— Вот! — Протянула мне одну игрушку, и грациозно поднялась на носочки, демонстрируя свой неподходящий для этой цели рост. — Помоги!

Протянул руку. На мгновение они соприкоснулись. Покраснел и опустил в пол глаза, смущённо перебирая пальцами. Потянулся и с лёгкостью нашел золотой птице место. Затем — второй.

— Смотри…. Пять лет прошло с их первой встречи, а они до сих пор вместе…

Снег снова лег на террасу пушистым слоем ваты. Сияющий блеск сугробов рябеет в глазах. Вот только… Теперь, по дороге в школу, мы не неслись, как ошалелые, при каждом удобном случае падая в груды белесых хлопьев… Только смотрели с умилением, и ностальгией по былому, как это делает соседская детвора. Говорили… Часто и по долгу. Иногда очень хотелось, чтобы время, отведенное до начала занятий, длилось дольше обычного. Рядом с ней мне вообще довольно часто хотелось оттянуть мгновение на как можно дольше. Злата стала другой… Как, в прочем, и я сам.

Повзрослела. Золотавые миловидные кудряшки, что когда то выбивались из-под вязанной шапки с бубенчиками, теперь спадали по плечам крупными сияющими локонами. Детское личико приобретало завораживающие девичьи черты. Небесный взгляд становился более глубоким… В переливах зарниц легко можно было утонуть. И я тонул… Тонул в них каждый божий день! Мечтая однажды, хоть на краткий миг, ощутить мягкость ее пухлых розовых губ в поцелуе. Да… Я люблю. Как бы дико это ни звучало. Люблю её с тех самых пор, как увидел на ярмарке с парой лебедей в ладошках. Первое время даже себе боялся в этом сознаться. Лишь тогда, когда понял — от себя не сбежишь. От кого угодно, но не от себя… Тогда расхрабрился. Позволил душе тянуться к ней. Конечно, не обременяя. Конечно, тихо… Про себя.

Злата вкрадчиво на меня посмотрела. И резко осеклась, забегав глазами по окрестностям. Светлые щёчки залило румянцем… Какая красивая! Это не первый раз, когда ловлю на себе ее, такой вот, смущённый, взгляд. Глупое воображение рисует мечты, в которых она отвечает взаимностью. И потому краснеет, потому стесняется… Но я всегда отмахивался от этих мыслей. Что только не привидится влюбленному парню, не имеющему ни единого шанса…

Несу ее рюкзак. Тяжёлый, как для хрупкой девушки. Мне ни по чем… Работа по дереву требовала физической подготовки, потому сил в руках хватало. Златовласка носила с собой много книг из домашней библиотеки. Они с учительницей часто оставались после уроков, и разбирали стихи. Это был один из многих поводов ценить каждое мгновение с ней… Я знал, что дополнительные занятия нужны не просто интересов ради. Злата должна была отправиться учиться в Париж по обмену. На целых два года! Изучать литературу… Каждый раз, как мне что-то напоминало о скорой разлуке — уходил в себя. Пытался отмахнуться и не думать… Но, не все так легко, как хотелось бы. Там она может встретить кого-то… Более достойного, чем местная знать, и уж тем более… Более достойного, чем бродячий пёс, которого однажды по воле случая подобрал ее отец.

— Дим… Тебе точно не тяжело? Я сегодня, кажется, перестаралась… С литературным багажом. — Искренне беспокоясь моим комфортом, девушка все же улыбалась. Она улыбалась всегда… Даже в само лицо печалям и горестям. За это… За это я, кажется, любил её ещё сильнее…

— Все хорошо. Обо мне не беспокойся. Что ж я, совсем хилый, от такой ерунды покоситься? — Закинул сумку на плечо повыше, распределяя давление. — Я помогу… Я хочу помочь, Злата. Даже если только этим… Лишь тем, чем способен.

Она с неким умилением, даже восторгом на меня посмотрела. Остановилась. И коснулась тыльной стороной ладони моей щеки, на которой теперь пробивалась довольно густая щетина.

— Спасибо. Я знаю. Знаю, что всегда помогаешь мне. Мой самый настоящий рыцарь… — Чего стоит услышать такие слова от той, для кого с радостью перевернул бы мир на голову, будь такая возможность? Безмерно много… Ради этих слов. Ради нее — я научусь быть не жадным. И, рано или поздно, заставлю себя отпустить…

***************

— Дим! Привет! Снова вы чуть ли не за ручки ходите? — Начал стебаться приятель Коля, как только Злата ушла в свой класс. Да… Теперь мы учимся порознь. Её программа в разы сложнее моей. Куда мне, подсобнику столяра, за Шекспира браться? Да я и не против. Мне достаточно, правда, идти с ней вместе в школу и домой. Находиться с ней на одном периметре.

