Доброе утро, мистер Бриггс, — сказал я, решив, что все-таки лучше поздороваться. Здравствуйте, — резко ответил он, давая понять, что не желает вступать в разговор. После недолгих колебаний я шагнул к двери в весовую.
Посмотрим, как вы будете выворачиваться наизнанку, — бросил он мне вслед.
Я остановился и повернулся к нему. Лицо его было по-прежнему бесстрастно, взгляд — холоден и тверд.
Посмотрим, — только и сказал я и, с трудом
проглотив застрявший в горле комок, прошел в весовую, проклиная день, когда дал это дурацкое высокопарное обещание.
Раздевалка встретила меня разноголосым гулом: кто-то рассказывал анекдот о двух статуях, Стив Миллейс сгибал и разгибал заживающую руку, жалуясь, что врач не допускает его к скачкам, кто-то делился свежими сплетнями о том, что в правилах проведения скачек готовится крупный переворот. Переодеваясь, я умудрялся слушать всех одновременно.
Я ему сказал, посмотрите, все движения восстановились, это нечестно…
А правда, что «Жокей-клуб» созывает новую комиссию?.. Посмотри, я уже могу делать рукой круговые движения. Ну как, что скажешь? Комиссия собирается назначить платных распорядителей, как вам это нравится? Я могу справиться с любой лошадью, я ему так и сказал, но этот тип и слушать не стал. Платить старшему распорядителю жалованье — это уж слишком. Ты не знаешь, сколько обычно срастается ключица? Я слышал, что лорд Уайт дал свое согласие…
До меня донеслись слова сплетника:
А Айвора ден Релгана, похоже, назначают председателем… Что вы сказали? — переспросил я, повернувшись к нему. Не знаю, правда ли это… один журналист, который ведет колонку светской хроники, сказал мне, что ден Релгана уполномочили создать комиссию по выбору платных распорядителей. Да, — сказал я, нахмурившись, — вот уж не ожидал, что Айвор ден Релган заберет такую власть. Странно, правда? Сам не могу понять, в чем дело, — ответил он, пожав плечами.
В течение дня сплетня победоносным маршем прошествовала по «Жокей-клубу»; одно за другим недоуменно вытягивались лица, новость возмутила всех без исключения.
Только одну группу людей, впрочем, не слишком удачно подобранную, казалось, не задела волна всеобщего негодования, и сейчас к ней были прикованы взгляды остальных.
Лорд Уайт. Леди Уайт. Айвор ден Релган. Дана ден Релган.
Они стояли напротив весовой под тусклым ноябрьским солнцем, дамы кутались в меха. Всегда изящная, леди Уайт выглядела изможденной, невыразительной и несчастной. Дана ден Релган светилась здоровьем, ослепляла улыбкой, обволакивала лорда Уайта лучистым взглядом, время от времени снисходительно поглядывая на его жену. Лорд Уайт грелся в лучах улыбки Даны и молодел на глазах. Айвор ден Релган курил сигару, самодовольно улыбался и так по-хозяйски оглядывал собравшихся, словно был по меньшей мере владельцем Эскотского ипподрома. Он снова надел приталенное пальто из верблюжьей шерсти, зачесал назад начинающие седеть волосы и, видимо, считал, что имеет право находиться в центре внимания.
Сзади неслышно подошел Гарольд и взял меня за локоть.
-. Чингисхан, — сказал он мне на ухо, перехватив мой взгляд. — Готовится править миром.
Ты имеешь в виду комиссию? А что же еще? Ден Релгану предложили председательское кресло в комиссии, которую он сам же решил создать, — заметил Гарольд ядовито. — Шито белыми нитками. Хочешь сказать, что все это делается для отвода глаз? Вот именно. На самом деле ему просто сказали: «Валяй, выбирай распорядителей, а мы будем им платить». Неслыханная наглость. Ты прав. Эта девка так вскружила голову лорду Уайту, что он готов пообещать ее папаше все что угодно. Так это инициатива лорда Уайта? Филип, ты что, вчера родился? — спросил, осклабившись, Гарольд. — Вспомни, кто уже много лет пытается прорваться в «Жокей-клуб»? У кого есть красавица дочка, которая за это время подросла настолько, что теперь ее можно спокойно подложить
под Старину Сугроба? Айвору ден Релгану, наконец^ удалось подобрать ключ к власти на скачках, он проник в эту крепость, волен принимать решения, и его уже не выпихнешь. Старая гвардия, конечно) попытается, но это безнадежная затея.
