– Мисс Блэкни права, констебль: Сюзанна присматривала за ящичком с пожертвованиями, лично уносила его на хранение в ризницу церкви и приносила обратно. Вдруг исчезновение денег каким-то образом связано с исчезновением самой девушки...

Высказанное пастором предположение повисло в воздухе, как туман, и спутник мисс Блэкни, щеголь с напомаженными усами, подлил масла в огонь:

– А не могла ли девица сбежать, прихватив с собой вверенные её опеке средства? – осведомился он.

Эти слова, подслушанные миссис Грисби, исторгли из её груди болезненный хрип, перешедший в надрывный кашель, пастор Райт услужливо похлопал ее по спине, и женщина провозгласила:

– Девочка Андерсенов никогда бы такого не сделала: она честная, благочестивая девушка, ни разу не позарившаяся на чужое.

– Однако я слышал от ее матери о некоем Ролфе Линче, каменщике, – вскинул брови констебль Льюис. – Она говорит, эти двое любили друг в друга и собирались в скором времени пожениться. Они копили деньги на свадьбу! – Он с видом крайнего самодовольства поглядел на присутствующих, полагая, должно быть, дело решенным.

– Никогда! – горячо возразила миссис Грисби. – Никогда бы малышка Сюзанна не пошла на подобное беззаконие. Она любила наш городок и не сбежала бы, прихватив деньги несчастных малюток...

Как раз в этот момент сквозь толпу протиснулся молоденький паренек в форме. Покраснев при виде важных особ подле шефа, он с запинкой отрапортовал:

– Мистер Линч, сэр, не появлялся дома со вчерашнего дня. Мать говорит, он уехал по рабочим делам, но точно не знает куда. О том, когда он вернется, ей тоже ничего не известно! Вот, сэр, это всё.

Констебль Льюис, сделавшись ещё более самодовольным, если это в принципе было возможно, оглядел своих собеседников «что и следовало доказать»-взглядом.

– Что вы теперь скажете, миссис Грисби? – осведомился он у потрясенной кондитерши. – Вы и теперь полагаете, что мисс Андерсен не имеет к этому ограблению отношения?

Женщина все-таки отозвалась чем-то вроде: «Не верю. Все это какая-то чепуха!», и констебль Льюис снисходительно улыбнулся.

– Я телеграфирую в даремскую полицию, – сказал он. – Беглецы вряд ли могли уйти далеко.

И уже развернулся, чтобы уйти, когда прямо к его ногам, прорвавшись сквозь кольцо жителей города, кинулась женщина... Она взмолилась, обратив к нему заплаканное, покрасневшее лицо:

– Констебль Льюис, умоляю вас, отыщите нашу Сюзанну! Она приличная девочка, богобоязненная и добрая. Она б никогда не сбежала из дома с мужчиной, пусть даже со своим женихом! Кто угодно, кроме неё... Я уверена, сердцем чувствую, с ней что-то случилось. Что-то плохое… Умоляю вас, помогите!

Констебль досадливо сморщился, отстраняя от себя навязчивую мамашу.

– Мы полагаем, мэм, ваша дочь не просто сбежала со своим женихом, но, сбежав, прихватила пропавшие деньги, – чуть презрительно просветил её он. – Вы сами мне говорили, что эти двое копили деньги на свадьбу...

Услышав эти слова, несчастная мать буквально взвыла нечеловеческим голосом – присутствующие враз отшатнулись.

– Кто вы такой, чтобы говорить подобное о моей дочери?! – вскричала она. – Вы не знали её – не вам и судить. Пастор Райт, миссис Грисби, леди Карлайл, – обратилась она к окружающим, – все вы знаете нашу Сюзанну, скажите же, разве она способна на воровство? Разве такой мы её воспитали?

Те молчали, опустив головы, взгляды, и миссис Андерсен, закрыв руками лицо, разрыдалась что было силы. Из толпы выступил сумрачного вида мужчина с густыми бровями и копной смоляных волос, он подхватил плачущую женщину под локоть и повел прочь, ни на кого толком не глядя – жители Хартберна в молчании расступились, позволяя им обоим пройти.

Констебль Льюис, поджав губы, выражая недовольством всем своим видом, последовал в другом направлении...

