Ощущение все нарастало, будто бы пытаясь заполнить ее до краев и сделать веки гранитными — настолько тяжело было не закрывать глаза. И Маришка растерялась, не зная, как с этим бороться. Она едва увернулась от желтых слоящихся когтей седой старухи и с трудом отбежала в сторону, надеясь определить зону действия Хаоса.

Но Хаос был везде. Хищное Ничто не торжествовало, видя, что его игрушки побеждают. Оно было уверено в своей безоговорочной победе. И это привело Маришку в ярость. Полувампирка еще могла побороться за свой мир! За возможность вернуться в уютное настоящее, исправить ошибки и прожить долгую и счастливую жизнь!

Где-то на самой грани восприятия девушка вдруг поняла, что время пребывания Хаоса здесь ограничено — пусть слабели Крис и Лад, но куклы также замедлялись, теряя связь со своим хозяином.

Им нужно выиграть всего несколько минут!

И девушка снова позвала свою стихию, прося дозволения не просто воспользоваться ею, а полностью соединиться. Перестать быть живым существом из плоти и крови, а обратиться каплей в бушующем потоке одной из предвечных сил.

Сначала пришла боль, когда вдруг по венам метнулись к сердцу холодные водяные змеи, а легкие сдавило, не позволяя сделать спасительный вдох. Все вокруг переменилось — больше не было поляны, людей, Криса и Лада. Был ослепительный свет Бытия, еще наполняющего этот мир, и мертвенная пустота, отравляющая его. Маришка, потянувшись к этому свету, предложила забрать всю ее силу — все, что угодно, лишь бы только заставить его сиять еще ярче, прогнав за край мира все серые тени, пожирающие ткань реальности.

И Бытие приняло ее помощь, выбросив едва живую девушку обратно под ноги творцу и императору.

Хаос отступил, оставив за собой пустые оболочки своих игрушек.

* * *

Всей честной компанией мы неплохо разместились в наших с Альгой покоях.

Супруга свила себе уютное гнездо из одеял и подушек и приготовилась слушать. Судя по тонким морщинкам, прорезавшим ее лоб, Альга никак не могла с чем-то определиться и мысленно вела ожесточенную борьбу. Впрочем, следуя логике, несложно было догадаться, что женщину волнует ее роль в этой затее. Даже Василий со своим даром блокировать любую направленную на него силу был полезен в таком непростом деле, как смена главенствующей религии. Остальные личности являлись историческими и, наконец, начинали занимать правильные места на игральной доске Алив. Я являлся рычагом, запускающим все действие. Или, если угодно сравнение попроще и поточнее — ногой, которая отвешивает мотивирующий пинок. А вот что творец уготовила для самой обыкновенной человеческой женщины, лишенной даже намека на магические способности, оставалось открытым вопросом. Альга сейчас являлась моим слабым местом, на которое можно было надавить, вынудив меня поступить тем или иным образом. Уже который раз я думал, что в нашем благополучном настоящем супруга была бы в большей безопасности.

Конечно, немаловажно было то, чего хотела сама Альга. Но об этом она пока молчала, видимо, не сумев определиться. И чем скорее нам удастся с ней откровенно поговорить, выяснив все нюансы, тем быстрее я смогу полностью переключить свое внимание на это время.

Василий, сев в кресло, задумчиво глядел на бокал, в его крупной руке смотревшийся каким-то уж совсем хрупким и маленьким. Я занял второе, также плеснув себе кислого, разбавленного водой вина.

Парни, сбросив на пол покрывало, устроились на нем. Эрик, прищурившись, смотрел на своего будущего побратима; нервничающий Дариил не отрывал лихорадочного взгляда от меня.

Я же думал, как и что сказать будущему объединителю земель.

легендах первый император всегда являл собою гордого и мудрого правителя. Сейчас же, видя обыкновенного и отчаянно трусившего мальчишку, я в очередной раз представлял размеры свиньи, которую так любезно подложила мне Пресветлая мать.

— Что ж, Дариил. Мне бы не хотелось тебе лишний раз напоминать про долг жизни и крови. Надеюсь, что, выслушав меня, ты сам поймешь, что это действительно выход, и так будет лучше не только для отдельной группы лиц, но и для целого мира.

Литт кивнул.

