– Ах ты сука! – прошептал Соломон в наступившей тишине.
– Вот! Вот, одна! – завопил мертвец. – Дон, давай…
Вдруг в зале сверкнула ярчайшая вспышка. На миг ослепли все, а когда зрение вернулась, все вокруг было расшвыряно в стороны: люди, покойники, столы, грибы… Толя, которого вместе с Вотзехеллом и Соломоном отшвырнуло в один угол, посмотрел вверх и удивленно вскрикнул.
Под потолком, плавно взмахивая огромными белыми крыльями, парила девушка, в которой уже весьма трудно было признать Веронику. Ее прежняя одежда исчезла – тело покрывала какая-то серебристая паутинка, поверх которой был надет легкий доспех. Из под изящного шлема выбивались ее длинные светлые волосы. В руке она держала меч, одна рукоятка которого была размером с ее локоть. По длинному серебристому лезвию пробегали сполохи солнечного огня.
– Это еще что за штуки? – громко спросил дон; он единственный из всех устоял на ногах, хотя это, судя по каплям пота на лбу, далось ему нелегко.
Вероника медленно оглядела себя, легко, как игрушкой, взмахнула своим чудовищным мечом, и лезвие брызнуло искрами.
– Это Ника! – сдавленно прохрипел Морлок.
Услышав его голос, Вероника, сложив крылья, ринулась вниз, к Морлоку, который от ужаса закрыл лицо руками. Она размахнулась и ударила мечом по полу, прямо перед ним, после чего, не останавливаясь, плавно взмыла ввысь. Там, куда пришелся удар, камень треснул и расступился. Морлок, слишком поздно понявший, что происходит, не успел отползти. Пол под ним исчез. Секунды три все слышали его удаляющийся вопль, а потом – звук удара.
– Вот это – да! – воскликнул Вотзехелл. – Вот, так бы сразу!
Вероника опустилась в десяти шагах от дона и указала на него мечом.
– Сражайся, дон! – ее звонкий голосок разнесся по всему залу.
– Убить ее! – крикнул Ган.
Его подчиненные схватились за автоматы. Люди Мистера последовали их примеру. Они бы сделали это даже и без приказа – происходящее было непонятно, а значит, подлежало уничтожению…
Только Толя, который как зачарованный глядел в лицо Вероники, заметил, как в ее глазах блеснули слезы.
Несколько десятков автоматов выстрелили одновременно, а уже через секунду ни один из стрелков не остался на ногах. Все пули, направленные против Победы, обернулись Поражением.
Дон остался один, не считая Мистера, который воздержался от стрельбы, да кучки оживших мертвецов, скорчившихся в углу.
– Я вызываю тебя на бой, Ган! – снова сказал Вероника.
Дон понял, что отступать некуда. Он вытянул руку, и в нее услужливо прыгнула завалявшаяся где-то на полу трость.
Они сошлись. Толя не заметил, как исчезли крылья Вероники – в бою они бы только мешали. Меч столкнулся с тростью, но не перерубил ее, а лишь высек искры. Дон атаковал деревянной палкой так же уверено, как Вероника – мечом. Этот бой уже больше походил на нечто судьбоносное, чем поединок с Толей. Дон был сильным бойцом и с палкой в руках, против меча. Причем палка даже не светилась, как в «Ночном дозоре»! Вероника больше оборонялась, но ее редкие выпады были столь внезапными, что дон каждый раз тяжело выдыхал, отбив очередной.
Толя встал и направился к Годоворду. Вслед за ним потянулись остальные. Толя обратил внимание на подозрительные грязно-серые пятна под ногами и сперва не понял, что это такое, пока не увидел в одном из них поломанный маленький лук. Хрупкие грибы не выдержали той силы, что расшвыряла людей. Толя вспомнил, что все грибы были в центре зала, то есть, там где и был эпицентр вспышки.
К Толе подошел Мистер. Они ни о чем не говорили, просто посмотрели друг другу в глаза и все. Толя склонился над Годовордом.
– Как себя чувствуешь?
– Погано, – признал Годоворд.
– Что, много крови потерял? Голова кружится?
– Закружится тут! – усмехнулся священник.
– Да, пожалуй, – согласился Толя, тоже глядя на поединок.