Едва услышав о случившейся краже, Джек встрепенулся: неужели и к ней приложил руку Грир? Как посмел? Уверял ведь, что скоро уедет: мол, собранных денег ему вполне хватит на билет в первом классе. Получается, заговаривал ему зубы, а сам… Да и когда только успел, ведь Джек, поначалу караулив у входа в пещеру, после провел с ним всю ночь до утра. Так неужели все это время собранные для приюта пожертвования лежали за пазухой Амоса Грира?

Джек огляделся, решив отчего-то, что бородатый обманщик прячется где-то в толпе, но видел лишь жителей Хартберна, взволнованно переговаривающихся и таращившихся на трибуну с пустым теперь ящичком для пожертвований. Однако, уверенность в присутствии Грира Джека не оставляла его, и он, начав двигаться по дуге, всматривался в каждого мало-мальски подозрительного мужчину, пока вдруг не заприметил чью-то спину в коричневом сюртуке, стремительно уходившую прочь.

Грир, как пить дать, это именно он!

Джек последовал за Коричневым сюртуком, петляя за ним между торговых лотков и оравами веселящейся ребятни, и в какой-то момент испугался, что его упустил, но тут чья-то рука, прихватив его за воротник, затащила парнишку за аттракцион с деревянными уточками.

– Ты, как я погляжу, жить без меня не можешь! – усмехнулся Коричневый сюртук гладко выбритым лицом. – Что, соскучился? – И мужчина развел в стороны руки: – Вот я, любуйся.

Джек одернул одежду и вперил в Эмоса Грира разгневанный взгляд.

– Это ты украл эти деньги? – спросил прямо в лоб. – Признавайся немедленно.

Тот покачал головой, цокая по давнишней привычке своим языком.

– Совсем-то ты меня за нехристя держишь, Джекки-приятель, – разочарованным тоном произнес он. – А я-то считал, что мы с тобой как бы друзья.

– Никакие мы не друзья, – Джек упер указательный палец в грудь собеседника. – Ты преступник, и я не сдал тебя только ради миссис Чендлер и твоих же племянников, оставшихся сиротами.

– Не думай, что я не ценю этого, Джекки-приятель, – проговорил Грир со смирением в голосе, возможно, наигранным. – Однако твои подозрения глубоко меня ранят...

Джек сложил на груди руки и изобразил на лице высшую степень насмешливого скептицизма.

Грир, театрально вздохнув, поднял вверх руку:

– Вот, клянусь, как на Библии, что не брал денег из ящичка для пожертвований. Доволен?

– А твоим клятвам есть вера?

Грир оскорбился:

– Клянусь могилами наших с братом родителей. Сам знаешь, такими вещами не шутят...

Мужчина выглядел искренним, так что Джек почти поверил ему. Почти… Все-таки Грир был убийцей и вором, и совпадение с кражей казалось весьма подозрительным.

– Если это не ты, – сказал Джек, – тогда помоги отыскать того, кто виновен. Это докажет твою непричастность, и я закрою глаза на другие, совершенные тобой в Хартберне кражи.

Грир вздохнул, тяжело и безрадостно.

– Джек, приятель, я вроде как уезжаю на днях, – сообщил ему он. – Решил вот наведаться на дорожку, без всякого заднего умысла... Ты не думай. К тому же, – добавил Грир доверительно, – я не единственный чужак в Хартберне: видал, какой франтик вьется подле малышки мисс Блэкни? Женишок, я сразу понял. Неприятный тип... Ты всяко лучше!

Эта неприкрытая лесть не подействовала на Джека:

– Этот богач вряд ли стал бы мараться кражей нескольких фунтов, – насмешливо кинул он. – Он способен купить этот весь городишко на карманные деньги! Не чета нам с тобой. А потому, – Джек постарался выглядеть как можно серьезней, – ты поможешь мне отыскать вора, и только тогда уедешь из Хартберна.

Его собеседник понятливо улыбнулся: мол, как скажешь, приятель, спорить не буду, а потом ткнул пальцем в сторону:

– Знаешь этого типа?

Джек посмотрел в указанном направлении и увидел молодого мужчину, покидавшего ярмарку. В добротно пошитой одежде, в начищенных туфлях и со шляпой в руках, он походил на зажиточного торговца, заглянувшего мимоходом на сельский праздник. Джек его прежде как будто не видел… В этот момент кто-то из детворы кинулся ему под ноги, незнакомец отпрянул, пригрозив сорванцам кулаком, и Джек увидел лицо.

Смутно показавшееся знакомым…