– Вот так! – одобрил дон. – Только старайся не отмахнуться, а убить! Залей свою боль кровью! Я знаю, твое сердце сейчас очень сильно болит: ты никому не нужна, никто тебя не любит…

Вероника не могла больше смотреть на это. Воспользовавшись тем, что парни, державшие ее, увлеклись представлением, она рванулась изо всех сил и освободилась. Не дав себе остановиться, она побежала к Религии, крича на ходу:

– Рели, не верь ему! Тебя любит целая куча людей! Толя любит тебя! Он обязательно спасет нас!

Она была уже совсем рядом, когда Свит, развернувшись, ударил ее по лицу. Вероника вскрикнула и упала. Одновременно раздался звон стали – Рели выронила нож.

– Вера! – крикнула она, кидаясь к подруге. Но Свит, оказавшись против безоружной девушки, осмелел. Он перехватил ее, несколько раз ударил и отшвырнул в сторону. Рели оказалась на полу рядом с окном.

– Свит, убей эту девчонку! – сказал дон, показывая на Веру. – Она мне уже надоела.

Свит поднял нож с пола, и, запрокинув Вере голову, поднес лезвие к ее горлу. Вероника даже не взглянула на него. Она смотрела на Рели, которая, стиснув зубы, пыталась подняться.

– Не убивай! – крикнула ей Вера; почему-то это казалось ей чрезвычайно важным. – Пусть он убьет меня, пусть тебя, но тыне убивай!

Две короткие автоматные очереди напугали всех. А больше всего – двух охранников у входа, которые от «страха» упали замертво. Вероника, воспользовавшись замешательством Свита, повернула голову ко входу и радостно вскрикнула: в зал вбежали Толя и Соломон. Расставленные вдоль стен товарищи сразу взяли их на прицел, но ребята этого даже не заметили. Толя с разбегу вскочил на ближайший стол, распинывая в стороны угощения, и взял на мушку Свита.

– Отвали на три километра! – потребовал он.

Свит очень медленно отвел лезвие от шеи Вероники, но уже в следующую секунду упал на пол, сраженный автоматной очередью. Стрелял Соломон.

– Вера, ты как? – крикнул Анатолий.

– Нормально, – откликнулась Вера, отползая от трупа Свита.

– Где Рели?

Вера показала в сторону окна. Рели все еще лежала там, равнодушно взирая на все происходящее в зале. Сама Вероника, взглянув на нее, содрогнулась. Что произошло с ней за эти секунды? Куда делась вся несгибаемая гордость и решимость? Осталось лишь одно кошмарное, всепоглощающее равнодушие…

Дон опомнился раньше остальных. Он медленно поднялся из-за стола, глядя на Толю. Тот сразу перевел ствол автомата на него. И в этот момент, наверное, все, кто сидел за столами, одновременно вдохнули. Момент был поистине судьбоносный.

Они смотрели друг другу в глаза: потомственный дон мафии, запачкавшийся в крови с ног до головы, и ничем не примечательный подросток, по случайности получивший чужую судьбу… Дон смотрел на своего соперника, как на таракана. Он жаждал одного – раздавить, и знал, что может. Толя смотрел на дона и видел свою смерть. В любом случае – если он опустит автомат, ему не жить; если выстрелит – его расстреляют в тот же миг. И не только его – и Соломона, и Рели, и Веронику. Можно было бы написать, что именно это последнее обстоятельство удержало Толю от выстрела, но это было не так. Это был самый обычный страх. Страх, известный всякому, кому приходилось делать решительный шаг навстречу судьбе. Страх, известный каждому, кто хоть раз сталкивался лицом к лицу со смертью – куда только девается вся смелость?

Дон, не глядя, приказал людям Мистера:

– Убейте их. Быстро!

Никто не шевельнулся.

– Ах, да! – спохватился дон. – Мистер, друг мой, скажи своим людям, чтобы они убили этих двух недоносков!

– Я не сделаю этого, мой дон! – сказал Мистер, вставая из-за стола.

Дон, прищурившись, посмотрел на него.

– Это расценивать, как предательство? – спокойно спросил он.

– Нет, – покачал головой Мистер. – Просто мы хотели бы убедиться, что подчиняемся тому же человеку, которому когда-то присягали на верность.

