И побежал.

Бежать в кромешной темноте – не самое разумное дело. Не одолел он и десяти шагов, как его нос соприкоснулся с чем-то невидимым, но крайне твердым. Он упал и, свернувшись калачиком, остался лежать на чем-то, что предположительно было полом. И пока он этим занимался, кто-то – или что-то – перешагнул через него, по всей видимости, не подозревая о его существования. А поскольку это что-то во всю глотку орало: «А потом я вырву у тебя печенку и поджарю с луком!», он заключил, что это скорее всего матушка мистера Тэннера.

«Великолепно!» – подумал он. Теперь осталось только прокрасться к переносной двери, проскользнуть через нее, захлопнуть за собой и свернуть. Не тратя времени на то, чтобы вставать на ноги, он развернулся на четвереньках и пополз туда, откуда, как он надеялся, только что пришел. По дороге ему пришло в голову поинтересоваться, что будет с тем, кто останется за запертой переносной дверью. В тот единственный раз, когда с ним такое случилось, все обошлось: он вернулся в офис, всего лишь часов на восемнадцать до того, как все началось. Но сейчас он понятия не имел, в каком месте или времени оказался. Он вполне мог очутиться в какой-нибудь жуткой щели между пространствами, и к тому же вознамерился оставить здесь матушку мистера Тэннера, возможно, на веки вечные...

«Худо», – подумал Пол.

Он все полз и полз, и уже начал беспокоиться. Насколько ему помнилось, прежде чем натолкнуться на невидимое препятствие и упасть, он пробежал не больше ярда. А сейчас он ведь уже долго ползет, давно бы пора показаться двери. Жаль, что через нее не пробивается ни лучика света. Может, он в темноте не туда пополз? Вполне вероятно: он не питал иллюзий насчет своего умения ориентироваться в пространстве. Полцарства за фонарь или за зажигалку, или хотя бы за коробку спичек.

(И вообще, подумал он, даже если это безымянная пустота под диваном пространства и времени, и он обречен скитаться тут до скончания веков, ползать в темноте, как слепой крот, это все равно в миллион раз лучше, чем пожизненные блаженство и радость с матерью мистера Тэннера. Стопроцентно лучше. Тут никаких сомнений быть не может. Он едва спасся, но благодаря находчивости и врожденной хитрости все-таки сбежал. Тем не менее неплохо было бы найти выход...)

Он бросился вперед, и его голова обо что-то ударилась. Кто-то пискнул.

Этот голос он узнал.

Более того, он знал прилагающееся к голосу имя.

– Софи? – сказал он.

– Пол? «Софи?»

– Что, черт побери, ты тут делаешь?

– Ты куда-то запропастился, и я пошла тебя искать. Кто-то меня ударил, и...

Тут в голову Пола закралась весьма неприятная мысль.

– Постой-ка, – сказал он. – Ты проснулась и пошла меня искать. Через этакую смешную дверь в перегородке.

– Вот именно. Знаешь...

– Дверь, – негромко произнес Пол, – была заклинена дамской сумочкой, так?

– Да, действительно была. Послушай... Пол сделал глубокий вдох.

– Ты, случайно, эту дверь за собой не закрыла?

– Могла. А что, это так важно? Внезапно повсюду зажегся свет.

Пол знал, где очутился. Дома.

Вроде как.

то была не его комната. Нет, конечно, он жил в этой комнате, потому что вот они на своих местах – камин, окно, кровать и стол, вот оно мокрое пятно на стене, похожее на карту Турции, нарисованную Сальвадором Дали. Но это была не его комната. Так выглядела бы комната, в которой он жил, сто с чем-нибудь лет назад.

"Да я же тут был... "

В своем роде приятная комната. Веселый огонь в камине, такой же, как в прошлый раз, когда он здесь был. Но по-прежнему никакой двери.

– Здравствуйте, – произнес голос у него за спиной.

Резко обернувшись, Пол увидел двух молодых людей в викторианских костюмах, стоявших в углу у платяного шкафа. Один – с густыми вьющимися волосами. Другого, насколько ему помнится, звали Пип, и это он сейчас сказал:

– Все в порядке.

– Ода, – выдохнул Пол. – Что в порядке?

