«Наступил промысел. Туман и пурга сильно мешали нам. Налетели снежные смерчи, и все кругом завихрилось. Часто с мостика нельзя было разглядеть, что делается на корме. Покрылись льдом снасти, корпус и надстройки. Усиливался шторм. Порыв за порывом поднимал длинные волны двадцатиметровой высоты, срывая с них седую пену. Китобойцы падали с борта на борт, поднимались дыбом, обнажая киль, зарывались до верхушки мачты в пучину и появлялись вновь на гребнях волн. Одежда гарпунера, стоящего у пушки, обледенела; она звонко хрустела при малейшем движении. Нелегко стрелять из пушки в таких условиях, а еще труднее попасть в кита…

База флотилии — большое судно. Но и здесь все ходит ходуном во время шторма. В каютах скрипят переборки, разлетается в щепы мебель, битой посуды больше, чем на любой свадьбе в старину. За обедом тарелки и чашки скользят по столу, а поднести ложку ко рту, не пролив супа, сможет только искусный жонглер.

Один за другим китобойцы подходили к базе. Цех разделки, несмотря на страшный шторм, не отказывал в приемке китов. А ветер все усиливался. Он рвал тросы, уносил с палубы тяжелые предметы. Судно кренилось на 30–35 градусов…

В борьбе с могучим противником китобои подвергаются разным опасностям. Вот что случилось с одним китобойцем. После долгой погони он приблизился примерно на 70 метров к самому крупному киту. Гарпунер выстрелил из пушки, но неудачно. Кит был легко ранен. В этих случаях выбирают лебедкой трос, подтягивают кита поближе, чтобы покончить с ним добойным выстрелом. Но не успели пустить лебедку, как кит сам бросился на судно. Китобоец, спасаясь от удара, дал задний ход. Кит, описав дугу вокруг кормы судна, нырнул в воду, закружился и намотал трос на гребной винт. Потом он сделал два-три круга под водой, вынырнул и понесся вперед, таща за собой китобойца — кормой вперед. Сразить кита добойным выстрелом нельзя, так как гарпунная пушка намертво закреплена в носу судна. Освободить винт от троса тоже нельзя. С бездействующим винтом китобоец стал беспомощной баржей, увлекаемой удивительным буксиром.

Оставалось запастись терпением и ждать помощи. Терпения хватало, но китобоев беспокоило другое: вокруг судна плавало множество айсбергов — огромных ледяных гор. Длина некоторых из них достигала 100 метров. Они глубоко сидели в воде. Стоило киту нырнуть под ближайший айсберг — и все было бы кончено; судну не миновать смертельного удара о льдину. Но вот показалась подмога. К пленнику на всех парах мчался другой китобоец. С него выстрелили по киту из гарпунной пушки. Гарпун опять только ранил кита. Разъяренный и еще полный сил, кит на двух тросах, как на вожжах, потащил за собой уже два судна: одно — за корму, другое — за нос.

На этот раз с носа второго китобойца можно было в удобный момент дать добойный выстрел. Этот момент скоро наступил. Новый выстрел сразил, наконец, неугомонного буксировщика».

Это один из многих эпизодов трудной и самоотверженной работы советских китобоев, которая ежегодно приносит государству более 100 миллионов рублей прибыли. 23 650 морских исполинов добыли китобои «Славы» за одиннадцать лет.

Закончив китобойный сезон, моряки флотилии уверенно ведут свои суда знакомой, проторенной за одиннадцать лет дорогой — от вечных льдов Антарктики до солнечной Одессы.

В одесском порту их, как героев, приветствуют протяжные гудки фабрик, заводов и стоящих судов. А на пристани ожидает торжественная встреча с тысячами советских людей, славящих тяжелый, но почетный труд советских китобоев.