– Не уверен, что понимаю тебя…

– Слишком уж много внимания кучке подростков. Много странных и необдуманных поступков. Это не идет на пользу нашему авторитету. Покажите нам, что вы все еще тот дон! Бой один на один с доктором, и без оружия!

Лицо дона исказил какой-то звериный оскал, но тут же исчез.

– Хорошо, – молвил он. – Я согласен.

Мистер повернулся к Анатолию и Соломону.

– Бросьте оружие, – велел он. – Не бойтесь, все будет по-честному, я обещаю.

Толя внимательно посмотрел ему в глаза, и прочел в них одну единственную мысль: «Это все, что я могу сейчас для тебя сделать». Он бросил автомат на пол.

– Я согласен! – крикнул он.

Автоматы охраны переместились в сторону Соломона. Тот пока мешкал.

– Толян, ты хорошо подумал? – тихо спросил он.

– Да, – кивнул Толя. – Это единственный шанс победить и выбраться отсюда живыми.

– Но ты не сможешь его победить!

– Я попробую. – Толя вдруг улыбнулся. – Я, все-таки, доктор Фекалиус, а это чего-нибудь да стоит!

Спустя секунду автомат бригадира тоже упал на пол.

– Вот ей-богу, это кончится каким-то идиотизмом, – пробормотал он, спрыгивая со стола.

– Освободить арену! – вскричал Мистер.

Все мгновенно поднялись со своих мест. Столы с невероятной скоростью были растащены в стороны. Почти весь зал оказался в полном распоряжении двух людей – Толи и дона Гана. Дон решительно швырнул свою трость на пол.

– Ну, что ж, – сказал он, и в этот миг время остановилось для всех, кроме одного человека. Думаете, для Анатолия? Нет. Для Вероники? Тоже нет. И не для Соломона, и даже не для Религии. К дону Гану сошел демон.

Он выглядел бы как человек, если бы не маленькие рожки на голове. Одежды его походили на ангельские, разнясь только цветом – были черные.

– Что, попал ты, дон! – без предисловий начал демон. – Кстати, скажи спасибо: мы чуть было уже не плюнули на тебя. Слишком уж много в тебя вложено, а без толку. У нас даже анекдоты про тебя пошли. Например, знаешь, что общего между доном Ганом и Шолоховым? Всего три буквы: ЛОХ!

– О чем ты? – удивился Ган. – Я разберусь с этим мальчишкой…

– Да? – черт иронически приподнял бровь. – Ты думаешь, он один сюда пришел? Тебя скоро запрессуют по полной программе, детка! Мистер даже пальцем не пошевелит, а большая часть твоей личной гвардии уже выведена из строя!

Дон молчал. Многолетний жизненный опыт подсказывал ему, что если чего-то не знаешь, то молчание вкупе с умным видом могут спасти положение.

– Короче, получи наш последний дар, – сказал демон. Он сунул руку в карман и вытащил что-то, похожее на звезду. Маленький комок света ярко вспыхивал в его руке. Дон непроизвольно потянулся к нему, но демон отвел руку.

– Боюсь, ты кое-чего не понимаешь, – сказал он. – Этот дар – индульгенция свету на целый рай на земле. Если ты просрешь это – на том свете тебя ждет не просто ад. Ты Гитлеру позавидуешь, понял?

– Я убью его, – спокойно сказал дон. – Я закопаю их всех!

– Тебе же лучше, если это будет так. Держи!

Демон буквально втолкнул свет в грудь дона. Тот отшатнулся назад, но быстро обрел контроль над своими силами.

– Удачи, большой дон!

Демон растворился в воздухе.

От взгляда Анатолия не укрылось то, как неожиданно сместился в пространстве дон, и сначала он испугался: что, неужели он обладает такой скоростью? какова же тогда сила? Но потом Толя узнал симптомы и догадался, что дон, очевидно, встречался со своей покровительствующей силой. И вот от этой мысли легче ему не стало…

Дон поднял руку на уровень глаз и несколько раз сжал и разжал пальцы. На его губах появилась улыбка предвкушения.

– Нападай, доктор! – крикнул он. – Первый удар за тобой!

Толя в последний раз оглянулся на Соломона, нашел взглядом Веронику. Рели осталась где-то за спинами людей, окруживших место сражения. Вероника стояла в первом ряду и, смертельно бледная, смотрела на Толю. Сол, прищурившись, наблюдал за доном, видно, прикидывая, как бы половчее его завалить.