— За наше короткое путешествие, ваша светлость, я убедился, что вы человек чести. Однако же я никак не могу понять, почему в вашем грандиозном плане отведено место мне… у меня нет ни отваги, ни выдающихся способностей, и все, о чем я сейчас смею мечтать — скорее добраться до отчего дома.

Я поднял взгляд к каменным плитам потолка и вздохнул.

Алив Пресветлая, ну и что ему говорить?

«Может быть, правду?» — звонкий голос творца, раздавшийся прямо в голове, едва не заставил меня нервно подскочить в кресле. Сдержался из последних сил. «Я загляну к вам ненадолго, когда ты позовешь. Лично познакомлюсь с мальчиком и сделаю небольшой подарок Зуллу, чтобы он укрепился в намерении помочь нам…».

«Благодарю!» — надеюсь, Алив ощутила волну тепла, которую я направил ей.

Кажется, творец поняла, что помогать мне, а не слепо руководить парадом сверху, будет проще и быстрее.

— Что ж, Дариил. Мой ответ будет долгим, приготовься его выслушать и принять правду такой, какая она есть.

Альга издала легкий смешок, видимо, не поверив, что я действительно буду до конца откровенен с мальчишкой, а Василий, наоборот, одобрительно кивнул, по-отечески мягко улыбнувшись Литту. Только Эрик, наверняка также получивший новые инструкции от своей госпожи, остался спокоен.

— Я родился в чудесной богатой империи. Лирия раскинулась на огромной территории, заняв и удобный выход к морю, и плодородные равнины, и прекрасные своими водопадами, богатые рудами горы. В ней правит закон и порядок, а поддерживать его помогает магия, ставшая крепкой основой нашей жизни. Я люблю свою родину, Дариил, и немало отдал ей и ее дальнейшему процветанию. Конечно же, как и во всем мире, люди в ней продолжают болеть и умирать, нечестные градоправители завышают налоги, в деревнях люди от рассвета до заката трудятся в поте лица, чтобы прокормить свою семью, а на трактах торговцев-толстосумов поджидают разбойники. К тому же, соседние страны спят и видят, как бы оттяпать у нас кусок побогаче да пожирнее. Еще частенько пререкаемся, не сходясь в вопросах религии. Но, знаешь, это такие мелочи! Спросишь, в чем же проблема и почему я оставил свой дом?

Дариил, будто бы загипнотизированный моими словами, кивнул.

— Я не бросал его. Он здесь. Просто нас с той счастливой Лирией теперь разделяют сотни лет. Я герцог Оррен Рит, потомок Эрика Рита — побратима великого объединителя земель Дариила Литта. Я — защитник Лирии и крестный отец императора Кристиана Лита. Смотря на тебя, я вижу ваши фамильные черты — скулы, форму носа… оказывается, даже время не властно над сильной кровью.

С пафосом я явно перемудрил, зато однозначно произвел необходимое впечатление.

Альга уже укусила одеяло, чтобы не к месту не рассмеяться. Слишком уж пришибленным выглядел мальчишка. Будто бы его не то, что мешком муки огрели, а как минимум какой-нибудь комод с крепостной стены на маковку скинули.

«Может быть, дальше ты?» — тихо обратился я к Алив, понимая, что та где-то совсем близко и наблюдает.

«Хорошо, сейчас буду. Но учти, что это первый и последний раз!»

«Сама предложила помощь. Грех не воспользоваться возможностью…»

— Пресветлая, снизойди к нам, — закрыв глаза, я осторожно позвал творца, убедившись, что она хоть и не жаждет принимать в этом безобразии непосредственное участие, но понимает, что без нее обойтись будет сложно.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило, а затем покои озарил чистый свет, и в блеске вспыхивающих в нем золотистых искр тонким контуром прорисовался женский силуэт. Алив безупречно подготовилась к первому знакомству с Дариилом — перед нами предстало существо, совершенное каждой своей чертой, желанное, вызывающее внутри волну бесконечного тепла, блаженства и странного порыва пасть перед творцом на колени и расплакаться от счастья. Тонкий светло-зеленый шелк обрисовывал и подчеркивал каждый изгиб идеального тела, соразмерные черты лица были исполнены материнской любовью, рыжие, аккуратно убранные волосы украшал тонкий ажурный обруч с крупным изумрудом, оттеняющим удивительный цвет глаз Пресветлой.