— Эй, полегче, — разозлился я, решив поднять ставки с вынужденного блефа до бескомпромиссного. — Я сильнейший колдун этого мира. Давить на меня опаснее, чем на мышей. Или говори, зачем ты мне помогаешь или… — я поднял посох. — Я задержу тебя достаточно, для того чтобы они разделались и с твоими крабами, и с охранниками. И с тобой. А когда выдохнешься и помрешь, я доберусь до материка на твоем трупе! Но готов поверить, что ты совершенно случайно возомнил, что мне действительно нужна твоя помощь. Ты, повелитель начинки для пирогов!

Миумун фыркнул. И сделал почти незаметный шаг назад. Почти.

— Не нервничай, колдун, — заговорил он хмуро. — Последним моим приказом было шпионить за происходящим и при возможности выкрасть тебя. Выкрасть и увезти обратно на материк. Ты интересен Торкену.

Материк. Это слово мне нравилось. Пока оно фигурирует в плане, можно действовать по обстоятельствам.

Я кивнул в сторону своих спутников.

— Они со мной.

Миумун невнятно пробормотал что-то. Потом оценил обстановку и дал своим воинам знак уходить. Стотри успели перегруппироваться, из тренировочных лагерей прибежали фаланги закованных по макушку штурмовиков. От запаха паленых панцирей было невозможно дышать.

— Ну же, Миумун, — я схватил его за плечо.

— Быстрее, — проворчал тот. — Корабль отходит.

Щелк-щелк…

Щелк-щелк…

Щелк-щелк…

— Реверанс-семпай?

Щелк…

— Корабри отправренные в погоню вернурись ни с чем. Хтонид сообщает, что неизвестный враг растворирся в воздухе. Букварьно. Так он говорит. Этому можно верить, младшие жрецы говорят, что Око тоже ничего не увидеро. Этот акт подрой агрессии был нанесен с помощью срожных идей.

Щелк…

— Вы намерены что-нибудь приказать? Что угодно. Стотри ждут вашей реакции. Нужно убедить их, что вы в ярости, мой Жрец.

Щелк…

— Я в ярости, Маширо.

— Они не знают об этом, — саец обошел кресло Реверанса и встал справа, уставившись на его колени. — Я сказар отсекам, что с вами все в порядке, но они не верят. Мой Жрец, вы ведь понимаете, их мышрение состоит из прямых угров. Они могут решить, что вы растеряны. Вам нужно появиться на рюдях. Немного покричать. Пообещать Авторитету возмездие…

Первенец посмотрел на своего помощника. Потом опустил взгляд ниже. Маширо, заметив это, поспешно убрал руку с подлокотника. Его мочки затрепетали. Ощущение было такое, словно давно изученный задний двор вдруг покрылся капканами, волчьими ямами и магматическими гейзерами. Саец не смел шевельнуться. Над ним, тяжело переливаясь и ворочая тонны невидимой тяжести, осязаемо томилась маггия. Она могла чуть дрогнуть, и от Маширо осталось бы только трудно выводимое пятно.

— Вроде того… — всхлипнул он, чувствуя себя крайне несчастливой фарфоровой тарелкой, оказавшейся в центре землетрясения.

Щелк…

— Да, — сказал Реверанс, не размыкая челюстей. — Ты прав. Нужно показать им, что я в ярости. Иди к вождям Маширо. Скажи, что время пришло. Великий Терминал приказывает атаковать немедленно.

— Но…

Маширо вдруг понял, что это «но» подняло его за шкирку над пропастью.

— Но? — переспросил Реверанс.

— Это не совсем то, что я имер ввиду, — прохрипел Маширо, чуть не плача от собственной безрассудности. — Мы хотели дождаться Тьмы…

— Тьмы не будет. Что-то происходит со Светозверем. Он наверняка хочет нам помешать… М-м-м-м… Ах-с-с-ш-ш! Мы даже не вышли из Порта, а все уже начинает трещать по швам! Светозверь, Вохрас! Даже… Кира! Если этот никчемный выродок не сбережет ее, если она хоть палец занозит, я…

Раньше у Маширо была проседь в черной косе. Теперь в белой косе можно было с трудом разглядеть темные волосинки. Он стоял в тазике. Этот тазик каким-то чудом держался на плаву посреди десятибалльного шторма. Закрыв глаза, саец скользил по сорокаметровым волнам.

