Ужинать женщины рода Бэгских после нашего разговора соизволили в гордом одиночестве, что собственно меня ничуть не удивило. В отличии от второй, ночной гостьи, осмелившейся под чутким конвоем и надзором Августы просить моей аудиенции.

Сидя в одном халате, попивая вино и сверяя отчёты по доходам города за прошлый год и этот, удивлённо хлопая глазами, приподнявшись в кресле поприветствовал соизволившую посетить меня грудастую Дроу. Чья хозяйка сейчас находилась в особняке под магической личиной обычной женщины и охраной десятка гвардейцев. Убежать, или причинить вред хоть кому-то из моих слуг она не могла, но наслушавшись о коварстве и умениях тёмных эльфов от Гвиния решил перестраховаться, выделив на её охрану последних числившихся свободным ресурсом гвардейцев. Каждый из этих парней сейчас для меня был на вес золота, и тратить жизни самых верных на патрулирование и прочие глупости я перестал, допустив до охраны самых главных объектов и персон.

— Приветствую Хивара из рода Дарадай, что привело вас в столь поздний час? Желаете вина? — на лице Дроу не дрогнула и ресничка. От того же Гвиния я слышал, что настоящие потомки Дроу спокойно могут неделями обходиться без воды и еды, но судя по тому, как быстро ко мне прибежала одна из последовательниц Кафы Фаэрил, данный факт оказался сильно преувеличенным. Пусть я и сказал, что позабочусь о их знатной особе, но между прочим упомянул, что другим эльфийкам самим придётся зарабатывать себе на хлеб. Фаэрил я также не баловал, так что, просьба Дарадай о возможности забрать вино и передать его госпоже я с усмешкой на лице отверг. — Тебя сейчас я угощаю в знак уважения Хивара, ведь вы наконец-то решились на службу мне. Им же, подобную еду вы сможете купить на рынке, на свои честно заработанные деньги.

— Могу я попросить уважаемую инквизиторшу оставить нас наедине, — поинтересовалась эльфийка, блеснув глазами и чутка наклонившись, продемонстрировала свой соблазнительный вырез.

— Нет, ты серьезно думаешь, что я оставлю одного из наследников империи в твоих грязных руках? — положив руку на рукоять своего клинка, рыкнула Августа.

— Я погибну если даже мои руки замахнутся на принца, печать не позволит причинить ему вред, да и разговор наш не для святых ушей, — намекая на свои грязные услуги, и то как она хочет заработать на хлеб для двух своих подруг, выпускать которых из их «комнат» я разрешил строго по одной, проговорила Хивара.

— Говори напрямую, — наконец-то дождавшись настоящего удивления и опасливого взгляда, коим та одарила напряженную Августу, потребовал от темной эльфийки.

— Я хочу продать вам своё тело и получить за него золото… — Глядя на инквизиторшу, спокойно стоявшую в стороне, в очередной раз удивившись, и переведя взгляд на меня, решительно выдала Дроу.

— Одни золотой… За большим тебе в городской бордель. Уверен, там на твоё тело найдётся покупатель пощедрее меня.

Моё предложение эльфийке не понравилось. На мгновение женщина даже задумалась, но спустя несколько секунд, вновь взглянув на сестру, спросила:

— Вы собираетесь совершить грех прямо перед представителем вашего же бога, не боитесь кары небес, они ведь такое не прощают?

Взяв в руки кувшин, решил немного поиграть на эмоциях обоих женщин. С одной стороны хотелось произвести как можно более пугающее впечатление на эльфийку, а с другой — порадовать мою немного извращённую сестрёнку, которая в последние дни и так ко мне подходила, и этак. Только всё из-за произошедшего с папаней никак не решалась сама предложить.

— Пей, — грубо впихнув в руки инквизторши кувшин, потребовал от Августы я и та, взглянув на эльфийку точно так же как та на неё, а после поглядев на меня, слегка растерянно кивнула и сделала глоток. — Ещё… — Поднимая кувшин потребовал я, и та сделала ещё пяток. — До дна, это приказ. — Зайдя той за спину, и пока девушка залпом осушала оставшийся литр крепкого вина, развязал подвязки на её доспехи.

