— Шебутной ты, гном, — отмахнулся Шурка. — Это вы в сказках добрые дела делаете, да. А мы, люди, верим лишь в свой разум и силу.

— Нет же, не сказочный я, а всамделишний! — упрямо заявил человечек и даже досадливо притопнул ножкой в крохотном валенке.

— Ну хватит тебе, врунишка, — устало сказал Шурка. — Вот я тебя отдую сейчас за это. Или опять в сугроб закопаю!

Но человечек нисколько не испугался. Напротив — он сделал шаг вперед и отважно вскинул голову:

— А вот попробуй! За меня обязательно заступятся да так тебе по шее накостыляют, что снег черной сажей покажется.

— Это кто же, хотел бы я знать?

— Все ребята Земли!

— Ой, уморил, — всплеснул руками Шурка. — За что что же твою милость ребята-то любят?

— За то, что при мне все ребята станут выше ростом, сильнее, грамотнее… Вот тебе сейчас сколько лет, Шурка?

— Ну, десять. Я давно уже октябренок!

— А при мне, если ты настоящий боевитый мальчишка, тебя примут в пионеры. А многие школьники вместо пионерских галстуков получат на грудь комсомольские значки.

Шурка впервые растерялся.

— В толк все-таки не возьму, что за чудо такое заморское…

— Да я ж тебе сто раз повторял: я — семьдесят пятый!

Шурка досадливо повел крепкими плечами:

— Заладил одно и то же!

И вдруг он вперился в крохотного незнакомца изумленным беспокойным взглядом. Почти ошеломленно произнес:

— Постой! Кажется, догадался! Ты этот самый…

— Точно! — дружелюбно заулыбался человечек. — Я и есть! Тысяча девятьсот…

— Теперь все понял! — радостно закричал Шурка. — Ты новый тысяча девятьсот семьдесят пятый год!

— Наконец-то признал! А маленький я потому, что пока еще не вышел на свой старт. Но меня повсюду ждут!

Шурка в восторге швырнул вверх свою ушанку, поймав ее на лету, поднял над головой лыжные палки.

— Ура-а! Я тоже еду на вечер в школу, буду вместе со всеми встречать тебя у красивой елки! Ура-а!.. Салют Нового дику!

— Тише, Шурка!

— Кого ты боишься? Побежим скорее к ребятам!

— Но мне еще рано, — возразил Новогодик. — И потом — меня так изрядно помяла эта злая седая старуха!

— Какая старуха? У нас взрослые не трогают маленьких.

— Эта старуха — косматая Вьюга. Она не хочет, чтобы я начинался в свою пору, решила меня задержать. Она засыпала меня в сугробе колючим плотным снегом.

— За что же она так невежливо с тобой обошлась? — удивленно спросил Шурка.

— Понять просто, — ответил Новогодик. — Через три месяца после моего начала я подниму высоко в голубое небо ослепительное жаркое солнце и зловредной Вьюге придет конец. А ведь ей хочется подольше похлестаться своим мерзким холодным хвостом.

Это сообщение Шурку озадачило.

— Как же нам быть, дорогой Новогодик?

И тут же он нашелся:

— Вот что: давай я тебя понесу. Положу за пазуху, и мы вместе зададим стрекача.

— Я мал, Шурка, да тяжел. Ведь вот в этой моей сумке судьба всего Мира.

— А я, знаешь, какой сильный и выносливый, — не сдавался Шурка. — Когда мы в «Зарнице» сражались, я вытащил с поля боя своего раненого командира!

— А что такое «Зарница»?

— Военная игра. Разве не несешь ее в своей сумке нашим ребятам?

— Да в моей сумке все игры для школьников и ребятишек из детских садов. Развлечения зимние и летние, осенние и весенние.

Шурка прислушался. Вдалеке, приближаясь, словно железнодорожный поезд, гудела Вьюга. Шурка встревожился, схватив Новогодика за маленькую рукавичку, заторопил:

— Чуешь, друг? Снова седая злюка летит! Бежим!

Новогодик вырвал у Шурки свою руку.

— Ты сам спасайся, Шурка! А то она завалит тебя снегом и ты замерзнешь. А мне это совсем не страшно, я все равно к вам доберусь! Вот только отдохну под сугробом еще немножко. Спасайся, Шурка!

