отношения — рай земной.

— А отношения других людей могут стать адом.

— Посмотрите на вашего брата. Он уехал из Италии, потому что полюбил мать Джеки, и я точно знаю, что они безумно влюблены до сих пор. А ваши родители? Они счастливы!

— Я этого не отрицаю. Но этим людям повезло, а сам я больше не хочу играть в азартные игры. Видите, как все просто. Я живу, как хочу, и не отчитываюсь ни перед кем.

Вот уж сказал, так сказал! Мэйзи чуть не стукнула его.

— У вас на все готов ответ, но все равно вы не правы.

— Может быть, — пробормотал Блейн, горько усмехнувшись.

Она взглянула на него из-под ресниц. Он выглядел мрачным и красивым, и на его соблазнительных губах больше не было улыбки.

Нет, ни за что на свете Мэйзи не попросит его повернуть назад и отвезти ее домой!

Позитано — очень красивый город с сонными переулками и крутыми дорожками, спускающимися к берегу, где в ресторанах подают блюда из только что пойманной рыбы. Город был небольшим, и если бы Блейн и Мэйзи обедали в ресторане, он обязательно встретил бы знакомых. Поэтому Мэйзи была рада, что они будут обедать у него дома. Она не хотела терять ни минуты общения с ним.

«Феррари» поднимался вверх по склону, покрытому пышной растительностью. От красоты открывающихся видов и звона цикаду Мэйзи захватывало дух.

По невысказанному взаимному согласию они молчали остаток пути, и Блейн заговорил, только когда они въехали в ворота виллы, окруженной высокой белой стеной.

— Добро пожаловать в мой дом.

К входной двери, расположенной на уровне второго этажа, вела широкая лестница, а на балконах Мэйзи увидела яркие вазоны с цветами.

Блейн перебросил пиджак через плечо, ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Мэйзи почувствовала такой порыв желания, что едва не потеряла равновесие.

Поднявшись по лестнице, они вошли в огромную гостиную, выдержанную в кофейных тонах. С огромного балкона открывался вид на Позитано, за которым сверкало голубое море. На балконе находились стол и шесть уютных кресел, а в терракотовых вазонах росли душистые вербены, розовые бегонии, шалфей и много других цветов, наполнявших ароматами теплый воздух.

— Вот это да! — Мэйзи даже не пыталась скрыть восхищения. — Это невероятный дом!

— Вы еще не все видели, — мягко заметил Блейн, но было ясно, что ему приятен ее восторг.

Этажом ниже располагались кухня и столовая, отделанные белым дубом и черным мрамором. Из столовой был выход в сад, где стояли кованые стол и стулья. Этажом выше находились две большие спальни с ванной комнатой между ними.

Но самый верхний этаж произвел на Мэйзи наибольшее впечатление. Стеклянная стена спальни позволяла любоваться морем, лежа на огромной кровати с черными шелковыми простынями и мягкими, зовущими подушками…

К спальне примыкала великолепная ванная комната из белого и черного мрамора.

Никогда в жизни Мэйзи не видела ничего подобного. Это был шедевр модернизма.

Вдоль одной стены был расположен платяной шкаф, а на другой были полки с книгами, газетами и чем-то еще. Мэйзи не успела рассмотреть, потому что взглянула на потолок.

И замерла. Над кроватью было огромное круглое зеркало, бесстыдное и смелое.

Она взглянула на Блейна и покраснела, поняв, что он заметил ее реакцию. Заметил и порадовался. Вынуждая себя смотреть прямо на него, Мэйзи сказала:

— Здесь очень хорошо.

— Хорошо? И только-то? Я потратил много времени, планируя эту комнату.

Он смеется над нею! Она знала, что он смеется, хотя лицо его было серьезным.

— Это… необычно, — призналась Мэйзи. — Очень.

— Очень необычно. Спасибо.

— И… очень по-мужски. Все черно-белое. Аскетически, но и роскошно в то же время. Этого вы пытались достичь?

— Не думаю, что я к этому стремился. Просто хотел, чтобы у меня было место, где я мог бы расслабиться… и любоваться видом.

Она поняла, о каком виде он говорит. О виде великолепной нагой женщины в том зеркале. Женщины, которая была счастлива взять то, что он мог предложить, и не желала обязательств. Мэйзи не знала, сердиться ей или грустить. Она даже заподозрила в себе ревность и зависть.

Но ей некого винить, кроме себя. Он даже не хотел видеть ее сегодня вечером, и уж тем более не хотел привозить ее в свой дом, в свою спальню.

Почему она решила, что у нее есть шанс быть с Блейном? Потому, что похудела немного? Это же смешно. Отчего же ей не до смеха?

— Пойдемте вниз. Я приготовлю вам что-нибудь выпить и переоденусь.

— Прекрасно.

Она повернулась, забыв о своих каблуках, и оступилась.

— Осторожнее.

Блейн поймал ее, когда она уже падала, и она оказалась прижатой к его твердой груди.

— Это из-за туфель. — Она смотрела на Блейна, а он не собирался отпускать ее. — Я… я не привыкла к туфлям на шпильках.