— Ну а ты? Когда похороны? И почему ты мне ничего не сказал?

— Ещё один! Очнись, друг, какие похороны!? Мы не на планете. Или предлагаешь притащить тела к «Прайму» и торжественно, со всем уважением, персоналу построиться на палубе и выкинуть тела обратно в космос? Или сжечь предварительно? Так у поисковых команд фрагментов ещё на полтораста тел наберётся, хочешь заняться формированием похоронной команды и разработкой новых ритуалов? Людям и без этого боли хватает… Чего встал столбом, пойдём, вот шлюз.

Гай затряс головой:

— Жесть. Но ты прав. Погоди, я не понял, ты говоришь, отправил два-четвёртых на поиск.

— Да, пять часов назад примерно.

— Так как же они два-первых просмотрели? Они же, считай, мимо разошлись, друг друга не увидев? Не совсем «мимо», конечно, но всё же — как?

— Как в море корабли, — огрызнулся Руслан, — я откуда знаю? ЛАКи надо дорабатывать!.. а-а, нет, тут мне подсказывают, что как раз два-четвёртые на них и «наткнулись». Но ЛАКи всё равно дорабатывать. Почему наши операторы в рубке «Прайма» два-первых пошло «прощёлкали», а?! У них самое мощное оборудование на данный момент! Не знаешь? И я не знаю. Люди устали. И будут ошибаться. Хорошо хоть Лекс с Тимуром на сцепке закончили. Надо их группы спать отправить, часов на пять. Потом они нас сменят. Тим обещал администраторов на себя взять. Лекс со своей группой — общий контроль. Долго ещё будешь стоять? Или здесь остаёшься? А то действительно, отдохнёшь, подлечишься, глупые вопросы перестанешь задавать. Или ты ещё чего спросить хочешь?

— Да идём конечно. Но вот ты — рискнул вопреки логике, втихаря взял на себя ответственность за возможный риск. А теперь на ходу мне голову морочишь, последствия ошибки расписываешь?

— Ну, знаешь! Я тоже не железный, в одну харю за всё отвечать, — буркнул Руслан.

— Старый брюзга, — обозвал его Гай, — Кто ж тебя заставляет-то, «в одну харю»?… делись.

— Вот и поделился. Доволен? Теперь вдвоём бояться будем. Потому что ничего другого не осталось. Ресурсов больше нет, люди заняты просто все, и если что — выкручиваться на данный момент просто нечем.

Гай вздохнул:

— Да уж. Хотел бы сказать, что вдвоём бояться не так страшно, но не получается. Ты, кстати, не собираешься первому взводу сообщить о возвращении два-первых, да ещё с частью третьего взвода, живыми! Ты обещал…

— Гай! ты опять? Давай сначала думать, потом делать! Я их сначала построю, пересчитаю пальцем, каждого и каждую потрогаю руками. Удостоверюсь, что целы. Вменяемы. И только после этого буду людям предъявлять, особенно Тимирязева Грановске. Мне хватило видеофайла героической гибели монтажников при обороне САЛАКа. Ты сам эти файлы видел. Не хочешь их Валеске лично в руки передать? Уступаю возможность. Первый взвод медики начнут в течение десяти минут в общие палаты переводить. Не всех, одиннадцать человек только. Кстати, через десять часов их можно будет в активную работу включать. Остальные на регенерации, пятерым ещё с неделю в искусственной коме придётся провести, потом — реабилитация. Нужно посмотреть, кого лучше на отдых отправить.

— Так куда мы бежим? — устало спросил Гай. Он снова остановился, не сделав нескольких шагов. — Рабочие терминалы и здесь найдутся.

— В рубке удобнее, и вообще — здесь я засыпаю. Кстати, ты о чём? Почему здесь-то?

— А тебе не кажется, что это именно наша обязанность сообщить Йенч о гибели Кроша? Это будет первое, что она спросит, как только до работающего терминала доберётся… а она доберётся. Готов переложить эту ответственность на искин? Он и на секунду не задумается, сразу вывалит на экран всё, что есть, подкрепит информацию видеофайлами. Они дорого продали свои жизни… особенно пятёрка Кроша, с плазмомётами.

Лузгин закрыл шлюзовой клапан, досадливо махнул рукой, скатал шлем в ворот, снял перчатки.

— Ты прав. Это минимум того, что мы должны сделать для неё,… для них. Ей, понятное дело, будет не до нас… но внимание и честность она оценит. Идём. Ты прав, нам за всё это отвечать. А ты, тем временем готовься объясняться с Грановски — я пасс. Подумай, как лучше расписать ей вероятности того, что Тимирязев вернётся через несколько часов и — возможно даже! целый и «всебяемый»! А возможно и нет.