Пип усмехнулся (не той, не гоблинской усмешкой) и указал вниз. На полу возле кровати лежал гоблин и не шевелился, хотя спал ли он, был оглушен или мертв, на первый взгляд не определить.

– Хотите верьте, хотите нет, споткнулась о каминную решетку, – продолжал Пип, – и ударилась головой о выступ. Шишка небольшая, через несколько минут она будет как новенькая. Ну и где она?

Не успел Пол и рта открыть, как у него из-за спины выступила Софи.

– Кто вы такие, черт побери? – вопросила она. – И куда мы попали?

Молодые люди не ответили: посмотрели на Софи и тут же отвели глаза. Кудрявый покраснел, как ревень. Воцарилось недоуменное молчание, потом Пол вдруг сообразил, в чем дело. Подавшись к Софи, он прошептал ей на ухо:

– Быстрей зайди мне за спину! Она уставилась на него озадаченно.

– Почему? Они опасны?

– Просто сделай, как я говорю, ладно?

Наверное, все дело было в его тоне, потому что она подчинилась лишь с мгновенной заминкой. Смущенно прокашлявшись, Пол сказал:

– На самом деле, там, откуда я пришел, женщины именно так одеваются.

Молодой человек по имени Пип был шокирован и заинтересован одновременно.

– Неужели? Пол кивнул:

– В точности.

– Господи всевышний. Вы говорите, это нормально? – Теперь уже он был на несколько оттенков краснее своего друга. – М-м... колени и так далее?

– Вот именно, – сказал Пол. – Если уж на то пошло, леди в выходном костюме. Ну, для работы. В конторе.

Пип уставился на него во все глаза.

– Они работают? В конторах? – Да?

– В таком наряде?

– Эй, – проворчала Софи, отталкивая Пола в сторону. – Какого, скажите на милость, черта...

– Все нормально, – быстро прервал ее Пол, – ты просто не поняла. Эти люди... эти джентльмены, – поспешно поправился он (оскорбить столь многих людей за столь короткое время!), – они вроде как из прошлого. Викторианцы.

– А!

Если судить по выражению лица Софи, Пол вполне мог назвать их марсианами, хотя скорее всего она предпочла бы марсиан, как менее чужих.

– А, понимаю...

Кудрявый молодой человек бесцеремонно кашлянул.

– Может быть, вы представите нас э-э-э... молодой леди, – предложил он.

– Что? А, верно. – Пол улыбнулся. – Это Софи Петтингел. Мы вместе работаем. Прошу прощения, – добавил он, – но я все еще понятия не имею, кто вы такие.

Молодые люди вежливо кивнули Софи, она же смотрела на них с неподдельным интересом, к которому примешивался ужас. Пол заметил, что она стоит совершенно неподвижно, будто ждет, что они в любой момент могут на нее броситься.

– Меня зовут, – сказал товарищ кудрявого, – Филип Кэтервуд, хотя обычно меня называют Пип. А это мой друг и коллега Артур Тэннер.

«Тэннер! – пронеслось в голове у Пола, а потом: – Кэтервуд!» Второе имя он встречал раньше во всевозможных банковских книжках и сертификатах, документах на собственность и так далее – в хранилище.

– М-м-м... Привет, приятно познакомиться, – сказал он, надеясь, что говорит то, что нужно. – Ах да, – добавил он, – я Пол. Пол Карпентер.

– Нуда, – ответил, слегка нахмурясь, Пип. – Это мы знаем. Мы уже встречались.

– Послушайте! – Тон, которым это было произнесено, недвусмысленно говорил, что терпение Софи истощается, и она вот-вот взорвется. – Если никто не поспешит объяснить мне, что, мать вашу, тут происходит...

Полу подумалось, что стоило пережить столько треволнений ради того, чтобы увидеть выражение, застывшее на лицах молодых людей. Ему показалось, что следует объяснить ("Они сегодня и матерятся тоже, а не только работают и носят мини-юбки... "), но по зрелом размышлении предпочел оставить все как есть: пусть сами справляются с культурным шоком.

– Если уж на то пошло, – сказал он, – я и сам не прочь бы услышать объяснения, если вы не против.

Пип слабо кивнул, словно все еще не мог оправиться.

– Что бы вы хотели, чтобы мы объяснили? – спросил он. Тут Пол почему-то жутко рассердился.