— Да уж, братец, такого ответа я от тебя не ожидал… — Вспоминая недельное молчание после отправки письма наследнику, не мог не воспринять это как чёткий ответ: «только попробуй что-либо сделать против меня и ты следующий, Карл» — читалось между строк, а иначе люди первого уже давно прирезали бы меня как и третьего.

— Второе послание от одного из братцев? — спросил я у растерянного Гвиния и тот, охнув, вернулся из раздумий в реальность и развернув бумажку, фыркнул.

— Нет, от одного из наших прикормленных торговцев, что сейчас в одном из городов, в трёх днях пути от нас. Парочка графов решила не дожидаться вашего ответа и посетить Нивград с инспекцией, в ходе которой намереваются лично проверить преданность принца Карла по отношению к первому принцу. Торговец ссылается на сведения, полученные от парочки пьянчуг солдат, выпивавших с ним в трактире. Также тут пишется об ведущемся наборе ополчения и о неком боевом отряде, разбившим лагерь в лесу, примерно в полутора днях пути от Нивграда. — Сжав бумажку, закончил доклад Гвиний.

Графы скорее всего пронюхали, что Нивград слаб, кроме сотни наёмников да сотни гвардейцев опереться я мог разве что на городскую стражу и ополчение, что со слов того же Магнуса могли попросту разбежаться. Поэтому, не дожидаясь, когда мы окрепнем, ребята перешли к активным действиям. К тому же, желание услужить первому принцу хорошо маскировало цель разграбления и убийства бесноватого четырнадцатого, о коем в империи вряд ли кто-то будет долго плакать. Сейчас мне требовалось не только усмирить жаждущих золота двух зарвавшихся мелких аристократов, но и разобраться с тем так, чтобы другим неповадно было. Вот только как? Без людей, магов и прочего ослабить их армии до такой степени, чтобы те дошли до моих земель истощёнными, проявили ко мне и моим людям максимальное неуважение, а после, как карточный домик взяли и рассыпались, сделав меня в лице соседей не только влиятельным, но и очень опасным соперником, при нападении на которого придётся трижды подумать о последствиях. Думай Карл, думай…

— Полагаю, ваша светлость, более нам не следует рассчитывать на защиту гвардейцев, в случае диверсии вы…

— Диверсия! Эврика, Гвиний, ну ты молоток, мне нужны диверсанты! — от моего резкого вскрика вокруг нас тот час выстроилось боевое построение, а спрыгнувшая с кучерского места Августа, подняв щит отворила дверь и заглянула внутрь.

— Что случилось, Карл, ты не ранен?! — с безумными глазами оглядывая меня и мага, произносит сестра.

— Я в полном порядке, Августа… Гвиний, пошли за Магнусом, пусть найдёт доверенного человека, что начнёт массовый сбор ополчения, а после, стрелой летит в наш особняк. У меня для его и нашей с сестрой тёмной подруги есть работёнка.

— Что вы собираетесь сделать? — слегка оживившись, спросил старик.

— Развести грязь под ногами моих врагов… — Усмехнувшись, коротко ответил я.

Множество раз в прошлом, сидя за своим проклятым компьютерным креслом, я залипал в монитор своего компьютера и думал, а как бы на следующий ход замедлить передвижение своего врага. Дать моему численно проигрывавшему войску или гарнизону хоть какое-то преимущество перед превосходящим во всём врагом. В пошаговых стратегиях на такое могло повлиять только два фактора: первое — погода, что способно уничтожить флот в море или же размыть, занести снегом дороги, морозом застопорить продвижение врага и его отряд снабжения.

Второй же способ — это тайные агенты, убийцы, диверсанты и прочие выполняющие похожие функции. Убийство вражеского командира, его ранение, могли выиграть нам пару дней, и не особо повлияли бы на соотношение сил на поле боя, а вот подрыв морали солдат, или же их отравление, совершенно иначе могли воздействовать на исход боя.

