– Нет, лорд, просветите меня, – устало ответил Толя.

– Это надо делать на трех веслах! На одном сидишь, другим гребешь, а третье – за спиной. Запасное.

– Пойдемте уже есть, а? – жалобно сказал Соломон.

– Да, конечно! – спохватился Эвил и подошел к кабине грузовика. – Эй, Филин, вылазь!

– Не вылезу! – пискнул Филин.

– Это еще почему?

– Я боюсь! Вы меня убьете!

– То есть, в машине мы тебя убить не сможем, так что ли? Кончай дурью маяться, вылезай!

Филин открыл дверцу и спрыгнул на землю. На него моментально уставились все, кто был во дворе.

– Это еще кто? – спросил Вотзехелл.

– Филин. Один из людей дона, – объяснил Эвил.

– Будем жестоко пытать? – кровожадно спросил Вотзефак.

Эвил заметил, что Филин изрядно затрепетал от этих слов.

– Посмотрим, как масть пойдет, – ответил он. – Сначала нужно пообедать.

– О, майн либен Августин, Августин, Августин, о…

– Заткнись, Син!

Так была задушена первая попытка разрядить атмосферу в кабине. За рулем сидел Филин, рядом с ним Синеман, правее – Морлок. На оборудованной за сиденьями постели пытался заснуть Эвил, грубо оборвавший немецкую песенку. Остальные ехали в кузове.

Вот уже три часа они ехали по бездорожью, зыбко освещаемому светом фар. Полумифическая деревня Бабуня находилась где-то рядом, и ребята не отчаивались ее найти. Они решили туда ехать еще за обедом. Вотзефак и Вотзехелл, жившие там когда-то, дружно заверяли, что мафия туда не сунется.

– Там полнейшие отморозки живут! – объяснял Вотзефак. – У них ни понятий, ни элементарной вменяемости.

– И мы приживемся с этими отморозками? – усомнился Кармэн.

– А мы сами-то кто? – напомнил ему Вотзефак.

Было решено единогласно. Потом, когда все уже собрались ехать, Рели сообразила, что ее отец слишком много знает, а потому лучше забрать его с собой. Никто не протестовал – места в машине много, но Толе показалось, что Рели просто не хочет, чтобы ее отца убили озверевшие мафиози. Не могла ведь она злиться вечно.

Таким образом, их было уже шестнадцать человек. Против всей мафии мира, пусть это и означает всего лишь содержимое одной-единственной крепости.

Синеман не мог долго молчать. Поглядев по сторонам, он затормошил дремлющего Морлока:

– Слушай, дядя, а ты откуда?

Морлок недовольно зашевелился, зевнул и ответил:

– Из гостиницы.

– Это понятно, ну, а родился-то ты где?

– В гостинице.

– Как так?

– Так вот. Я там родился и вырос, и мой отец там родился и вырос, и его отец тоже. Только они там умерли, а мне повезло. Мой далекий-далекий предок построил эту гостиницу на развалинах древнего храма Ники. И, начиная от него, все мои предки жили и умирали там. С ними всегда были добровольцы, тоже из поколения в поколение. Они убивали ради победы…

– Дебилы, – резюмировал Синеман. – Убивать надо было не тех!

– Мы убивали всех, кого могли, – пожал плечами Морлок. – Но ты не думай, что все всегда было так гладко! Однажды моих предков предали, и убили практически всех. Хотя, есть мнение, что предатель просто решил таким образом принести бóльшую жертву. Расстаться с самым дорогим, чтобы ускорить приход Богини. В общем, этого ничего не получилось. А мы, кстати, всем давали шанс – переживешь ночь, можешь идти.

– Очень благородно!

– Но ведь у нас получилось! – воскликнул Морлок. – Ника среди нас! Мы победим!

Филин, с интересом прислушивающийся к беседе, вдруг спросил:

– Парень, а ты чего, психованый?

– Ты кого спрашиваешь? – уточнил Синеман.

– Этого… Моргота.

– Меня зовут Морлок! Нет, я не психованый.

– Чего-то не похоже. Ника, все такое… Глючит тебя!

Морлок долго смотрел на Филина, потом вздохнул и покачал головой.

– Ты еще увидишь силу Богини победы, но вот понять ее ты не сумеешь. А не сумеешь понять – не сможешь и принять.