Тебя это здорово задевает, как я погляжу, — сказал я удивленно. А ты как думал, черт побери?! Скачки — великий вид спорта, и в настоящее время свободный от коррупции. В других видах спорта, ты сам знаешь, в каких, руководство извращено, продажно и загнивает на корню. Если до сих пор мы были исключением, то только потому, что на нас работают аристократы, работают бесплатно, из любви к конному- спорту^ Пойми, это обеспечивает здоровый дух соревнований. Конечно, и аристократы иногда совершают дурацкие| ошибки, но мы всегда в состоянии их исправить. Если1 ден Релган назначит платных распорядителей, на кого, по-твоему, они будут работать? На нас? На конный спорт? Или на Айвора-подонка-Релгана? |
Страстный убеждающий голос Гарольда задрожал! от отчаяния.:
Успокойся, — сказал я. — Члены «Жокей-клуба»] никогда не допустят ничего подобного. I Поздно, уже допустили. Верхушка так привыкла во всем подчиняться лорду Уайту, что когда он предложил создать эту чертову комиссию, все согласились безоговорочно, ни секунды не сомневаясь в его нравственности, безупречной честности, добрых намерениях. А лорд Уайт так влип, что уже вообще ничего не соображает. Страшно подумать, что теперь будет.
Мы начали наблюдать за злополучной четверкой. Лорд Уайт не отходил от Даны ни на шаг и при каждом удобном случае пожимал ей ручку, обнимал за плечи или трепал по щеке. Отец снисходительно улыбался: он был явно доволен происходящим.
Бедная леди Уайт, казалось, похудела еще сильнее и, ссутулившись, старалась спрятать в мехах посеревшее бескровное лицо. Когда она, не выдержав, ушла,| остальные этого даже не заметили. |
Надо прекратить это безобразие, — мрачно сказал] Гарольд. — Прекратить, пока дело не зашло слишкомЛ далеко. :|
Тут он увидел Виктора Бриггса. Один, как всегда, он стоял неподалеку от нас; Гарольд направился к нему, а я продолжал наблюдать.
Лорд Уайт и Дана ден Релган были всецело поглощены друг другом и радостно щебетали, беззаботные, как птицы. Я заметил, что сегодня Дана принимает ухаживания Старины Сугроба гораздо >хотнее, чем накануне в Кемптоне.
Не на шутку встревоженный, я отвернулся и увидел, что ко мне приближается Ланс Киншип. Поймав его беспокойный взгляд, мечущийся между мной и ден Релганами, я понял, что он хочет поговорить со мной, но так, чтобы никто не заметил его появления. Улыбнувшись про себя, я шагнул ему навстречу.
Ваши фотографии у меня в машине. Да? Хорошо. Я хочу поговорить с этой девушкой, сказал он, снова бросив быстрый взгляд на Дану. Вы можете подойти к ней, передать записку? Но так, чтобы отец не заметил. Чтобы никто не заметил. Можете? Попытаюсь. Да-да. Хорошо. Передайте ей, что я буду ждать в одной из частных лож, — он назвал номер. — Передайте, чтобы она пришла туда. Хорошо? Я попытаюсь, — снова пообещал я. Да-да. Я буду наблюдать за вами. Вон оттуда, и он показал, откуда он будет за мной наблюдать. — Когда передадите записку, известите меня, хорошо?
Я кивнул, и Киншип, бросив последний взгляд на Дану, быстро зашагал прочь. Сегодня он оделся так же, как накануне в Ньюбери, только носки сменил — бледно-зеленые, они вносили диссонанс в его целиком выдержанный в синих тонах костюм. Жалкий человечек, подумал я. Пытается изобразить из себя черт знает что, но не может похвастаться ни талантом режиссера, ни аристократическим происхождением. Виктор Бриггс говорил, что его приглашают на светские рауты ради наркотиков, которые он с собой приносит. Печальный неудачник, вынужденный прокладывать себе дорогу наверх таким малопочтенным способом.
Я перевел взгляд на ден Релгана, который, преследуя ту же цель, использовал свою дочь. Нет, ничто не огорчало и не трогало меня, когда я думал
об Айворе ден Релгане. Самодовольный сводник, жаждущий власти и готовый, если придется, идти по трупам.