На полянке опять заметно потемнело, ветер сорвал с верхушек деревьев белые хлопья снега. Вьюга была рядом, сквозь ее завывание Шурка закричал:

— Я скоро вернусь за тобой, приятель! Скатаю за подмогой и мы отобьем тебя у злодейки. Ты нам нужен свежим и бодрым на нашем веселом празднике! Ого-го-го!

Ловко оттолкнувшись палками, Шурка побежал на лыжах в соседнее село. Ему так хотелось скорее собрать ватагу знакомых по школе мальчишек и вернуться на выручку Ново-годика. А Вьюга враждебно, жутко выла ему вслед:

— У-уу! Ну, Шурка-пострел, нет, не кружиться вам сегодня вокруг своей нарядной елки! Испорчу я вам счастливый праздник! Испорчу-у-у! Ха-ха-ха! Прочь, прочь!

Новогодик сжал в рукавичке маленький кулачок.

— Не тронь Шурку! — погрозил он Вьюге. — Он добрый и правдивый мальчик! А тебе меня все равно никогда не побороть, хотя ты уже и предостаточно навредила мне! Но победа останется за мной! Что может быть выше и главнее меня — Времени Земли!

Вьюга мстительно, жестоким снежным смерчем завертелась на полянке. Она бросала на Новогодика целые тучи колючего снега, стараясь накрыть его плотным тяжелым настом. И неуемно подвывала:

— У-у-у! Знаю, что мне насовсем не сломить твое упрямство, зато людям твой праздник нарушу! Ребятишкам все дороги поземкой перемету, пусть сидят дома! У-у-у!

И угомонилась лишь только тогда косматая, когда над Новогодиком снова образовался огромный горбатый сугроб.

А между тем Серый разбойник продирался сквозь чащу и тоскливо пел свою безутешную песню:

Серый выбрался на крохотную полянку и прислушался. Издали раздался свист, грохот, от смерча снежной пыли у Серого на спине стало зябко. Но он не испугался: разбойник знал, чьи это проделки, и не ошибся.

— У-у! Здорово, волчище, серый хвостище! Почему горе горюешь? — загукала Вьюга.

Серый раздраженно стукнул клыками.

— Есть хочу, а ты все заячьи следы засыпала. Удружила пушистым попрыгунчикам! Не Вьюжина ты — вражина!

— Не серчай, Серый, зато я знаю, где жирная овечка лежит, — сказала Вьюга.

— Где? Покажи!

— Беги за мной, не отставай!

И Вьюга полетела в чащу леса. Волку за ней бы и не угнаться, да в лесу ей не больно развернуться. Так вдвоем и прибыли они на прогалину, где был укрыт под снежным покровом Новогодик.

— Скоро вот в этом сугробе один человечек проснется, так у него в сумке лежит жирная овечка. Отними и съешь!

Серый довольно облизнулся:

— Чудесно! Я вместе с овечкой съем и человечка!

Вьюга расхохоталась:

— Его съесть нельзя, он из Времени сделан. Новогодик это!

— Все равно слопаю!

— Он с полуночи так начнет расти, что твое брюхо вдребезги разлетится. Гляди!

— О-о, это мне не подходит.

— То-то, Серый… Ты спрячься, пока спит человечек, а то прежде поры спугнешь крошку.

Серый послушно заковылял в кусты, приговаривая:

— Подремлю теперь и я, раз овца уже моя!

Вьюга хотела тотчас сорваться с места, но неожиданно услышала тихую песню. То еле-еле плелась Лисуня:

Вьюга обрадовалась:

— О-о, здравствуй, лиса, хвост как девичья коса! Почему беду бедуешь?

— Клыкастый волк меня предал, — вздохнула Лисуня. — Взял на охоту, а сам скрылся. Наверное, зайчишками поделиться со мной не захотел.

— А я знаю, где вкусный цыпленок лежит.

— И я знаю: у людей в печке румянится, только мне не достанется.

— Да нет же, он в лесу!

Лисуня сразу воспрянула духом:

— А раз в лесу, так пошли за ним Лису! Я бегаю споро, принесу цыпленка скоро!

Вьюга весело взвизгнула: