— Мы живы? Мы живы! Яресса. ты ранена?

Артуари склонился над Шаранной, женщина сидела, прислонившись спиной к стене, одна рука лежала неподвижно вдоль тела, а второй она зажимала рану на бедре. Принц потянулся за кинжалом, несмотря на слабые протесты баронессы, разрезал пропитанную кровью штанину. Режущий удар рассек мышцы до кости, задев артерию. Еще немного и женщина истечет кровью. Артуари протянул руку за настойкой, на секунду задержал ладонь над бутылочкой, но потом все-таки вытащил пробку. Одна капля на рану и кровотечение остановилось.

— Нужно немедленно отнести ярессу в мои покои. — Несколько мужчин из тех, что пришли с Денском подхватили Шаранну на руки. И только после того как они скрылись на лестнице, рэквау спросил. — Как дела у Сотеки?

— Мы продержались. Много раненых. Их всех сейчас смотрят князь с травницей. Твой брат не пострадал. И знаешь, мне кажется, он счастлив. — Задумчиво добавил барон.

— Еще бы! — фыркнул Артуари, протирая клинок.

— Степняки смогли притащить с собой камнемет, и он изрядно попортил мне стену, прежде чем мы его взорвали, но небольшой отряд успел прорваться внутрь, милорд Сотеки один убил больше кочевников чем все остальные воины! — В голосе барона слышался восторг. — Он сражался как древний демон. Его скорость просто невероятна! Никогда еще такого не видел и вряд ли уже увижу. Не удивлюсь, если через некоторое время услышу балладу о подвигах милорда.

— Да, он такой, весь в нашего дядю. Тот даже специально ходит в другие миры, чтобы поохотиться на монстров. Совершенно бесшабашные вояки.

— Это кого ты назвал воякой? — Сотеки крепко обнял брата. — Я рад, что ты не ранен. Какие потери?

Артуари безразлично пожал плечами, отодвигаясь от перепачканного кровью Тени. Сам он умудрился остаться практически чистым.

— Тарен!

— Ты повысил раба до полного имени? — с любопытством поинтересовался Артуари у брата.

— Он сегодня заслужил это. Отличный воин. Тарен, собери командиров. Мне нужно точно знать, сколько боеспособных воинов в моем распоряжении. Всех раненых отправь в лазарет. Скажи князю Сэмуилу, что я прошу осмотреть в первую очередь воинов. Тех, кого он не сможет исцелить, положите в отдельную комнату, я подойду через полчаса и возможно смогу помочь некоторым из них. И пошли кого-нибудь сообщить ярессе Эноре об исходе сражения. Только предупреди, чтобы осторожно, а то кто его знает, что там придумал наш неугомонный ашга. Ты сам-то не ранен?

— Никак нет, мой лорд. Когда-то я оказал услугу магу и он укрепил мои кости и кожу каким-то специальным заклинанием. С тех пор меня тяжело проткнуть.

— Отличное качество. Выставь на башнях дозорных, прикажи кухарке подать воинам горячее и пусть все свободные рабы начинают восстанавливать стену. Все. Жду доклад.

— Да, мой лорд!

— И еще, — остановил готового бежать воина Артуари, — пошли Жанета, он прячется с женщинами, проверить, кто из наших рабов пострадал. — Он, недовольно осмотрел порванную рубашку. — Мне нужно переодеться. Пришли ко мне Торику!

Тарен поклонился и бегом бросился исполнять распоряжения милордов.

— Яр князь-маг!

— Иду!

Сэмуил грустно улыбнулся. Яр князь-маг, придумали же! Барон не счел нужным скрывать кто такой его новый гость и как только местные узнали, что он маг, да еще и истинный его стали называть яр маг и почтительно, с некоторой острасткой, кланяться еще издали, что очень напрягало парня, не привыкшего к подобным почестям. Вот и сейчас посетитель еще издали начал заискивающе склонять голову. Высокий бородатый крестьянин, в забрызганной кровью серой рубахе держал на руках тельце худенького ребенка, лет пяти не больше. Белокурые волосы малыша спеклись с одной стороны от крови. Он тряпичной куклой лежал на руках мужчины и Сэм подумал, что этому уже ничего не поможет, но ребенок слабо застонал, сцепленные в кулачок пальцы разжались и на пол выпала какая-то блестящая безделица. Сэм наклонился и поднял перстень. Печатка. Золотой дракон на красном фоне. Красивая. Сэмуил автоматически сунул перстень в карман и повернулся к мужику.

— Ложи его на стол.

— Дочка это моя. Нона. — Мужик аккуратно пожил девочку на стол и бухнулся на колени. — Спаси, яр маг! Одна она у меня, никого больше нету! Приказал ей с бабами сидеть, а она непоседа побежала меня искать, да в самую сечу и попала. Когда ироды в стену пульнули, её камнями засыпало. Я и не видел, бился с душегубами. Спасибо раб немой заметил место, а то бы и не знал, где искать. Как откопали, кровинушку мою, так она в себя и не приходила. Спаси! Все для тебя сделаю, рабом твоим стану, только помоги. — По щекам мужика потекли слезы.

— Попробую.

Сэм привычно открыл канал для приема космической энергии, и попросил помощи у Вселенной, она отозвалась, протянула к нему водопад силы. Парень всмотрелся в ауру ребенка — глубокая рана на голове, перелом правой руки, многочисленные ушибы. Он положил на голову девочке ладони — одну поверх другой — и погнал золотой свет через свое тело, концентрируя его в руках. Как всегда начали покалывать кончики пальцев, энергия потоком омыла голову ребенка и Сэмуил почувствовал, как закрывается рана, как очищаются сосуды, он нажал чуть сильнее и по ответному каналу к нему потекли детские воспоминания. Симпатичная женщина в синем платке, смеющийся крестьянин, который сейчас с надеждой взирал на мага, неуклюжий жеребенок и вислоухий пятнистый щенок, заезжий балаган с яркими женщинами в пестрых юбках, которые звенели во время веселого танца на поляне в свете костров, деревенская ярмарка и кулечек сладостей, что ей купил отец — маленькие детские радости. Последним воспоминанием было то, как Нона подходит к стене, в которой что-то блестит. Вокруг слышны крики, лязг железа, ей очень страшно, но любопытство сильнее, что же это так искрится среди камней? Вот девочка протягивает руку и выколупывает из щели между камнями перстень и в тот же миг кусок стены падает, а дальше темнота.

Сэмуил не думая, по наитию убрал последние воспоминания из головки Ноны. Незачем ей помнить этот ужас. Девочка открыл глаза и маг быстро перенес ладони на руку ребенка.

— Вот и все. — Усталости не было. Сэм еще в Дубеньчиках заметил, что, исцеляя других, он не тратит энергию, а наоборот получает ее. Словно излишки, дарованные космосом, не пропадают зря, а остаются у него в ауре. А вот с ментальной магией так не было. На нее маг тратил собственную энергию, что вызывало приступы слабости и головные боли. — Забирай, дочку. Подойди к травнице, пусть настой от ушибов даст, да подержи дочурку в постели денек. И вот. За этим она в стену полезла. Забирай. — Он протянул на раскрытой ладони перстень.

— Что вы, яр маг! Нет, нет, не к чему нам такое! Примите в уплату за лечение. — Мужик подхватил дочку на руки и, бормоча благодарности, попятился к двери.

Сэм пожал плечами, сунул перстень в карман и тут же забыл о нем, всматриваясь в ауру следующего пациента.

— Этому не помогу. Перенесите его к остальным.

Сэм с сожалением отошел от симпатичного темноволосого парня, года на два-три моложе него самого. Двое рабов подхватили несчастного с развороченным животом за руки и ноги и понесли в соседнее здание — бывшую кухонную подсобку, очищенную под лазарет, там складывали безнадежных раненных, кому маг помочь не мог. У них оставалась одна надежда на милорда Сотеки и его волшебную настойку.

Сэм переходил от одного раненного к другому, автоматически залечивая небольшие раны и сосредотачиваясь на серьезных ранениях. Ощущение нереальности происходящего не покидало его с момента попадания в замок. Сначала неожиданное спасение, затем встреча со старым знакомым, волшебное излечение при помощи нескольких капель таинственного зелья, а теперь от него зависят жизни людей.

О нем забыли, поэтому бой он мирно проспал в небольшой комнате в донжоне, которую ему выделил гостеприимный барон и только, когда Сотеки вспомнил о его целительских умениях, за ним прибежала перепуганная заплаканная девушка. Никогда еще Сэмуил не видел столько крови. Колотые, режущие, рваные раны. Распоротые животы с вывалившимися наружу кишками, отрезанные конечности, стрелы торчащие прямо из тел. Он несколько раз выбегал во двор, чтобы дохнуть свежего воздуха и не чувствовать этот тошнотворный, сладковатый, гнилостный запах крови и смерти. Из пятидесяти воинов гарнизона двенадцати помочь уже никто не смог бы. Их тела рядком лежали вдоль замковой стены за кухней вместе с телами рабов и других защитников замка. Почему-то Сэму вспомнились слова диктора, который озвучивал последствия кораблекрушения, случившегося в его родном мире несколько лет назад: «Остальные получили ранения различной степени тяжести». Не все он мог залечить и это очень угнетало парня. Сэм тяжело вздохнул, всматриваясь в ауру очередного пациента. Следом за ним тенью следовала местная знахарка — сухонькая, подвижная старушка в сопровождении ученицы — конопатой, угловатой девушки. Они смазывали ссадины и ожоги, перевязывали незначительные раны на которые Сэм не обращал внимания, раздавали раненным воду и успокоительные зелья. Они не разговаривали, но старушка очень внимательно следила за действиями мага. Один раз, когда Сэма едва не вырвало прямо на пациента, она вытолкнула его на улицу, а после принесла чашку горького отвара, после которого тошнота отступила и слегка притупились чувства. Но мысли все равно навязчиво маячили на периферии сознания, постоянно перепрыгивая с одной темы на другую. Это все не со мной! Это сон. Я переиграл и у меня теперь кошмары. Всего этого просто не может быть. Не может. Нельзя просто так переходить из мира в мир. Это нарушение всех физических законов. Мне все снится. Нужно проснуться, просто проснуться. А как же Арина, Шунька? Значит, это все реально? Как там девчонки? Как сестренка, что с малышкой? Перун, пусть с девочкой будет все в порядке! Пусть она будет здорова! А он ее разыщет, обязательно разыщет. Странно, что принц меня спас. Он ведь поклялся убить нас при следующей встрече… или это он Арине обещал… Демоны, Сагресса мертва и за мной гонятся эльфы! Меня чуть не убили! А теперь я в осажденном замке. Перун, что же с Шунькой? Она жива. Я бы почувствовал разрыв связи. А вдруг она потеряла Страшилу? Как я ее найду? И опять мысли возвращались к Арине, к осаде, к невозможности всего происходящего, к Шуньке, Артуари, Сотеки, опять в голове всплывали эпизоды последних дней.