«Август — мой господин? Нет уж блять, я его не выбирал. Хотя пока придётся мириться…»

Гаутэн Эльд — личный посланник и слуга старшего брата. Взращённый с одной целью, он стал неотъемлемой частью каждых мало-мальски волнующих брата переговоров. Умный и острый на язык, множество раз мужчина находился на краю от гибели, договариваясь с самыми сложными представителями аристократии. Каждый раз, когда лезвие холодной стали уже было готово отнять его жизнь, каким-то образом тот умудрялся избегать встречи с костлявой, принося братцу ценную информацию, а порой и целые замки без боя. Представить даже не могу скольких глупцов обвёл вокруг пальца хитрый лис, но сегодня я намеревался прервать череду его побед.

— Августа, седлай коня, бери наших лучших людей, Гаутэна в город не впускать. Магнус, ополчение и войско, всех и всё, что у нас есть на стену. Пусть Эльд видит лица наших воинов, их копья и стяги. Гвиний, возьми распорядись взять с собой стяги дома Бэгских, новый стяг второго брата, старый стяг первого, а также наш собственный.

— Вы уверены, ваша светлость? Не думаю, что посла от первого принца…

— Выполняй старик! — крикнул я, а следом велел подать ненавистную броню, так натиравшую во время похода. К моменту, когда толпа слуг облачила меня в прохладную сталь, большая часть охранявших резиденцию стражников уже покинула нас. Всех, включая личных стражей семейства Бэгских, отправили на стену.

Наконец-то настал тот момент, к которому я так долго готовился, репетировал сам с собой, на очке, в шатре или кровати. Встреча, что решит судьбу моего Нивграда произойдёт именно сегодня, и от того, смогу ли я впечатлить этого чёртового Гаутэна, зависело в каком ключе и русле в дальнейшем мне придётся общаться с главным наследником и братом.

Неспешно двигаясь по улицам своего города, заставляя нервно ждать взятого в кольцо посла и его свиту со всей свойственной мне ненавистью проклинал чёртово солнце, грозившее запечь мою тушку прямо в этом сраном панцире, от исходящего жара которого не спасала даже плотная рубаха одетая под низ. Зной, запах собственного пота и эти чёртовы мошки лезшие в глаза и рот раздражали. В очередной раз отмахнувшись от назойливого насекомого, попытавшегося проникнуть мне в ухо и едва не свалившись с коня, злобно глянув на Гвиния отдал команду — «колдуй»!

Маг-целитель не любил расходовать собственную манну на всякие второстепенные вещи и считал, что подобные невзгоды должны закалить моё тело и дух. Однако, сегодня решил не спорить и просто использовал на моей броне одно из элементарных заклинаний, остудившее ту до приемлемой температуры. Лёгкий ветерок подобно ауре закружился вокруг меня, отталкивая насекомых и остужая взмокшую от пота голову.

— Так то лучше… — Уверенно выдвинувшись за пределы ворот в сопровождении всего десятка воинов и мага, произнёс я, а после пришпорил коня. Сотня моих личных воинов, перемешавшись с элитой Бэгских, взяв в плотное кольцо десяток сопровождавших посла мужчин, нервно ожидали команды. Несмотря на то, что на Гаутэна сейчас с дистанции трёх ста метров со стены глядело несколько тысяч бойцов, а в его грудь фактически упирались выставленные моими кавалеристами копья, тот был спокоен и даже мил.

Лицо имперского лиса украшали шрамы проходившие через нос и левый глаз. Также на его голове отсутствовали оба уха. «Должно быть издержки профессии» — усмехнувшись, и тем самым в лоб показав тому собственную неприязнь, подумал я. Брони посол не носил, точно так же, как и оружие. Казалось бы, этого искалеченного жизнью доходягу на тот свет мог отправить и ребёнок, однако, всё становилось на места, когда я начал присматриваться к его страже. Гвардейцы, последние из рода, первые в бою… Ветераны, здоровенные накаченные дядьки закованные в сталь, точно такие же как и мои, но не это привлекло меня, а то, что они привезли с собой.