Филин не ответил. Разговор автоматически замолк. Синеман позевал, поглядел по сторонам, постучал пальцами по крышке бардачка.

– Скучно, блин! – наконец изрек он. – На фиг я в кабину напросился?

– Опа! – воскликнул Филин, останавливая машину. – Кажется, приехали.

Синеман проследил за его взглядом и вздрогнул. На обочине дороги горел костер, а над ним, привязанный к вертелу, висел мужик лет тридцати. Чуть поодаль в канаве три сумрачных личности сосредоточенно что-то закидывали землей.

– Да, это их обычаи! – прокряхтел Эвил, пытаясь разглядеть получше. – Сейчас дорогу спросим.

– Может, не надо? – робко спросил Филин.

– На выход!

Все, не торопясь, покинули кабину. Вышедший последним Эвил услышал стук в фуре, обошел грузовик и открыл дверь. Наружу сразу выскочили братья Вотзе, Соломон и Толя. Остальные тревожно выглядывали из кузова.

– Обстановка? – затребовал Соломон.

Эвил кивнул в сторону костра.

– Пошли, – сказал Сол. – Остальные – оставайтесь на месте!

Ввосьмером они подошли к костру. Поджаривающийся человек вдруг открыл глаза и слабым голосом заканючил:

– Мужики, вы чего? Отпустите, у меня жена, дети… в холодильнике… Че вы? Вместе сожрем! Мужики-и-и!

– Мамочка! – отшатнулся Соломон. – Ну его к черту, пошли к тем.

Они направились к остальным персонажам этой уличной драмы. Этим было лет по двадцать, и при приближении бригадира Соломона с ударной частью его бригады они ощутимо напряглись, перестали работать и взяли лопаты на изготовку.

– Че тут надо? – спросил один.

– Дорогу ищем. В Бабуня как проехать? – вежливо спросил Соломон.

Парни переглянулись.

– Дальше ехайте, как ехали, – ответил другой.

– Спасибо, пацаны! – кивнул Сол. – Пошли, ребята!

Они развернулись и пошли к грузовику. Уходя, Толя умудрился заглянуть в канаву и увидел там наполовину засыпанную машину. Он немедленно поделился наблюдением с Солом.

– Значит, кого-то из мафии замочили, – сказал тот. – Больше им опасаться вроде нечего. Эй, Филин, а ты чего так дрожишь? Не бойся, мы тебя не выдадим. Пока.

– Жуткое местечко, – проворчал Толя. Синеман похлопал его по плечу.

– Будь все деревни подобны этой, мафии не было бы места в нашем мире! – сказал он.

Они несколько перегруппировались – теперь в кабину пошли Вотзефак с Вотзехеллом. Филин оставался водителем. Остальные в кромешной темноте ехали в кузове. Поскольку в вышеупомянутой кромешной темноте было заняться совершенно нечем, рассказывали по очереди страшные истории, так что до полусмерти запугали даже зловещего убийцу Морлока. Но, слава Богу, машина остановилась минут через сорок.

На этот раз из машины вышли сразу все. Толя огляделся и чуть было не впал в уныние – деревня, в которой они остановились, до боли напоминала изображения Содома и Гоморры в религиозных брошюрках Свидетелей Иеговы. Вопли, выстрелы, горящие дома и машины, мордобой, не особо прикрытые совокупления…

– Да-а, – заметил Соломон. – Знал я, что это полная задница, но чтобы до такой степени… Вотзефак, ты уверен, что тут вообще можно жить?

– Ну, я же жил, – резонно заметил тот. – Надо только отвоевать наш старый домик и…

– Отвоевать? – испугалась Рели. – Нам с ними придется воевать?

– Да нет, – махнул рукой Вотзефак. – Тут типа традиция такая: хочешь жить – выбей из дома хозяев. Выбьешь – живи спокойно, пока тебя не выбьют. Можно, конечно, законно поселиться купить дом, но тогда хату могут спалить ночью, или прирезать всех. Тут уважение надо завоевывать!

– Ладно, веди! – скомандовал Соломон. – Автоматы брать?

– Не надо. Рукопашная будет. А вести никуда не надо – вот он, мой дом. Я ж знаю, где останавливаться!