Перевес в битве наконец стал очевиден – Вероника вовсю теснила дона, который ушел в глухую оборону. Вскоре особо сильный удар заставил дона упасть. Выбитая из руки трость откатилась в сторону. Вероника опустила меч, и другой рукой сняла шлем.
– Ты проиграл, дон! – сказала она. – Признай это! Я не хочу совершать убийств.
Дон, задыхаясь, рассмеялся.
– Черта он ржет? – спросил Вотзехелл.
– Он не проиграл, – сказал Мистер.
– Да? С чего бы это?
– Ну, не знаю, что он выкинет, но у дона всегда есть пара тузов в рукавах…
Ган медленно встал на ноги. Вероника заняла боевую позицию, но дон не собирался нападать на нее. Он поднял руки вверх, и крепость содрогнулась. Все тело дона было напряжено до предела, его трясло. Из ушей и носа потекла кровь.
– Этот придурок доведет себя до кровоизлияния, – заметил Толя.
– Ага, давай его пристрелим! – сказал Вотзехелл. Он схватил один автомат и нажал на курок, но он оказался разряженным.
Кровь потекла из под прикрытых век Гана.
– Вставайте! – крикнул он, вместе со звуком выталкивая из горла кровь. – Вставайте, мои слуги!
– О, Боже мой! – воскликнул Толя. – Быстро! Вооружайтесь!
Еще никто не успел ничего понять, а по залу уже разнесся злобный рык. Покойники вставали.
– ~,fysq dhjn! Lf ye yf [eq! – заорал Соломон, потому что других слов у него уже не было. Равно как и патронов.
Мертвецы двигались быстро, порывисто, в их глазах полыхал самый настоящий огонь. Они все стремились к Веронике, которая в растерянности оглядывалась. Ее окружили.
Толя рванулся на помощь, схватил одного оживленца за пиджак, но тот с невероятной силой отшвырнул его в сторону. Толя приземлился рядом с горсткой живых покойников, которые еще просили баб.
– Вот такие вот ему и были нужны, – сказал один. – А мы, значит, брак!
И снова полились мертвые слезы.
Вероника махнула мечом, разом развалив пополам сразу двух мертвецов, но в этот момент сзади на нее накинулись еще двое. Вера упала; выроненный меч отлетел далеко в сторону. Она попыталась стряхнуть напавших, но их становилось все больше и больше. Доспехи пока еще защищали ее от укусов, но вечно это продолжаться не могло. В отчаянной попытке вырваться Вера вызвала крылья. Ей удалось взлететь от силы на метр, а потом ей в ноги вцепились мертвецы и потянули вниз…
Дон, который от истощения не мог подняться с пола, радостно засмеялся окровавленным ртом…
И вновь зал озарила вспышка. Снова всех расшвыряло в стороны.
В зал вбежали Мишут и Офзеринс. Где их носило столько времени, как они добирались до обеденного зала, почему они вообще умудрились остаться живыми, почему оказались безоружными – это уже не так важно. Тут кроется целая история, а экшн ради предысторий оставлять – дело последнее. Короче, они вбежали и остановились в изумлении.
– Вот это тут да! – воскликнул лорд. – Играй уже!
– Не могу! – откликнулся Мишут.
– Играть не можешь?
– Так, как там – нет. Это был дар лишь на одну песню.
– Откуда ты знаешь?
Мишут фыркнул.
– Ну, кому знать, как не мне?
Вероника, которую вспышка освободила ото всех посягательств, взмыла в воздух, переводя дыхание и высматривая на полу свой меч. И вдруг она почувствовала, что в воздухе не одна.
Вера повернула голову и вскрикнула:
– Рели?!
Религия умудрялась держаться в воздухе без крыльев – она будто стояла на нем. Не было на ней и доспехов. На ней были надеты синие джинсы, кроссовки, обтягивающая белая футболка и кожаная куртка.
– Как ты..? – Вера не могла найти слов.
– А у меня получилось! – с улыбкой сказала Рели.
– Получилось что?
Вместо ответа Рели щелкнула пальцем по Вериному доспеху.
– Я ничего не понимаю! – сказала Вера.
– Разберемся потом, хорошо? У нас полно работы!
Рели подняла руку, и в ее ладони материализовался сияющий шар. Он был голубоватый, с розовыми прожилками, и потрескивал, сыпя искрами. Рели размахнулась и бросила его в одного из мертвецов. Тот буквально взорвался, растворившись в пространстве. А Рели уже кидала другой шар.