— Раздевайся… — Дождавшись, когда тяжело дышащая сестра поставит кувшин, приказал я и тут она впервые, словно требуя чего-то большего, решила молча воспротивиться. — Я буду пытать тебя лично, и ты знаешь — в гневе я очень жесток. — Глядя в разгорающиеся страстью глаза и краснеющие щёки, принялся наблюдать за тем, как шокированная Дроу, открыв рот, смотрит на павшую прямо на её глазах великую и непорочную воительницу, что оставшись в чём мать родила, по моему же приказу упала голой на колени.

— Хивара из рода Дарадай, в Нивграде есть только один человек, которого ты и твои сородичи по-настоящему должны бояться, и это я, — встав напротив эльфийки, что ростом была выше моего на добрые пол головы, грозно глядя пряма в эти мерцающие в огне комнаты глаза, проговорил я. — Ни твои сородичи, ни святая инквизиция, не даже сам Господь Бог здесь тебе не помогут.

Глаза женщины дрогнули, по виску безэмоциональной Хивары прокатилась капелька пота. Она не боялась меня как принца, мужчину или воина, но опасалась той дурной славы и садистской наклонности, скрывавшейся за новой личиной Карла. Ныне покойный принц своим подвигом создал мне крайне дурную славу, заставлявшую даже самых сильных и стойких врагов нервничать, когда я с усмешкой и вызовом глядел тем в глаза.

— Вы позволите Хиваре из рода Дарадай сделать то, зачем она пришла, господин? — оголив плечи и грудь, припав на оба колена и положив руки на мои штаны, с едва проступившей в голосе ноткой дрожи, спросила та.

— Приступай, — убрав свалившуюся на глаза женщине прядь черных волос, глядя на рабыню сверху вниз, проговорил я.

Глядя на эти умело касающиеся головки моего члена руки и губы, постоянно возникало стойкое желание посочувствовать женщине, её участи рабыни и горькой судьбе. Отчего приходилось чуть ли не каждую минуту напоминать себе о тех ужасах, что темные творили в наших землях, попутно загоняя своего приятеля той всё глубже и глубже в глотку.

— Зачем вы резали селян? — когда та, чуть ли не задыхаясь, положила мне руки на икры, пытаясь освободить горло, оттянув за волосы голову Хивары я.

— Дар нашим богам… — Пуская слюни и тяжело дыша, отозвалась Дроу, вслед зачем, я вновь стал пользоваться её головой на своё усмотрение. Их языческие замашки стоили жизни множеству невинных граждан, чьи осиротелые дети до конца жизни будут испытывать ненависть к их роду.

— А детей почему не убили? — испытывая одновременную злость и удовольствие, вновь позволив Хиваре наполнить лёгкие воздухом, спросил я.

— Дар лесу… — «Заебала со своими дарами». Вновь всадив и с силой сжав той ноздри, ощутил такой вакуум, что тотчас, не сдержавшись, выплеснул всё темнокожей прямо в глотку. Рабская печать не позволяла женщине сомкнуть зубы, оттолкнуть меня или ещё как-то противиться моим действием. Всё что она могла — это моргать заливающимися слезами глазами, хлопая меня по животу и прося дать возможность сделать глоток воздуха.

С закатывающимися от экстаза глазами, вытянул свой член изо рта Дроу, после чего та, рухнув на пол, громко закашлялась, разлеглась так, словно всё уже закончилось.

— Что ещё ты умеешь? — стоя с вываленным наружу дружком спросил я, и та, глядя на меня с пола, одной рукой обхватив член, пытаясь перевести дыхание, принялась наяривать его своей ручкой. — Я говорю не о постельных ласках.

— Разведка, диверсия, заказные убийства, похищения, — проговорила та, и видя моё якобы «неудовлетворённое» лицо, привстав, приподняла одной рукой свою грудь, обхватив той мой член, принявшись прогонять того от сисек до лица, попутно лаская кончиком своего языка. Эта эльфийская сука знала своё дело, при чём очень хорошо: ни мои рабыни горничные, ни сестрёнка, с удивлением и злобой наблюдавшая за тем как её обходят по всем параметрам, не могли похвастаться подобными техниками владения языком и уж тем более дамы уступали Дроу в фигуре и размерах. Высокая, подтянутая, с хорошими формами и боевыми навыками…

— Как же так получилось, что такой мастер попал в плен, причём дважды? — стоя неподвижно и тем самым вызывая неудобства для вынужденной двигаться самостоятельно Хивары, спросил я.