– Предпочитаешь прозвище «котенок»? – спросил он. Его голос опустился на целую октаву, становясь более хриплым и сексуальным.

Он произнес «котенок»... прямо как загадочный герой в моей последней книге.

– Почему ты звонишь мне? – спросила я, затаив дыхание.

– Потому что ты меня расстраиваешь. Кроме того, хотел доказать, что я не какой старый извращенец. И неожиданно обнаружил, что ты не похожа на кого-то вроде Долорес Амбридж^[3]. По крайней мере, твой голос звучит иначе.

На моем лице появилась улыбка.

– Вау. Это самая приятная вещь, которую мне когда-либо говорили, знаешь?

– После всего этого я не так плох, верно?

– Извини, но слишком рано делать такой вывод, – рассмеялась я.

– Хмм, значит, мне потребуется нечто большее, чем сомнительный комплимент, чтобы тебе понравиться, – пробормотал он.

– Я была кошачьим вором несколько мгновений назад, а теперь ты хочешь мне понравиться? Вы странный, мистер.

– Итак, как тебя зовут? – усмехнувшись, спросил он.

– Офелия.

Мужчина произнес мое имя, а затем снова и снова. И с каждым новым повторением оно мне нравилось все больше. Его язык ласкал каждый слог, а из-за легкого намека на акцент, слова выходили еще сексуальнее.

– Чем ты занимаешься, Офелия? – спросил он через некоторое время, вырывая из фантазии, где этот мужчина рычал мое имя мне на ухо, пока трахал.

– Почему ты хочешь это знать? – мой голос был хриплым от неуместных мечтаний, заполняющих разум. Впрочем, это было неудивительно. При моей работе вечно уплывающие куда-то мысли были неизбежным риском.

– Может, я просто пытаюсь узнать женщину, с которой живет мой кот.

Я закатила глаза на его фразу, но решила ответить.

– Я – писатель.

– Какого рода? Ты пишешь эти похотливые, непристойные, грязные эротические книги? – его голос был милым и соблазнительным.

– Может быть, – протянула я.

– С каждым мгновением ты становишься все более и более интересной, Офелия, – произнес он, заставляя дрожь пробежаться по моему позвоночнику от интенсивности его голоса. Черт побери, с такими голосовыми данными он мог зарабатывать на сексе по телефону.

– Как тебя зовут?

– Хендрикс.

Я улыбнулась.

– И чем ты занимаешься, Хендрикс? Работаешь оператором в сексе по телефону? – спросила я, прежде чем смогла себя остановить. Черт, мой длинный язык.

Он громко рассмеялся.

– Офелия, Офелия... Почему ты так решила? – спросил Хендрикс, а потом добавил ноток, достойных спальни: – Мой голос возбуждает тебя?

Пока я пыталась найти достойный ответ на его вопрос, раздался звонок в дверь.

– Звонок. Интервью. Мне нужно идти, – пробормотала я и прервала связь, боясь смутиться еще сильнее.

Кто бы мог подумать, что у моего кота отличный вкус на хозяев? 

Я издал удивленный смешок, когда телефон у моего уха отключился. Покачав головой, я переименовал Офелию с «Кошачьего вора» на «Кошачьего вора с сексуальным голосом».

Таким хриплым, соблазнительным и становящимся чуть более глубоким, когда Офелия флиртовала. Она звучала совсем ни как пятидесятилетняя старая дева, которой я себе ее представлял.

– Уф, – я поднял взгляд, заметив Картера, с отвращением смотрящего на меня. – Что? – нахмурился я, смутившись, и осмотрел себя. Да, вся одежда по-прежнему была в порядке. Картер лишь ходил к входной двери, чтобы забрать китайскую еду, поэтому я не смог бы все испортить за это время, даже если бы захотел.

– На твоем лице глупая улыбка. Как в случаях, когда ты заметишь женщину, которую... – он замолчал, оглядев сначала меня, а потом посмотрел на телефон. – Нет. Не-а, о, нет, – резко качнул Картер головой.

– Что «нет»? Я ничего не сделал.

