– Не так уж и важно, во что вы верите, главное просто верить! – добавил Анатолий.

– Именно! Запомни, Толя, хорошенько запомни: для религии достаточно одного шага – остальное она сделает сама, а вера требует непрестанного участия. Она поможет тебе, если ты не забудешь о ней.

Толя задумался. Ангел ждал.

– Ну, и что ты хотел этим сказать? – спросил вдруг Толя. – Ты имел ввиду…

– И то, и другое, – перебил его ангел. – А теперь давай-ка займемся водой. Вот тебе жезл, – он протянул Толе небольшую, в локоть длиной, палку, – стукнешь им по камню, он расколется, и оттуда потечет вода.

– Можно вопрос? – поинтересовался Толя, взяв жезл. – Почему ты разговариваешь только со мной? Я ведь тут не один избранный, остальные тем же делом заняты.

– Просто ты мне больше нравишься. А, кстати, почему ты уверен, что я с другими не говорю? Ведь тогда время для тебя бы останавливалось!

Ангел исчез, оставив Толю в недоумении. Зашевелились ребята.

– Что за палка? – спросил Соломон.

– Вотзефак, слазь! – вместо ответа потребовал Толя.

– Это еще почему? – заупирался тот. – Я первый место занял!

– Ты пить хочешь? Значит, слазь!

Вотзефак прикинул, что к чему, и слез.

– Опять ангел, да? – спросил он.

– Конечно.

Толя, привстав на цыпочки, стукнул жезлом по поверхности камня. Валун завибрировал, загудел, а потом с диким треском развалился на четыре равные части, и в небо забил гигантский фонтан. Все с воплями разбежались из-под ледяных струй воды.

– Потрясающе! Здорово! – закричала Рели, пришедшая в себя быстрее остальных. Она кинулась в «фонтан», остановилась, подставляя все тело холодным струям.

Когда она вернулась, мокрая, дрожащая от холода, но счастливая, с переливающимися изумрудными капельками воды на длинных ресницах, Толя напрочь забыл все, что ему говорил ангел. Рели подошла ближе, и он привлек ее к себе. Ее губы были поначалу холодными, но быстро согрелись его теплом.

Вероника с любопытством глядела на то, как Анатолий вызвал воду из камня. А потом вдруг появилась эта сумасшедшая девица. У Вероники дыхание перехватило от ревности, когда она кинулась на шею Толе. Сначала Вера думала, что он оттолкнет ее, но этого не произошло. Напротив, они целовались с такой страстью, что смотреть на это было самой настоящей пыткой. Вера в сердцах стукнула по воде рукой. Изображение расплылось и исчезло.

– Пропади ты пропадом! – крикнула она, сама толком не зная, к кому обращаясь. – Никогда я больше не буду смотреть в эту чашку!

Все вдоволь напились, но набрать воды с собой не получилось – не было тары. Поэтому решили идти и не оборачиваться. Солнце уже клонилось к закату, когда они двинулись дальше. Дневная жара медленно сменялась ночной прохладой.

– Долго нам еще путешествовать? – спросил Вотзефак.

– Завтра к вечеру должны быть, – ответил Соломон.

– Завтра к вечеру мы опять будем загибаться от жажды!

– А какие варианты?

– Никаких.

– Тогда шагай, и не булькай!

– Нечем булькать! – огрызнулся Вотзефак.

На чистом энтузиазме они прошагали по пустыне до самой ночи.

– Мы уже порядком отдалились от жилых мест, – заметил Соломон. – Ночь в пустыне – это не ахти какое удовольствие.

– Это, что ли, пустыня? – усомнился Толя. – У нас они хоть песчаные.

– А какая разница? Трава вот уже не растет. А за пески не волнуйся – завтра пойдут!

– Ну, теперь привал? – спросил Офзеринс.

– Не торопись, старик. Сперва дойдем вон до той скалы.

– Августо, ты слышал?! – воскликнул лорд. – Он назвал меня стариком! Меня! Это крах, Августо! Передай Кармелите, что я в отчаянии!

Эта вспышка безумия была какой-то дежурной, и сам лорд это понял быстрее всех, поэтому и замолчал.

Скала оказалась не очень большой – три человеческих роста, не более. Но возле нее все же было уютнее, чем в открытой пустыне. Ребята устало побросали автоматы и сами попадали на землю. Немедленно навалился страшный голод.

Соломон отошел в сторону и стоял там, вглядываясь в темноту. Толя подошел к нему.

– Чего высматриваешь? – спросил он.

– Говорят, владения квиттеров начинаются уже отсюда.