— Я выплываю немедленно, — гремела гроза. — Армия должна выйти из порта не позже, чем через неделю.

На этот раз Маширо не смог даже объединить «н» и «о» в одно целое.

— За это время я успею найти и договориться с Марлеем. Наемниками придется пренебречь. За это время они даже штаны одеть не успеют. Пойдут во второй волне с остальными.

Вспышки молний пробивались сквозь черные тучи.

— А тебе я оставляю великолепную возможность и высокую честь.

Океан вдруг застыл закручивающимися горами льда. Но опасность еще не миновала.

— Ты должен будешь поднять Исток.

После этого мысли Маширо стало отрывочными, словно измельченный буклет. Он понимал, что шторм все еще говорит с ним, но что именно стихия хотела от него, саец расшифровать не мог.

Он очнулся на троне Реверанса. Озябший от ледяного пота, и вялый как помидорный куст, застрявший посреди двух засух. В голове вместе с болью билось словосочетание «в один конец».

В один конец?

Маширо посмотрел на панель управления.

В самом центре маняще мерцала большая закрытая нестеклом клавиша. На прозрачном материале мелкими буквами была выжжен приказ.

«Нажми меня».

«…Та-та-да! Та-ра-та-ра-да-та! Та-ра-а-а! Там-та! Там! Там! Там! Та-ра-та-ра-да-рам! Там! Там!..»

фрагмент крайне динамичной и брутальной симфонии «Чаепитие лиги Чемпионов».

Вилла угнетало странное предчувствие. Он был в сознании уже довольно долго, но ему совершенно не хотелось открывать глаза. Такое обычно бывает с пятилетним Кукси Бояшкинсоном, когда он слышит ночью скрип в коридоре или шорох в шкафу.

Опасность очевидна, но встретить ее, смело вынырнув из-под одеяла, не получается.

Рядом кто-то заперхал. А потом принялся ворочаться, взбрасывая жухлые опахала мертвого папоротника и рыча. Кабинетный варвар решился: напал на окружающее пространство жадным взглядом.

— Ну чего смотришь… вычисляется… помоги мне слезть.

Вилл поднялся и рассек мечом лианы. Ики упал, подпрыгнув на колесах. Накат тут же вскарабкался на него и уселся, мрачно озираясь по сторонам. На него были надеты странные черно-синие доспехи. На грудной пластине белела надпись «Атряд Альфа». Вилл, приподняв руки, оглядел себя. Как оказалось, он тоже входил в «Атряд».

Некоторое время они оба озирались по сторонам.

— Движение, заросли, на два часа, — тихо прохрипел Накат.

Кричащий меч вопросительно пискнул.

— Опасности вроде бы нет, — перевел Вилл.

Из зарослей с шумом вынырнул жнец. Он покружился над Альфой и приземлился на покосивший ствол папоротникового дуба.

— Не делай резких движений, — предупредил Накат.

Вилл не был до конца уверен, кому именно адресовалось это предостережение. Но на всякий случай решил не шевелиться. Появились еще несколько жнецов. Они притащили огромный железный шкаф, который уронили рядом с Накатом. Суровый колясочник даже не моргнул. Он продолжал сверлить взглядом первого жнеца.

— Ну? — Накат подъехал ближе. — Какого змея тебе нужно? Зачем вы перенесли нас сюда и напялили эти тряпки?

Жнец шевельнул щупальцами, поскреб крючьями бок. Потом вынул из внутренних пазух покрытую слизью куклу, изображающую Командора Вероятность, одного из самых значимых членов Лиги Чемпионов.

Жнец потянул за колечко на спине куклы.

— Нужно! Спасти! Мир! — пропищала та.

Варвар и убийца переглянулись.

— Что? — переспросил Вилл.

— Нам! Грозит! Опасность!

— Какая опасность? Кому грозит?

Жнец выбросил куклу. Ее место занял размокший букварь. Сборщик осторожно его пролистал и остановился на букве «С». На бумаге расплывалось изображение светозверя.

Вилл приподнял левую бровь, изо всех сил стараясь понять. Жнец возбужденно затрясся и взлетел. Вместе со своими сородичами он раздвинул ветви.

Накат присвистнул.

Из центра Троегорья закручивалась вверх гигантская призрачная воронка. Клыки планеты содрогались и агонизировали от неизмеримого напряжения. Давление вырывало целые скалы, дробило тела исполинских гряд. Они кружились вокруг Торкена, словно подхваченные вихрем коровы.