— Извини его, — попросил полувампирку Лад. — Ему сложнее перестроиться и перестать видеть в тебе нашу Риш, которой не то, что палец в рот не клади, а соблюдай дистанцию в пару метров…

— Как-то не очень звучит, но я постараюсь, — согласилась девушка и заинтересовано вытянула шею в сторону Криса, который склонился над телом молодого мужчины, одетого в безобразные лохмотья.

— Нет, труп, — крикнул император Ладу и уже собрался возвращаться к ним, как тело неестественно выгнулось и попыталось подняться.

Крис дернулся и от всей души ударил ногой в голову мертвецу. Кости хрустнули, вминая лицо внутрь черепа. Тело упало на землю и больше не шевелилось.

— Зомбиапокалипсис как он есть, — почему-то рассмеялся Лад, но продолжить реплику не успел.

Воздух задрожал и сгустился, а по нервам остро резануло чувство опасности.

— Вы так всех парламентеров встречаете? — раздался вкрадчивый голос, и чуть в отдалении, словно специально позволяя себя рассмотреть, появилась женщина.

Высокая, костлявая, с узким хищным лицом, на котором особенно выделялись темные, глубоко запавшие глаза и широкий безгубый рот, больше напоминающий резкий длинный разрез. Ее фигуру мягко обтекали тени, создавая иллюзию одежды.

— С кем имеем честь? — нахмурился Крис.

— Бездна — женский род, — намекнул Лад, напряженно разглядывающий реверс Единого.

— М-да? — император окинул замершую женщину более внимательным взглядом, явно удивленный тем, что Хаос вообще может принимать какие-либо формы и обладает разумом.

Маришке тоже было интересно. О чем Бездна хотела с ними поговорить? Разве ей интересно мнение пыли у себя под ногами?

— А Хаос — мужской, если вам так будет проще, — растянула безобразный разрез на лице в подобие ухмылки Бездна и плавно перетекла в другую форму.

Теперь на них отрешенно смотрел обычный смертный подросток, седой как лунь, с пустыми серыми глазами.

— Узнаю недавнюю игрушку Алив, — непонятно чему обрадовался Лад. — Так что тебе нужно?

Подросток пожал плечами, будто бы вместе с новым обликом Бездна надевала еще и личность того, чьими устами она говорила.

— Это вам нужно зачем-то любоваться краем мира. Я же уже получил то, что желал. Мир принадлежит мне. Да, я еще не могу вступить в него, но это только вопрос времени. Что бы вы ни пытались делать — ничего не изменится. Скоро я поглощу этот мир полностью.

— Поздравляю, — сухо сообщил творец. — Ты пришел похвастаться? Или действительно есть, что сказать?

— Ты умрешь, — все с тем же отрешенным тоном сообщил седой невысокий мальчик.

— Обязательно. Когда-нибудь.

Маришка почти не слушала Бездну. Ей было грустно. Кем была та женщина, в обличье которой Хаос показался им вначале? А этот тонкокостный юноша, выглядящий так, будто бы его лишили всего светлого, что только было в его жизни. И не оставили ничего, что смогло бы его заставить существовать дальше. Сохранилось ли что-то от него внутри этой личины?

— Бытие причиняет мне боль, — неожиданно призналась Бездна. — Я пропущу вас, не трону. Бессмысленно сражаться сейчас, когда чуть позже я просто возьму то, что мне причитается. Вопрос, творец. Ответишь?

— Если смогу, конечно, — кажется, теперь Лад тоже заинтересовался.

— Я чувствую отголосок Единого в этом мире. Но вы не пытаетесь его спасти. Почему? Хранитель опережает меня последние тысячи лет каждый раз. Но теперь вы преподнесли мне его как дар. Неужели надеетесь, что взамен я отступлюсь от мира?

Кристиан и Маришка ничего не поняли, но то, как исказилось ужасом лицо Лада, заставило их синхронно отступить назад. Это было что-то сильнее страха и отчаянья; что-то такое, когда человек готов зубами рвать себе вены от осознания допущенной ошибки.

— Вы не знали? — тоже понял Хаос. — Что ж, такую невнимательность необходимо поощрить. Я не буду вам препятствовать… по крайней мере, до тех пор, пока не обнаружу свой приз.

