— А в прошлую ночь вы за ним следили? — спросил Хейз.

— Да, я старалась...

— И несмотря на это он прошлой ночью ушел из дома неизвестно куда. Верно?

— Я... я думаю, что он так и сделал. Если он сейчас в городе, значит, я думаю... я думаю... он как-то вышел... вышел из дома.

— А не отвезли ли вы его сами на машине в город, а? — поинтересовался Мейер.

— Нет.

— И вы уверены в этом? Да?

— Разумеется.

— В котором часу вы легли спать?

— Приблизительно в половине одиннадцатого.

— Ваш муж в это время уже был в постели?

— Да.

— Вы спите в одной комнате?

— Нет. Он храпит.

— У кого-нибудь есть ключи от вашего дома?

— Нет.

— Когда вы обнаружили, что он исчез?

— Что?

— Мэм, когда вы обнаружили, что он исчез? Мы вам позвонили сегодня утром в начале одиннадцатого, и вы спросили, что он на этот раз натворил. Знали ли вы, до того, как мы позвонили, что он исчез?

— Да... знала.

— Когда вы обнаружили его исчезновение, мэм?

— Сегодня утром, когда проснулась.

— В котором часу?

— Около семи.

— Как вы обнаружили, что он исчез?

— Его не оказалось в постели.

— И что же вы после этого сделали?

— Я...

Ее глаза, глядевшие из-за стекол смешных очков, затуманились слезами.

— Так что же вы после этого сделали, мэм?

— Ничего, — ответила старуха.

— Не позвонили в полицию и не заявили, что он исчез?

— Я не желаю иметь никаких дел с полицией.

— Так, значит, вы не позвонили в полицию?

— Нет.

— Вы не нашли своего мужа в постели, и в доме его не было, а вы не...

— Вы не знаете, какой жизнью я жила, — проговорила старуха.

Сыщики не проронили ни слова.

— Вы не понимаете, что это такое — день и ночь жить в одном доме с призраком. Он разговаривал со мной, но не осознавал, что говорил. Он был и его не было. На прошлой неделе, когда вышел этот казус с машиной, он по крайней мере помнил мое имя. Теперь же он даже его забыл. Изо дня в день его память становилась все хуже и хуже. На прошлой неделе он был в состоянии водить машину, а теперь он не может даже завязать шнурки своих башмаков! Он сдает день ото дня. Мне кажется, его мозг постепенно разрушается. Не знаю, я просто ничего не знаю. Я должна была водить его в ванную, купать, вытирать полотенцем. Понимаете вы, что это такое? Нет, я не позвонила в полицию. Не захотела звонить. Не хотела, чтобы его искали! Зачем вы его нашли? Почему не хотите оставить меня в покое? Будьте вы прокляты!

— Мэм...

— Оставьте меня в покое, — говорила старуха. — Оставьте меня в покое, пожалуйста.

— Мэм, — спросил ее Мейер, — знаете ли вы, как ваш муж оказался в городе?

Она смутилась, не зная, что ответить.

Снова увлажнились ее глаза, глядевшие из-за стекол безобразных очков. Она смотрела отсутствующим взором куда-то вдаль, мимо сыщиков, и, возможно, видела молодого матроса, вытатуировавшего на руке имя своей любимой женушки, имя, которое он теперь не мог вспомнить. А может быть, она думала, как разрушает людей старость.

— Да, — наконец произнесла старуха. — Я знаю, как он оказался в городе.

Нечистая четверка собралась в машине, которую Глухой взял напрокат сегодня утром. Рядом с ним на переднем сиденье за рулем была Глория. За время, истекшее с прошлого воскресенья, она поправилась на семь килограммов. На задних сиденьях расположились Картер и Флорри. Машина стояла на Серебрянорудной Дороге, напротив Речного шоссе и здания Департамента санитарии, высившегося на самом берегу реки.

— Сжигание назначено на завтра в час дня, — сказал Глухой. — Проникнем в здание в половине первого, отключим сигнализацию, чтобы обезопасить себя от полиции. Покинуть здание мы должны будем не позднее двадцати минут второго. И поедем в сторону центра города.

— Где мы сделаем пересадку? — спросила Глория.

