Щебень на скорости в две сотни метров в секунду, это нечто страшное. Он прошивает щиты и разрывает живую плоть. Оказавшись на ее пути не помешало бы иметь хорошие доспехи, с чем у половцев имеются определенные трудности.

Михаил вновь поднес трубу к губам и подал сигнал. Гребцы прекратили вращать вороты. Рулевой перебежал на нос. Опять сигнал. Грохот пушек. Наконец вновь заработали гребные колеса, но уже в обратную строну. Ладьи начали отдаляться от берега. Кормчие разрывали дистанцию со штурмующими лодками, предоставляя возможность дружинникам расстрелять находящихся в них. Суда вышли на стремнину и их скорость начала возрастать. На правом берегу половцев нет. Это известно точно. Борис и его люди недаром едят свой хлеб. Поэтому орудия продолжают долбить по левому, пока наконец не оставляют кочевников далеко позади.

Часть из них погналась было верхами по берегу, обстреливая из луков. Но ответный пушечный залп стрелами и не менее полутора десятка ссаженных наездников охладили их пыл. Будь порядки преследующий плотнее и потери оказались бы куда внушительней.

— Эк-ка мы их намолотили, восхищенно произнес Гордей.

— И еще намолотим, — убежденно произнес Михаил.

— Думаешь сунутся к городу?

— Еще как сунутся. А вот когда и там получат по сусалам, уже успокоятся.

Воевода

- Что хан, не получается, - глядя прямо в глаза Белашкану, произнес Михаил.

Голос его звучал ровно, без намека на издевку. Можно конечно и взбесить его, и тот снова пошлет на стену своих воинов. Умеет он воодушевлять, не отнять. Только это ничего не решит, потому что они опять умоются кровью. А ему этого не нужно. Именно поэтому, он и настоял на том, что бы на переговоры прибыл не сам хан, а в сопровождении куренных. Романов так же был не один. Разговор тет-а-тет его не устраивал категорически.

- Ты просил переговоров, чтобы сказать мне это? В таком случае знай, следующий штурм для вас будет последним, – фыркнул Белашкан.

Разговаривали они перед стенами, так, что и половцы и русичи могли достать переговорщиков. Так сказать ничейная земля. И да, инициатором переговоров был именно Михаил. Пора заканчивать этот балаган.

- Белашкан, тебе не взять Пограничный. За два дня ты уже потерял больше тысячи только убитыми. Да погибшие воины из куреня Газакопы. А сколько умрет из тех, что ранены? Много. Очень много. Если продолжишь, то потеряешь еще больше. Даже если тебе и удастся захватить деревянные стены, потом на вашем пути встанут каменные, с которыми вы ничего не поделаете. Здесь вы только почем зря положите людей.

- Мы возьмем твой город и захватим большую добычу. Ты успел разжиреть за прошедшие годы. Мы вберем в себя ослабевшие коши, и станем еще сильнее.

- Я здесь только потому что мы уже знаем друг друга и можем жить добрыми соседями, - покачав головой, возразил Михаил. – Придут другие, и мне придется все начинать сначала. Не смотри на меня хан, так будет. И ты это уже понимаешь. Но не можешь отступить.

- Зачем же ты тогда напал на курень Газакопы? – вперив в него злой взгляд, произнес Теракопа.

- Он напал на нашу заставу. Я должен был это проглотить? – пожав плечами, возразил Михаил и не ограничиваясь этим продолжил. - Сотни воинов вашей орды облачены в доспехи из наших мастерских, вооружены нашим оружием, сидят в наших седлах. И многое другое. Они все это купили? Нет. Это все передал орде я, следуя нашему договору. И чем мне ответила орда? Хан не может удержать в узде своих куренных, которые отправляются на меня в набег, когда им понравится. Я твой союзник, Белашкан, но ты и пальцем не пошевелил когда под эти стены пришел Тугоркан. Теперь сюда приходят твои куренные, кода им заблагорассудится.

- Ты мог пожаловаться мне, - покачав головой, осуждающе произнес Белашкан.

