На прошлой неделе в воскресном выпуске газеты был назван спонсор концерта. Им оказалась фирма «Виндоуз Энтертэйнмент». Эта же газета опубликовала список ансамблей, приглашенных участвовать в концерте, который должен был состояться в конце недели в Гровер-Парке. Глухой выбрал из списка малоизвестный ансамбль — ему показалось, что он мало известен, потому что его название было набрано не таким крупным шрифтом, как названия некоторых других ансамблей — и позвонил в «Виндоуз».

— Здравствуйте, — приветствовал он женщину, ответившую ему с другого конца провода. — Звонит Сонни Сэнсон, технический координатор ансамбля «Блеск Плевка». Того самого, который будет выступать в конце недели.

— Слушаю вас, мистер Сэмсон. Чем?..

— Сэнсон, — поправил он ее. — С-Э-Н-С.

— Прошу прощения, мистер Сэнсон. Чем могу служить?

— Мои ребята беспокоятся насчет пропусков.

— Беспокоятся?

— Когда и где мы можем получить их?

—  — Минуточку, пожалуйста. Я вас сейчас соединю с нашим отделом безопасности.

Глухой подождал. Он не был уверен, что ему следует связываться с отделом безопасности. Преступники всегда предпочитают иметь дело со служащими низшего ранга, потому что тем нравится изображать из себя важных персон и они готовы на все, только бы их принимали за таковых. А служащий отдела безопасности может...

— Алло, — послышалось в трубке.

— Звонит Сонни Сэнсон, — представился Глухой. — С кем имею честь разговаривать?

— Ронни Хэммлер.

— Мистер Хэммлер, я технический координатор ансамбля «Блеск Плевка». Он будет участвовать в концерте, который состоится в конце недели. Ребята беспокоятся из-за пропусков. Вам известны планы?

— Какие планы? — спросил Хэммлер.

Нотка подозрения прозвучала в его голосе. Не зря же он служащий отдела безопасности.

— Насчет их получения. Ребята нервничают.

— Какие ребята?

— "Блеск Плевка", — терпеливо разъяснял Глухой. — Ансамбль.

— Да?

— Мы хотим получить пропуска.

— А разве вы ничего не получили по почте?

— Пока ничего.

— Вам что-то послали на прошлой неделе.

— Вы послали?

— Нет-нет. Кажется, «Артко».

— "Артко"? Это другая фирма?

— Нет. Наш отдел. Он занимается координацией деятельности артистов и в частности делами, подобными вашему.

— С кем я там смогу поговорить?

— Сейчас, — сказал Хэммлер.

Глухой снова подождал.

Хэммлер вернулся, и в трубке послышался его голос:

— Сонни?

Глухой терпеть не мог, когда незнакомые люди называли его по имени, пусть оно и было ненастоящим.

— Слушаю, — откликнулся он, подавляя раздражение.

— Попытайтесь связаться там с Ларри Палмером. Я дам вам добавочный номер его телефона.

— А соединить сможете с ним?

— Попытаюсь, но это не всегда у меня получается. Я все же дам вам добавочный номер его телефона на тот случай, если у вас прервется связь.

— Спасибо, — поблагодарил Глухой.

Хэммлер дал ему добавочный номер телефона «Артко» и сказал:

— Не кладите трубку.

Глухой слышал, как он попросил телефонистку переключить на номер 394. Снова подождал, уверенный в том, что связь сейчас прервется, но, к своему удивлению, услышал женский голос:

— "Артко".

— Ларри Палмера, пожалуйста, — попросил он.

— Могу я узнать, кто его спрашивает?

— Сонни Сэнсон. Ронни Хэммлер из отдела безопасности сказал, чтобы я поговорил с ним.

— Минуточку, пожалуйста.

Глухому снова пришлось ждать.

— Ларри Палмер.

Глухой уже давно научился держать себя в руках. Палмер терпеливо выслушал его.

— Так что же вы хотите узнать? — спросил он.

— Мы до сих пор не получили пропуска. Мои ребята...

— Вы их получите на месте. Вы — менеджер ансамбля «Блеск Плевка»?

— Нет. Я просто решаю их проблемы, когда они выступают в нашем городе.

— Хорошо. Я думаю, ваши ребята захотят проверить звучание аппаратуры в парке. Они же должны быть уверены, что все идет, как надо...

— Разумеется.