— В самом конце бульвара, в паре километров от здания по течению реки. Там есть маленькая гавань и стоянка автотранспорта.

— Завтра мы поедем на этой же машине? — спросил Картер.

— Нет. Я взял напрокат еще четыре машины.

— Думаете, что это гарантирует нашу безопасность?

— Разумеется. Вот почему я...

— На случай, если кто-нибудь увидит нас сегодня и запомнит. Я так думаю, — талдычил Картер.

— Да, я тоже так думаю, — поддержал его Глухой.

— Если мы поедем на четырех машинах, они обалдеют, гоняясь за нами, — не унимался Картер.

— Когда мы получим то, что нам причитается за работу? — спросил Флорри.

По разумению Глухого, он не имел пока права задавать этот вопрос, потому что на его счету была только конструкция, которую он сам окрестил «маленький черный ящик». За него он уже получил от Глухого десять тысяч долларов.

Аванс под обещанные сто тысяч. Глория коротко постриглась и поправилась на семь килограммов — вот и все, что она сделала до настоящего момента. И получила уже за это десять тысяч долларов. За такую же сумму Картер купил униформы, в которых они пойдут на дело, выкрал пропуска и наметил мусоровоз, который он угонит завтра утром.

Итак, Глухой выплатил своим сообщникам тридцать тысяч долларов авансом в счет трехсот тысяч, остаток же они получат завтра за свое участие в деле. А пока «черный ящик» не был подключен к установленной в парке аппаратуре, мусоровоза у них не было и Глория выглядела слишком женственно, несмотря на набранный вес и короткую стрижку.

— Вы все получите остаток своего вознаграждения, как только мы, целые и невредимые, переедем через мост и доберемся до мотеля, — пообещал Глухой. — А потом разбежимся в разные стороны.

Только Глория останется со мной, подумал он. С ней он намеревался отметить успешное завершение дела. Расплатится со всеми, отошьет Флорри и Картера, а потом предложит Глории распить с ним бутылку шампанского в номере мотеля. Покутят и займутся любовью.

Однако он никак не мог привыкнуть к ее новому облику, Волосы у нее теперь были короче, чем у него, почти совсем сняты на висках и затылке, только лоб украшал чубчик белокурых волос. Вчера вечером, после примерки спецодежды мусорщиков, из кафе принесли пиццу, и они все весело поужинали за кухонным столом. Глория повесила форменную куртку на спинку своего стула и сидела в мешковатых Зеленых брюках и плотно облегавшей ее тело майке. Вдруг она почувствовала на себе пристальный взгляд Глухого и отвернулась. Он не понял тогда, была ли она смущена его бесцеремонностью или же просто не хотела потерять работу.

Лишний вес изменил ее фигуру, она заметно располнела.

— Вы уже сняли номер? — спросил Картер.

— Да, — Ответил Глухой.

— А то мы можем приехать туда, а там для нас не найдется места, — снова принялся ныть Картер.

— Номер уже снят, — повторил Глухой.

— Эти мотели за мостом, — продолжал твердить свое Картер, — настоящие дома свиданий. Мужики приезжают туда после полудня со своими девками. Мы пригоним фургон, полный добычи, а остановиться нам будет негде.

Глухой пристально посмотрел на него.

— Но вы сказали, что уже сняли там номер, — пожал плечами зануда.

— Да.

— Будем надеяться, что его никто не займет.

— Ради Бога, пойдите позвоните по телефону своей матушке, — раздраженно посоветовала ему Глория. — Спросите у нее, будет ли у каждого из нас завтра своя машина, сняли ли для нас номер в мотеле, можно ли вам высморкаться или сесть на горшок. Ну, идите же, ради Христа!

— Во всем должен быть порядок, — торжественно заявил Картер. — Когда я служил в театре, то даже если я исполнял какую-нибудь роль много дней подряд и, конечно, знал ее наизусть, все равно каждый вечер перед выходом на сцену режиссер проверял, не забыл ли я свои реплики. За всю свою актерскую карьеру я ни разу не провалился.

— И очень хорошо, что не провалились, — сказала Глория, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу.

— Что-то я вас никогда не видел на сцене, — произнес Флорри.