На внедрение в число врагов потенциального «дезертира», что наведёт смуту времени не было. Оставалось только одно — диверсия. Именно диверсия с отравлением питьевой воды или же еды вражеской армии могла создать максимально благополучный результат. Понос и дизентерия, следовавшая по пятам за отравлением, замедлят передвижение войска, и даже в случае, если нам не удастся убить врага при помощи яда, его наличие во вражеской крови может ослабить бойцов, дав какое никакое преимущество. Также, в добавок к этому можно было усилить эффект способом, которым некогда римский генерал довёл до ручки армию своего противника…

Действовать приходилось быстро. Первым делом создал свою первую «спец команду», состоявшую из двух непримиримых врагов. Сильнейшего воина Магнуса, которому в любой момент могло прийти задание от первого принца на моё устранения, и привыкшей действовать в тени ассасинше Хиваре. Пояснив, что если дроу вернётся без моего капитана, одна из её подруг умрёт, добился таки понимающего взгляда и согласия на выполнения чётко поставленной задачи по наведению «кипеша» в лагере нашего потенциального врага. Не зная кто там был, наёмники или воины одного из графов, приказал своим диверсантам проникнуть в лагерь и по возможности максимально обширно распространить отраву, приготовленную в спешке магом-целителем. Убить всех одновременно при помощи яда вряд ли получилось бы, ведь кто-то завтракает, кто-то нет. А вот отравить чем-то менее опасным и вызывавшим, к примеру, то же несварение и усталость вполне мог, всего-то и требовалось найти зелье без запаха и вкуса, разлить его ночью по чанам, сосудам с водой, а после, наблюдая за происходящим, повторять как можно чаще данную процедуру. Хохочущий с моей идеи Гвиний пообещал, что уже после первой порции яда большинство не только обосрётся, но даже со своих спальных шкур не встанет. Истощённые, измождённые и измученные, они станут хорошей добычей для гвардии почившего императора, ряды которой мой добрый советник в ближайшее время собирался изрядно так прорядить. Маг, не скрывая своего опасения, взывал к моему благоразумию и требовал, чтобы те в грядущей битве шли в первых рядах. «Они могут стать предателями» — взывал к моим инстинктам самосохранения старик, не понимая, что в случае, если те по прежнему оставались верными мне, я в отчаянных порывах мог потерять самых сильных своих воинов. Как не крути, имперская гвардия сейчас соответствовала притче о «палке и двух концах».

Магнус и Хивара покинули город ещё до заката. Точно так же, как под «ружьё» уже была поставлено более трёх сотен местных стражников и первых ополченцев, большинство из которых оказалось именной той частью населения, что после притока рабов не могло найти себе в городе работу или другое занятие. «Полтора дня и у нас будет около двух тысяч» — пообещал Магнус перед своим отбытием. Две тысячи ополченцев против привыкших сражаться наёмников и регулярных графских войск. Чьё оснащение и опыт, в сравнении с моими «воинами» казались небом и землёй. По сути, даже собери мы три тысячи, враг превосходил нас числом, а так же грубой силой, аннигилировать которую предстояло при помощи диверсии и тактических манёвров, для которых я приказал собрать по всему Нивграду лучших жеребцов и подложить тех под задницы всё той же гвардии. Именно благодаря сильному фланговому удару конницы я планировал обратить в бегство врага или попытаться пленить вражеского полководца. После чего, можно было спокойно вести переговоры о выкупе, или повесить того у ворот, дабы было уроком для других.

В планах всё казалось крайне просто, вот только в реальности оказалось гораздо сложнее.

«Воины Нивграда требуют лицезреть своего героя и защитника!» — вещал Гвиний, когда собравшаяся у ворот резиденции толпа, разбудив весь особняк скандируя имя «Карл», потребовала видеть своего принца во всей красе, а это значило в доспехах, верхом на лошади, на которой я не умел ездить и с тяжеленным мечом в руках. Народ не знал против кого его мобилизуют, не знал с кем ему придётся сражаться, сейчас он желал лишь одного, видеть мою ссыкливую персону на чале войска. А ведь именно такого поворота вещей, до сих пор я всеми силами старательно пытался избегать. Стратег сидит позади и перемещает фигуры, так думал я, но опасаясь мятежа, вынужденно облачившись в сталь, вышел к тем на встречу, и спрятав красное от смущения, испуганное лицо, произнёс речь, услышанную мною в одном из фильмов. Звучала она максимально пафосно и клишированно, но большего для взревевшей от радости толпы и не требовалось.