Правда, несмотря на оптимизм высказанный Гордеем, Михаил не видел возможности взять ромеев на абордаж. Потери они конечно понесли знатные. Но их все еще оставалось достаточно много. И в руках у них не зубочистки. Точным попаданием удалось разрушить одну баллисту, но три другие и все скорпионы были исправны. К тому же, не стоило забывать от сифоне с греческим огнем. Словом, захватить дромон наличными силами, это та еще фантастика.

К тому же, запас ядер практически вышел. Да и с газом не все так уж благостно. Остался последний баллон. Генерировать его не проблема, но на это необходимо время. Пришла пора более радикального подхода. Имелся у Михаила в запасе эдакий фаустпатрон. Керамическая емкость на конце большой стрелы, ну или копя, древко которой укладывалось в соответствующий поддон. Масса снаряда выверена. Поджигай и стреляй. Скорость не столь велика, чтобы сбить пламя. Керамика конечно толще, чем на стрелах, но и биться ей не о человеческое тело, а о дерево. Работает на раз. Проверено.

В борт попал уже вторым снарядом. Третий угодил на палубу. Порядка трех литров греческого огня тут же вгрызлись в хорошо просушенное дерево. Ну и на людей попало, как же без этого. По кораблю заметалось несколько живых факелов. Их роняли на палубу, старались сбить пламя, используя песок. Ромеи давно уже пользуют эту смесь, так что способы борьбы с нею им известны.

Один бедолага не выдержал и бросился в воду. Зря. Оставайся на судне и у него был бы шанс уцелеть. А так, не будет ему покоя, пока не захлебнется и не отдаст богу душу. Напалм прекрасно горит в воде.

Надо отдать должное Досифею, он пытался спасти корабль. Только бесполезно это. Если на палубе еще были шансы, даже несмотря на то, что горящая жидкость затекала в щели, то с попаданием в борт он поделать ничего не мог. Ее ни смыть, ни соскоблить. Пламя разрасталось с катастрофической скоростью.

Наконец команда начала спасаться бросаясь за борт, чтобы вплавь добраться до берега. Вполне возможно, если избавиться от всего лишнего. Правда, грести придется долго, но шансов уцелеть куда больше, чем оставаясь на объятом пламенем судне.

Плохой из Досифея капитан. Тот по традиции должен покидать корабль последним. Хотя, скорее всего, такая традиция еще не зародилась. На корме спустили большую лодку, в которую сошли офицеры, и с десяток моряков.

- Егор, правь на ту лодку.

- Понял, - отозвался кормщик.

Сопротивляться ромеи не стали. Понимали всю бесполезность такого шага. Но и Михаил не стал миндальничать. Отдал приказ и пограничники в момент расстреляли всех находящихся в лодке. Кроме Досифея, которого подняли на борт.

- как вы посмели напасть на корабль империи! – тут же возмутился тот, едва оказался на борту ладьи.

- Почему ты погнался за нами? Только не ври, что просто проплывал мимо. Ответишь честно, и я тебя не убью, - покачав головой, в свою очередь, поинтересовался Михаил.

- Ты нарушил волю императора.

- Он пообещал награду за мою голову?

- Н-нет.

- Ясно. Значит решил выслужится. А как ты узнал меня? Ты ведь был достаточно далеко.

- Паруса на твоих кораблях. Я такие больше нигде не видел.

- Вот значит как, - хмыкнув, произнес Михаил.

Сказано это было так, что не оставалось никаких сомнений, Досифея не отпустят.

- За меня дадут богатый выкуп. Ты же знаешь, наш род богат и влиятелен, - поспешил заверить аристократ.

- А зачем мне оставлять за спиной еще одного обозленного врага, - пожав плечами, произнес Михаил.

- Неужели ты думаешь, что мой род спустит тебе это?

- Твой род и ты лично, не простите мне вот это твое поражение, вне зависимости от того отпущу я тебя или нет. Так что, если кто-то из рода Мелиссин и будет стоять над моим трупом, это будешь не ты.

- Ты обещал оставить меня в живых.

- Господи, Досифей, ты же ромей. Вы помните о своих обещаниях только до той поры, пока это вам выгодно. И ты сейчас хочешь подцепить меня на такую дешевку.