Гай не выдержал, невесело усмехнулся на «всебяемого», тоже разгерметизировался, покачал головой:

— Олег — сильный парень…

— Сильный парень… Ты сам не пробовал ни разу? отвалить от корабля километров на двести, отключить все системы ориентации и связи, и потаращиться в ПУСТОТУ. Так чтоб один на один, с полчаса хотя бы.

— Ты пробовал? — не на шутку заинтересовался Гай.

— У меня тоже бывают выходные, — отворчался Лузгин, — Пойдём обратно.

— Да идём конечно. Ну-и? как ощущения? Я не догадался так поэкспериментировать…

— Незабываемые ощущения. При этом я знал, что на самом деле я недалеко отошёл, в любой момент могу сориентироваться и вернуться обратно. Так меня на полчаса и хватило. Несколько раз не поверил таймеру, думал он «рехнулся». После того как понял, что ещё чуть-чуть — и я сам — клиент психиатра, решил не рисковать. Прямых обязанностей хватает. Жестокая штука — ПУСТОТА. Тем более в течение нескольких часов. При понимании, что тебя вряд ли отыщут и, своими силами обратно не вернёшься. Так что, поверь, друг, с третьим взводом ещё далеко не закончено. Их придётся, скорее всего, очень аккуратно в строй вводить. Если всё нормально и они сами целые. Два-первым ещё оттормаживаться на разваливающемся корабле, при том, что десант у них просто на палубе, а не в капсулах. Ситуация очень непростая.

Они дошли до блока интенсивной терапии. Гай задумчиво молчал, глядя в пол. Потом спросил:

— Сколько у нас ещё времени? До того, как первый взвод начнут выпускать?

— Минут пять-шесть. Точнее не скажу — не хочу шлем надевать, там сейчас наверняка информации к обработке накопилось. Не всё нам разгребать, пусть сами справляются, без нас. Будет что-то экстренное — нас вызовут. А ты чего задумал?

Гай вскинул голову, посмотрел на Руслана в упор:

— Вот скажи мне, друг, как ты мыслишь? Понять хочу.

— Ничего себе, ты заказываешь!

— Не жадничай. Хоть на последнем примере. Пока мы с научниками блуждали в «поисках истины», «незнали» что делать, попутно, незаметно для себя отработав направление психологической ориентации и мотивации экипажа, ты решение уже знал. Да. Причём до того, как у нас такой вопрос возник. Мы все к тебе привыкли — долго работаем вместе. А Яну, например, раздражает твоя особенность нас всех за поводок тянуть, подталкивать в нужном направлении. За последнее время и она к этому привыкла, но всё же?

Руслан вздохнул:

— Там просто всё, дружище. Пользуюсь «бритвой Оккама», хоть сам принцип Оккаму и не принадлежит. Он отрабатывался философами и схоластами со времён Аристотеля, наверное. Принцип элементарно «заметили» после формулировки этого францисканца.

Гай терпеливо ждал.

— Нужно только помнить, что это презумпция, а не аксиома, и позволяет рассмотреть гипотезу, версию, в более оптимальном порядке. В нашем случае — избежать фатальных последствий… Ну-что? Пробуем вместе?

Берсенев жадно кивнул.

— Какова была вероятность, выйдя в Космос, наткнуться на такой вот агрессивный сюрприз?

— Дамские пятьдесят… которые неожиданно превратились в жестокую реальность. Честно — я не верил, что напоремся вот так вот. Но ты настоял «рассчитывать на худшее». И оказался прав.

— Именно. И — продолжаем рассчитывать на худшее — и тут сразу всплывает необходимость «малых» полнофункциональных звездолётов, вооружённых всем, чем можно, так чтоб с каждого свободного места стволы торчали — образно говоря. И рассчитанных, при этом, на минимально-оптимальный экипаж. Надеяться на то, что кто-то «добрый» подарит нам новые технологии — нелепо… я имею в виду первоначальные намерения Северцева и Анохина «затачиваться» на противодействие чужакам, тщательно изучая и используя их технологии. Нелепо потому, что Чужаки не единственные наши «соседи», как ты понимаешь, это уже очевидно. Под каждого-конкретно технологически не «заточишься». Технологическую линию необходимо отрабатывать именно свою, делая её максимально гибкой, эластичной. Да — пусть с возможностями заимствования чужих технических решений, это очень желательно — уметь учиться у друзей и противников. Но технологическая линия должна быть именно своя. Своё терять ни в коем случае нельзя. А боевые ситуации необходимо научиться решать именно тактически, используя свои собственные технологические нюансы. Эти принципы человечество отрабатывало со времён первых конных рыцарей, как ты понимаешь. «Малые» ударные, предельно эффективные… э-э-э — по сочетанию цена-качество… боевые единицы. Позже идея, или принцип, плавно развился в танковые экипажи, морские эсминцы и боевые самолёты. Вот собственно и всё.