– О, я знаю этот взгляд. Ты нашел задницу, которая тебя заинтересовала. Никаких отвлекающих факторов. До Рождества предстоит сделать еще кучу всего, и мне нужен чертов отпуск. Мы не закончим все дела на этой неделе, если ты станешь отвлекаться. Я смирился со всем этим рождественским сумасшествием, но женщину не потерплю, – Картер ткнул в меня пальцем, и я закатил глаза.

– Я не собираюсь отвлекаться. Это был один телефонный звонок.

Картер упер руки в бедра и поднял бровь.

– Проехали. Славно, никаких отвлекающих факторов. Где еда?

Дальше мы работали и ели в тишине. Я закончил три рождественских комикса, которые опубликуют в течение месяца, когда мы уйдет на заслуженный отпуск, а Картер разобрался с административными и деловыми вопросами. В конце дня мы сверились с расписанием на следующие пару дней и запланировали дела на завтра. Было уже поздно, когда Картер, наконец, ушел, а я так устал, что мне едва хватило сил потащить свою задницу в душ. Однако одна мысль о том, что я положу свое тело на чистые простыни, ужасала меня и давала стимул.

После я выбросил пустые коробки, в которых доставили еду, а также ополоснул наши с Картером тарелки и столовые приборы, прежде чем закинул их в посудомоечную машину и отправился в спальню. Я сел на кровать, устанавливая будильник телефона на самый, черт возьми, рассвет, а потом упал на простынь и выключил свет, ожидая, что провалюсь в сон, едва коснувшись подушки. Но все вышло иначе.

Вместо этого я лежал, слыша в голове тот хриплый смех с придыханием. Я потер лицо.

«Не отвлекайся, Хендрикс».

Никаких отвлечений.

Никаких отвлечений.

Никаких отвлечений.

Я достал телефон, проверяя время. Уже без четверти двенадцать, а мне нужно было рано вставать.

Никаких отвлечений.

Никаких отвлечений.

Интересно, она уже спит?

Нет. Никаких отвлечений.

Я: Ты спишь?

Застонав в голос, я буравил телефон взглядом, но когда не получил ответ, положил его обратно на тумбочку. Вероятно, Офелия все же спит.

Я перевернулся и закрыл глаза, готовясь принудить себя спать. Но, услышав вибрацию телефона, подумал, что я не мог схватить его достаточно быстро.

Офелия: Только что легла в кровать. Что случилось?

Я: Одна?

Офелия: Нет, Остин тоже здесь ;)

Кокетка.

Я: Пришли мне фото.

Я рассмеялся, получив фотографию красивого заката над дамбой.

Я: Мило. Но это не то, что я имел в виду. Я хочу увидеть фото МОЕГО кота.

Офелия: Тогда тебе стоит быть более конкретным.

Я: Могу я получить фото МОЕГО кота?

Я: Пожалуйста.

Офелия: Нет.

Я: Почему «нет»?

Офелия: Я не знаю, где твой кот. Здесь только МОЙ кот. Ничем не могу помочь. Прости.

Я снова усмехнулся и покачал головой.

Я: Грустно. Ты ранила меня в самое сердце.

Офелия: Мне жаль это слышать. Могу я чем-то тебе помочь?

В уме я прокручивал миллион разных способов. Все они были грязными и ни об одном из них она даже не догадывалась. Но кто не рисковал, не пил шампанского, верно?

Я: Да. Покажи, как ты выглядишь.

Я задержал дыхание, и в груди что-то защемило. Офелия молчала. Я спугнул ее? Я почти попрощался с ней, когда она, наконец, ответила.

Офелия: Ты первый.

Я приподнял брови. Мне следовало это предвидеть. И почему это я внезапно занервничал? Что если она превратится в одну из тех дурочек, хихикающих на каждое сказанное мной слово? Я слишком наслаждался ее дерзостью.

О, мой бог.

А что, если ей не понравится моя внешность? Вдруг Офелия увидит меня и больше никогда не заговорит со мной вновь? Или отнесет этот снимок в полицию, а они расклеят его по городу, подписав, что я – странный кошачий и сексуальный преступник?

Я вел себя нелепо.

Но действительно слишком наслаждался таким общением, чтобы разрушить все сейчас. Я отослал фотографию своей руки. Возможно, я согнул ее, демонстрируя бицепс. Ну, что ж, да, я все же хотел, чтобы эта воровка назвала меня сексуальным.