- А зачем? Если твои воины считают возможным нападать на твоего союзника, значит твое слово ничего не значит. А раз так, то я и сам могу позаботиться о себе. Уводи войско, Белашкан. Иначе тебе это будет дорого стоить. Пограничное тебе не взять. Я знаю, что у тебя есть осадные машины, и вы умеете ими пользоваться. Что сейчас вы прибыли налегке из-за поспешности. Но помогли-ли машины Тугоркану? Нет. И тебе не помогут. Мало того. Знай хан и вы, куренные, если вы начнете штурм, я отобью его, и все последующие. Потом дождусь бабьего лета и выжгу всю степь. Трава не успеет подняться. И тогда вашим стадам придется зимовать на уже вытоптанных и подъеденных пастбищах. У нас скота не так много, и корма мы заготовили. Чего не сказать о вас.

-Ты не сделаешь этого, - глухо произнес Теракопа. – Так нельзя воевать.

- Сделаю, - с легким кивком, убежденно произнес Михаил. – Я хочу мира. Я готов жить добрым соседом. Но когда дело доходит до войны, я не знаю жалости.

- Отдай наших детей, - произнес один из прибывших.

Судя по тому, что этого куренного Романов не знал, он был преемником Газакопы. Какой горячий.

- Зачем? Если мы договоримся о мире, то они продолжат учебу в интернате и вернутся домой образованными людьми.

- Я говорю о тех, кого вы забрали силой.

- В нашей школе учатся двадцать половецких мальчиков. Все остальные дети в Пограничном только русичи, - глядя собеседнику прямо в глаза, твердо произнес Михаил. – Все что хотел, я сказал. Теперь принимайте решение.

Он без страха повернулся к ним спиной, и направился к стене, где уже висели сиденья, с помощью которых их должны были поднять наверх. Удара в спину он не боялся. Хотя бы потому что, вся верхушка орды сейчас была на прицеле арбалетчиков на стене Пограничного.

А еще, прошлой ночью он сумел встретиться с Теракопой. Так что, орде назревал переворот, и не приходится гадать, кто именно должен будет стать ханом. Курень Газакопы был выбран вовсе не случайно. Он был одной из надежных опор Белашкана. Теперь его положение пошатнулось.

Все эти злые взгляды и неприязнь с тестем, всего лишь игра на публику. Во главе орды должен встать умный хан. На лояльность ввиду родственных уз Михаил не рассчитывал. В политике это конечно имеет какое-то значение. Но только до определенной степени.

- Вы уговорились о мире? – встретила его жена, на пороге.

- Пока нет. Но уверен, что не напрасно встречался ночью с твоим отцом.

- Думаешь? – с нескрываемой надеждой, произнесла она.

- Уверен. Прошло уже три часа, а штурм так и не начался. Это что-то, да значит.

- Дай боже. Пойдем, буду тебя кормить.

- Сама?

- А что тебе не нравится?

- Все нравится. Но где вся прислуга? – снимая с себя доспехи, поинтересовался он.

Не сказать, что у них в доме было много слуг. Только, необходимый минимум. Повариха, конюх, Андрей по большей части оруженосец. В роли экономки и горничной Настя, та самая девушка, которую подарили Михаилу перед свадьбой. Поначалу-то жена ее понукала и всячески третировала. Но как только осознала, что супруг в сторону девушки не смотрит, оттаяла. Та теперь ее первая помощница.

- Прохор на стене, Матрена при лазарете, Андрея сам куда-то услал.

- А где Настена? – видя, что беременная супруга сама собирает на стол, не унимался он.

Супруга на восьмом месяце, а тут еще и двое сорванцов, погодок. Одному два, другому год. Как раз тот самый возраст, когда им везде нужно залезть, потрогать, опрокинуть и сломать то, что в принципе не ломается. И в этом положении оставить ее одну. Ну, Настя.

- Она убежала покормить Немого, - пояснила жена, продолжая собирать обед.

- Да ну? – с недоверием произнес он, сбросив доспехи и усаживаясь за стол.

Помочь жене он даже не пытался. Ему не зазорно и самостоятельно управиться. Только сама же Лена в первую очередь этого и не поймет. Многое она уже переняла у русичей. Но и среди них о главу семьи принято обихаживать.

- По осени будем гулять на свадьбе. Вот рожу, первые месяцы поможет, а там и сама выскочит, - заверила жена.

- И как они только уговорились, при молчаливости Бриана, - хмыкнув, тряхнул головой Михаил.