В каждом морском порту, кроме неподвижно стоящих у причалов крупных судов, можно видеть снующие взад и вперед маленькие пароходы. Вот один из них, окутываясь облаком дыма, еле тащит за собой длинный караван груженых барж. Вот другой такой же пароходик потащил к океанскому судну баржу с топливом, пресной водой или провизией. Пока морской великан заполняет свои трюмы грузом, он может одновременно с этим запастись всем необходимым ему для далекого плавания. Как сильно сокращается от этого стоянка судна в порту! Иногда пароходики помогают плавучим гигантам принимать и основные грузы. В северных портах нашей страны часто можно увидеть такую картину: посредине рейда стоит океанский лесовоз, а к его борту пароходики подтаскивают одну за другой баржи с лесом. Баржи эти, прежде чем попасть в морской порт, совершили длинное путешествие по реке.

А вот еще одна картинка из жизни морского порта. К стальной громадине, пришвартованной у причала, подскочили два пароходика. Черные, широкобокие, они напоминают ползающих по воде неуклюжих жуков. Пароходики приняли с океанского судна канаты. Потом, задымив высокими трубами, весело перекликаясь гудками друг с другом, они потащили стального великана к выходу из порта. Один тащит судно за нос, а другой придерживает корму этого судна, чтобы оно не ударилось о причал или другой пароход. И морской великан медленно, как бы нехотя, разворачивается и покорно следует за маленьким силачом.

Морской великан покорно следует за маленьким силачом.

Все эти пароходики важная принадлежность порта. Их называют портовыми буксирами. Почему же они так нужны океанским судам? Ведь эти суда могут двигаться и сами. Оказывается, самостоятельное движение крупного судна в порту и опасно, и неэкономично. Опасно потому, что в тесноте порта разворачиваться ему трудно, вполне возможно столкновение, а значит — и тяжелая авария. Неэкономично потому, что приходится применять мощный двигатель для маневрирования на малых ходах.

Водоизмещение портового буксира 100–200 тонн, а мощность его машины 200–500 лошадиных сил. Как видите, у портового буксира довольно большая мощность при сравнительно малых размерах корпуса. И это не случайно. Благодаря такой особенности буксир может тащить за собой очень крупные суда и отлично маневрировать в тесноте порта. Портовый буксир всегда строят с некоторым наклоном — дифферентом — на корму. Это улучшает его поворотливость.

Кроме того, можно поставить большой винт и тем самым увеличить мощность буксира. У портового буксира чаще, чем у других судов, возможна потеря остойчивости из-за сильной тяги и резких рывков каната при буксировке. Чтобы улучшить остойчивость, корпус делают более широким. Портовому буксиру при маневрах приходится очень часто менять ход и производить немедленные повороты. Тут дорога каждая секунда. Каждое мгновение можно столкнуться с другим судном или причалом. Поэтому на портовых буксирах чаще всего можно встретить дистанционное управление главным двигателем. При таком управлении все маневры буксира выполняются прямо с капитанского мостика. Достаточно одного нажатия кнопки — и передний ход буксира мгновенно сменяется задним, полный ход уменьшается до малого, мигом отдается буксирный канат. Такое управление лучше всего подходит буксиру с дизель-электрической установкой. Ведь эта установка всегда готова к немедленному действию, что очень важно для буксира.

Во время работы буксир часто сталкивается с другими судами или береговыми сооружениями. Представляете, какой помятый вид должен иметь его корпус? На самом деле никаких повреждений буксир не имеет. Может быть, его корпус сделан из какой-то сверхпрочной брони? Ничего подобного! Толщина стальной обшивки корпуса буксира не больше 8 миллиметров. Дело в том, что силу ударов при столкновениях принимает на себя не борт судна, а привальный брус. Это особая наделка из деревянных брусьев, которая тянется на высоте палубы от носа до кормы — с обоих бортов буксира. Нос и корма буксира также защищены от ударов плетенными из пеньковых тросов подушками. Такие подушки называют кранцами. А чтобы при столкновении не повредить якорями борта другого судна, ниши носовых якорных клюзов буксира так глубоко вдаются внутрь корпуса, что лапы якорей скрываются в них полностью.