— Пусть ваш гастрольный менеджер зайдет в автофургон и скажет, кто будет обслуживать ансамбль. На концертной площадке. Понимаете? Сколько человек будут там работать.

На всех ему выдадут пропуска.

— Какой фургон? — спросил Глухой.

— Фургон постановочной группы, — в голосе Палмера прозвучало удивление. — Там, в парке. Руководит группой режиссер-постановщик, назначенный фирмой.

— Ас кем нам разговаривать, если мы не застанем режиссера-постановщика? Он уйдет, скажем, на обед, — спросил Глухой, улыбаясь и стараясь говорить непринужденно.

— В фургоне будет сидеть секретарь, два или три помощника. Ну, вы же знаете порядок.

— Разумеется. В какое время можно будет к ним заскочить?

— Когда начнутся монтаж и настройка аппаратуры, они будут работать круглосуточно.

— А когда это будет?

— Слушайте, неужели вы этого сами не знаете?

— У нас случилась непредвиденная неувязка, — сказал Глухой.

— Какая неувязка?

— Долго рассказывать, — сказал Глухой. — Я все еще не знаю, ни когда мы будем монтировать аппаратуру, ни когда мы сможем приступить к ее настройке.

— Рабочие придут на площадку завтра в шесть утра. Но вам лучше в это время не ходить туда за пропусками, вокруг фургона будет ужасная давка. Они вам потребуются, когда вы доставите в парк свою аппаратуру. Так к чему же пороть горячку?

— Нам некуда торопиться, — произнес Глухой. — Огромное спасибо.

— Ни о чем не беспокойся, Сонни, — успокоил его Палмер и повесил трубку.

А днем в Риверхеде...

Название Риверхед произошло от фамилии голландца.

Правда, косвенно. Здешняя земля принадлежала когда-то хозяину, которого звали Рирхуртом. Отсюда и название поместья: Рирхуртова ферма. Со временем оно сократилось, исказилось и получилось Риверхед. Шли годы. Этот городской район последовательно заселялся евреями, итальянцами, неграми, пуэрториканцами. Совсем недавно там поселились корейцы, колумбийцы и доминиканцы. Риверхед был настоящим тиглем, в котором переплавлялись нации. Нужно было только следить, чтобы конгломерат не забурлил.

Этим днем в Риверхеде на улице Эджерли двое молодых мужчин притаились под лестницей в цокольном этаже Ведомства досрочного освобождения заключенных и шепотом толковали на своем родном языке о первоапрельском Дне Дураков. В Колумбии первоапрельский День Дураков называется el dia de enganabobos, а одураченных в этот день дразнят un inocente. Сегодня двое молодых мужчин вознамерились одурачить служащего ВДОЗ, которого звали Аллен Мэгир. Каким образом? Убив его.

В нашем городе убить кого-нибудь — пара пустяков. В первом квартале этого года, например, было совершенно 546 убийств. Это может показаться чудовищным по сравнению с 50 одеялами, украденными из приюта на Храмовой улице за три месяца прошлого года, но на день приходится всего лишь шесть убийств. Это мало, если вспомнить, сколько людей разгуливают по городу с оружием в карманах. В нашем городе огнестрельным оружием совершается 61 процент всех убийств, но разве это может служить основанием для конфискации у населения оружия, а? Восемь процентов убитых были отправлены на тот свет кулаками и ногами, но кому же придет в голову предложить поотрубать людям руки и ноги? Разумеется, никому.

Двое мужчин, вознамерившихся убить Аллена Мэгира, вовсе не собирались пускать для этого в ход кулаки или ноги.

Оба были вооружены 9-мм полуавтоматическими пистолетами «интратек», способными создать огневой шквал, выпуская пять-шесть пуль в секунду. Итак, пистолеты «интратек» стали орудием первоапрельской шутки. Этих двух колумбийцев нанял риверхедский сбытчик наркотиков Флавио Гарсия по кличке Жирный, брошенный два месяца назад в тюрьму за нарушение запрета не носить огнестрельное оружие, а именно «интратек» девятого калибра. А обвинил в этом Гарсию после его ареста не кто иной, как Мэгир. И вот теперь Жирный, томившийся в уютной маленькой камере исправительной тюрьмы Кастельвью, приказал колумбийцам «серьезно наказать» служащего ВДОЗ. По разумению колумбийцев, это значило убить.