- У тебя нет чести, - вскинув подбородок, гордо заявил аристократ.

- Возможно, - вновь пожал плечами парень.

Приставил нож к горлу того, кто еще недавно хотел забрать его жизнь, и совершенно равнодушно полоснул его по горлу. После чего коротким толчком отправил его за борт.

- Ставьте паруса, и на весла. Нужно догонять наших, - приказал Михаил.

Сам же с расчетом пушки полез в трюм за печью и березовыми полешками. Нужно восполнить в баллонах запас газа. А то мало ли, что еще стрясется. Путь-то неблизкий.

И снова кадровый вопрос

- Здравствуй уважаемый Геласий, - окликнул Михаил проходящего мимо мужчину.

Вид у того был недовольный и задумчивый. Да оно и понятно. Кому понравится, когда тебя отвлекают от любимого дела, да еще и тычут при этом носом, поучая как именно ему надлежит поступать, что делать можно, а чего нельзя ни под каким предлогом.

Нет, претензии вовсе не к Романову. По хорошему они уже больше года не виделись. По отношении к нему скорее удивление, ибо нечасто вас на улице окликают те, кого в пределах Царьграда не должно быть по определению. Конечно на всех углах не выкликали изменника кентарха Михаила. Но разговоры ходили. А Комнин не больно-то жалует тех, кто воспротивился его воле. И с восшествием на престол, он стал только жестче.

Весь негатив был обращен в сторону священников. Только что ему устроил разнос епископ. Мол, что это учудил главный лекарь больницы при церкви святого Фомы. Человеческое тело создано по образу и подобию Господа, а к телам усопших нужно относиться с должной мерой почтения и благочестия. Он же вздумал их расчленять на части, вываливать наружу внутренности и копаться в них.

Не то, чтобы анатомические исследования были под строжайшим запретом, но подобные деяния не одобрялись. Потому и не мог епископ оставить это без внимания, лично наложив на лекаря епитимью. Причем это уже не в первый раз. Церковь некогда способствовавшая развитию медицины вот уже несколько веков вставляет ей палки в колеса.

В Константинополе больничное дело поставлено так, как нигде в мире. Это факт. Но верно так же и то, что уже на протяжении четырех веков медицина не развивается. Она замерла на месте, используя накопленный опыт. Отсутствие же прогресса неизменно ведет к регрессу. Качество подготовки лекарей медленно, но неуклонно падает. И в немалой степени этому способствует неодобрение церкви на вскрытие тел.

- Мы знакомы? – вглядываясь в молодого светловолосого парня, с аккуратной бородкой, поинтересовался Геласий.

- Не узнаешь?

- Н-нет, - вглядываясь в парня произнес он, но тут же спохватился. – Михаил?

- Он самый.

- Не ожидал увидеть тебя в Константинополе. Ходят разговоры, что тобой недоволен лично император.

- Императорская милость дело такое. То ты обласкан, то тобой недовольны, а там глядишь и вновь все наладилось.

- Хочешь сказать, что снова в фаворе?

- Пока нет. Но все в руках божьих. Глядишь и наладится. Предлагаю выпить по стаканчику вина. В этой таверне подают весьма недурное. И прекрасно готовят запеченного ягненка.

- Зная тебя, могу предположить, что ты хочешь со мной поговорить о чем-то важном.

- Именно.

- Что же, давай поговорим. Тем боле, что я не откажусь от обеда.

Заведение вполне обычное для Царьграда. Разве только, тут куда чище. Десяток массивных столов, со столь же неподъемными лавками. Результат накопленного опыта. Оно и куда прочнее получается, и не всякий сможет использовать эдакую тяжесть в драке. Пол не земляной, а мощеный камнем, причем хорошо выметенный. Что говорило о высоком статусе заведения. А коли так, то и кухня с винами тут соответствуют. Как впрочем и высокие цены. Но последнее Михаила не больно-то и расстраивало. Вот никакого желания соседствовать с бомжами и забулдыгами.

- Итак, о чем ты хотел поговорить? - когда парень сделал заказ, поинтересовался лекарь.