— А не пошел бы ты к черту?! — Задорно улыбаюсь товарищу, с которым уже как пять лет нахожусь в статусе близких друзей. Ведь это он выдумал ту небылицу для Лидии Степановны, благодаря которой скостили наказание всему классу, и простили непутёвого новичка.

— А что такого?! — Вальяжно сложил локоть мне на плечо, при этом приподнимаясь на носочки. Дерзости и расторопности у Кольки было метра на два роста… А вот самого роста, увы… Разве в дутой кепке не проигрывал самому хилому парнише на физкультуре. — Ведь по тебе, как по собаке, видно! Смотришь этими своими глазенками… Фуф, дружище! Точно, что преданный щенок!

Поморщился… Раз и этот болван понимает, рано или поздно, может узнать и она… Настроение резко упало.

— Умолкни! Нето отхватишь по загривку! Понял меня? — Злостно прорычал, тем самым сменив вечно радостное выражение товарища на обиженное и разочарованное… — Прости. Прости, друг. Просто…. Я не готов сейчас об этом говорить. Наверное, даже с тобой…

******************

Занятия проходили в привычном размеренном темпе. Меня, по правде, поглощала эта обстановка. И я не мог понять, почему одноклассники так раздражённо торопили время, лишь бы скорее отправиться валять дурака. В этом мире столько всего интересного! Того, что не каждому жизни хватит, дабы самолично увидеть или ощутить… Никак иначе! Только с книжных переплётов…

Звенит колокол. Последнее занятие подошло к концу. Разочарованно выдохнул… Злата ещё не свободна. И я, по привычке, выхожу на крыльцо, минуя несущуюся к воротам толпу. Облокотился о прохладную, каменную стену. Придышался к свежему морозному воздуху… И стал ждать. Она не знала об этом. Всегда говорил, что задержался после уроков. Отругала бы меня… Улыбнулся. Такая заботливая! Как наяву слышу… "Зачем дожидался? Что ж я, сама от школы не добралась бы? У тебя работа! Арсений Петрович три шкуры спустит за опоздание!" — а я бы ждал… Не иначе. Даже если бы взялась прогонять. Мне без неё ничего не в радость. Пусть хоть так. Хоть недолго. Нести до дома её сумку, набитую литературными томами…

— Пусти! Пожалуйста, Владимир! Пусти меня немедленно! — Знакомый до боли голос резанул слух… Первые несколько секунд не мог себе поверить! Нет, это не может быть она… Но, как только дошла единственная возможность… А вдруг?! Вдруг это Злата?! — Ноги сами понеслись за угол учебного здания.

Выскочил, как из ниоткуда! И, чёрт побери проклятого ублюдка! Златовласка… Растрёпанные волосы спадают скомканными прядями по рельефу перемазанного глиной камня. Лицо залито слезами! А сволочь… Проклятый, непотребный ублюдок, прижимает ее, и тянется к дрожащим губам рыдающей девушки. Меня будто пёс дикий укусил… Себя не помнил! Они не сразу меня заметили. Но, прежде, чем Злата и проклятый аристократишка округлили глаза, удивившись моему появлению, я уже мчался со скрюченными в кулак пальцами прямо к несносной морде паршивца. Смаковал удар костяшек о челюсть! Он посмел обидеть и унизить ту, что подарила мне дыхание… И этого я ему никогда не прощу!

Один рывок. Все произошло так быстро, что я бы не смог осечься! Не промахнулся бы… Если бы… Перед ним не выскочила любимая, прикрывая его собой.

— Дима!!! Стой!!! Не смей!!!

В глазах потемнело… Я вижу влагу, стекающую по ее щекам.

— Не смей… Не смей?

— Не смей. Я разберусь сама. Пожалуйста, ступай домой.

В глазах померкло, на душе стало настолько гадко, что в пору было задохнуться. Смотрю ей в глаза, вижу страх и боль, знаю! Чувствую, как ей эти прикосновения были противны. Так почему?! Зачем гонит?! Я ведь с удовольствием уйму этого зазнавшегося подонка! В жизни пальцем к ней не притронется! Перевожу взгляд, то на нее, то на него… В её широко распахнутых глазах застыли слёзы. На его физиономии нарисовалась злорадная ухмылка…