Несмотря на отчетливо звучавшее в голосе торжество, лицо подростка оставалось таким же… даже не равнодушным, не то слово. Бездушным? В мертвых глазах не было даже проблеска искры Единого.

Бездна издевательски поклонилась и исчезла.

Дариила пришлось уводить Эрику.

Мы так и не поняли, что именно сделала с ним Алив — парень едва слышно прошептал: «Как тепло и правильно» — и больше ничего вразумительного добиться от Литта не удалось. «Сыночек» мой, правда, фыркнул, что до завтра наш герой придет в себя, и на этом мы успокоились. Как правильно заметил Василий — утро вечера мудренее, а потому нам с чистой совестью следовало укутаться одеялами и хорошенько выспаться.

Так что наша компания разбрелась по комнатам.

Стянув рубашку, я небрежно отбросил ее на спинку кресла и с сомнением посмотрел на оставшиеся более-менее чистые вещи.

Жена что-то сосредоточено искала в сумках, повернувшись ко мне спиной.

— Альга, ты понимаешь, что от наших действий сейчас очень много всего зависит? — осторожно и издалека начал я подводить к сути проблемы.

— Не-а, — отозвалась супруга, наконец, вытащив с самого низа увесистую аптечку и принявшись перебирать порошки — в неровном свете камина одинаково серые. — Вообще ничего не зависит, Пресветлая все контролирует и не даст тебе облажаться.

— Нахваталась у Юли всяких выражений… — проворчал я, — а еще герцогиня.

— Твоей милостью, Оррен, — насмешливо напомнила ее светлость и, наконец, найдя нужное лекарство, сыпанула его в бокал с теплой водой.

— Простудилась? — озаботился я здоровьем благоверной, но та только мотнула головой. Уточнять, что в таком случае заболело у всегда здоровой Альги, я не стал. Хотела бы сказать — уже бы пожаловалась. Может, живот свело. — Судя по твоему тону, я тебя насильно к браку склонил…

Тяжелый взгляд жены, будто бы пытающийся прожечь во мне дыру, оказался неожиданным. Я знал, что Альга была влюблена в меня с самых первых дней нашего знакомства. С возрастом, конечно, девчачья наивность выветрилась. И, несмотря на то, что мироздание решило отложить наш брак почти на два десятилетия, мы оба смогли обрести то, к чему так стремились. Впрочем… это придется обсуждать отдельно.

— Если бы Алив могла справиться со всем сама, нас бы тут не было.

— А она и не может, — легко согласилась супруга. — Но это не мешает ей контролировать каждый твой шаг. Оррен, переходи к делу. Я устала.

— Как скажешь. Альга, давай так — если я сделал что-то не то, мы выясним это дома, когда закончим со всем здесь, и Алив вернет нас в привычное время. Договорились?

— А я разве я что-то говорю?

— Это просто заметно. Ты могла бы не идти за мной.

— Я и не хотела! — почему-то рассердилась Альга и тут же успокоилась. — Оррен, прости, это мои проблемы, я разберусь с ними и все тебе объясню.

Допив явно невкусное лекарство, жена показательно скривилась, отставила бокал на низкий столик и выжидательно посмотрела на меня, надеясь, что я закончу с допросом. Я ответил ей самым невозмутимым взглядом, на какой только был способен. Что значит «не хотела»? А зачем тогда все-таки навязалась? Вопросов явно было больше, чем ответов, которые могла мне сейчас дать Альга. И если я продолжу давить — мы с большей вероятностью просто поссоримся, чем что-то выясним.

— Хорошо, тогда хотя бы скажи мне, насколько все серьезно.

Улыбка у супруги получилась несколько грустной, что также добавило моей и без того раздутой и хищной паранойе пищи для размышлений.

— И на что это повлияет?

Я немного помолчал, надеясь, что Алив нас сейчас не подслушивает — иначе мне не поздоровится.

— Знаешь, дорогая моя, миров много — одним можно и пожертвовать. Поэтому, если ты считаешь, что это действительно важно, мы выйдем из игры прямо сейчас.

Кажется, такого ответа от меня Альга не ожидала. Она нахмурилась, на лице отразилось сомнение и какая-то робкая и радостная недоверчивость. Я же незаметно перевел дыхание: кажется, мне все-таки удалось найти правильные слова.