– А что ж ты молчал? – возмутился Толя.

– Пугать не хотел.

В этот момент сзади раздалось животное рычанье и человеческий крик. Доктор и бригадир бегом вернулись назад.

– Что случилось?!

– Какая-то тварь забрала вашего святошу! – заорал Вотзефак. Он уже схватил автомат и настороженно водил им из стороны в сторону.

– Огня! Быстро! – приказал Соломон.

Ангел продолжал помогать им, как и обещал. Жезл, который так и не выбросил Анатолий, вдруг стал нагреваться и подергиваться. Толя удивленно посмотрел на него, потом, поддавшись интуиции, ударил об скалу. Конец жезла вспыхнул, как спичка. Тьма отступила.

– Ребята, помогите, Христа ради! – раздался вопль.

– Год, ты где? – крикнул Соломон.

– Я здесь, они меня почему-то бросили!

Соломон пошел в темноту на голос. Толя с факелом пошел за ним. Они сразу нашли священника. Он валялся на земле, держась за живот обеими руками. Через пальцы просачивалась кровь.

– Хватай его за подмышки, я за ноги! – распорядился Соломон. Вдвоем они притащили Годоворда назад, к скале. Вокруг раздавалось рычание, скрежет зубов и какие-то повизгивания.

Оказавшись среди своих, Толя сунул факел Синеману, а сам осмотрел рану священника.

– Блин, когтями поработали! – сказал он. – Повезло, что не зубами!

– Я умру, да? – часто дыша, спросил священник.

– Не сегодня. Иголка у кого-нибудь есть?

Никто не откликнулся. Парни заняли круговую оборону, и не обращали на происходящее сзади никакого внимания – всем очень хотелось жить. На помощь Анатолию прибежала только Рели.

– У тебя нет иголки? – спросил Толя. Рели покачала головой.

– Что мне сделать? Ты скажи, я постараюсь! – дрожащим голосом произнесла она.

– Голову ему держи, пока он ее об камень не разбил! И постарайся отвлечь как-нибудь – сейчас будет больно!

Рели, четко поняв свою задачу, склонилась над Годовордом и что-то горячо ему зашептала. Толя подбежал к Синеману.

– Нож дайте!

Кто-то бросил ему нож. Толя взял факел у Синемана и ножом отрезал от него длинную пылающую щепку. Остальное он вернул назад.

– Так, приготовься, святой отец! – сказал он, подбежав к Годоворду. – Сейчас будем прижигать рану. Дезинфицировать, прости, нечем.

Глаза священника расширились от ужаса, но Рели нежно погладила его по лицу.

– Потерпи! Потерпи, пожалуйста! – сказала она. Годоворд устыдился своей слабости.

– Давай, жги! – выкрикнул он. – Сделай это! Подожди!

Толя остановился.

– Если я не выживу, – священник уже почти задыхался от ужаса, – я хочу, чтобы ты шел дальше! Ты должен избавить мир от тирании! Сделай это ради своей веры. Ради религии!

– Говори толком, святой человек, – попросил Толя. – Ради Веры, или ради Религии?

– А что, для тебя принципиальна разница? – удивился Годоворд.

– Для меня – да.

Толя быстро, чтобы не дать священнику сказать еще что-то, прижег рану. Годоворд рванулся, но Рели каким-то невероятным усилием умудрилась его удержать.

– Замечательно! – провозгласил доктор, увидев дело рук своих. – Теперь все будет нормально. Поболит и перестанет.

– Все? – спросил священник. – Это уже все?

– Да, теперь ты снова с нами. Полежи пока. Рели, останься с ним!

– Хорошо, – кивнула девушка.

Толя подошел к ребятам.

– Ну, что тут?

– Пока не рыпаются! – проворчал Соломон. – Пугают только!

– Они боятся огня! – сообразил Синеман, и тут же ринулся вперед, размахивая факелом. Остановить его никто не успел. Неожиданно какая-то тень метнулась к нему, вышибла факел из рук, и исчезла вместе с огнем.

– Нет, не боятся! – удивленно сообщил Синеман.

– В круг, придурок!

Синеман вернулся в круг. И в этот момент, как последний божий подарок, землю осветила вышедшая из-за тучи луна. Стало светло, как днем, но радости это никому не прибавило. К скале со всех сторон приближались странные существа. Они походили на собак, вывернутых наизнанку, но было в них что-то и от динозавров. Перемещались, в большинстве, на четырех лапах, но иногда ходили и на двух. Ростом с человека. Длинные кожистые хвосты волочились по земле.