— Собачьи головы? Посол, неужели зарезав пару сельских шавак вы намеревались меня напугать? — придерживая лошадь, наматывавшую круги внутри кольца и вокруг наших незваных гостей, проговорил я, а после, когда Гаутэн уже намеревался дать ответ, перебил того очередным вопросом, но только адресованным своему советнику. — Гвиний, это у дома Эльдов обычай такой, приветствовать других отрубленными звериными головами? Может нам стоило также украсить наших коней чьей-либо плотью, к примеру Зорфав, в наших краях их куда больше, чем собак…

Оценив мою шутку, Гаутэн, улыбнувшись краем губы, едва заметно кивнул, попутно кинув свой взгляд на моих воинов, а после им за спину, на крепость.

— Вы позволите? — не соизволив даже поприветствовать меня лично, тем самым показывая как по-настоящему относится ко мне тот к кому он служит, попросил слова лис.

— Выпороть тебя бы за такую дерзость… — Мои слова воспринимаются как условный сигнал, ряды конных сужаются, а люди Гаутэна впервые показывая нервозность начинают с некой опаской поглядывать на своего господина.

— Пороть посла от судьбы которого зависит ваша жизнь и жизнь города — это ли не дерзость? — резонно подмечает мужчина.

— Вместо даров ты приносишь мёртвые головы, вместо уважения кичишься статусом, а теперь ещё и угрожаешь мне, посол? Позади меня Нивград, мои люди, мой город, моя армия и мой дом, позади тебя чужие копья степь и смерть… — Мои слава вызвали очередную улыбку на лице Гаутэна.

— Прошу, избавьте меня от этих запугиваний. Вы же прекрасно понимаете, что смерть позади меня, она ждёт всех, если…

— Если что? Я не отдам свою голову первому принцу? Не считай меня идиотом, Гаутэн Эльд. Пока я здесь, в своих стенах и под защитой своих людей, брат будет считаться со мной и теми неудобствами, которые я способен ему причинить.

— Неудобства? Вы думаете этот спектакль, что сейчас развернулся на стенах вашего города доставит нам неудобства? Сколько вас, тысяча наберётся? Мы знаем, что не так давно вы столкнулись в бою с соседними мятежными лордами, на исцеление ран уйдут месяцы, и даже если вас будет полторы-две тысячи, общей картины это не изменит. Позади меня движется войско в сто тысяч бойцов и уже через неделю они камня на камень не оставят от этого места, если вы не предстанете пред моим господином! — выговорившись и даже позволив себе повысить голос, мужчина, вздёрнув голову ещё раз взглянул на стену, где возвышались сразу четыре флага, а после, фыркнув, поправил взмокшую от пота прядь волос, упавшую тому на глаза.

— О каких ранах и исцелении говорит этот безумец? — строя удивлённую рожицу повернулся к всадникам я, вызвав тем самым на лицах бойцов улыбки и даже нервозный смешок. Гаутэн тем временем оставался спокоен и невозмутим, продолжая изредка поглядывать на развивавшиеся за спинами моих солдат флаги. — Мои бравые воины разбили мятежников не понеся потерь, если бы не бухло и та слепая, хромая кобыла так вообще все бы вернулись домой целыми и невредимыми. — О истории трагической смерти одного из ополченцев в таверне соседнего города знал каждый местный житель, точно так же, как и о судьбе горе рыцаря свалившегося с седла. Два этих рассказа кочевали от казарм до трактиров, поднимая те смехом на уши, вот и в этот раз парни за моей спиной, не удержавшись, заржали. Всё же не так уж часто их господин позволял себе шутить.

Гаутэн Эльд, видя как кто-то смеётся в ответ на громкое заявление по поводу приближающейся стотысячной армии, напротив разнервничался. Непонимание полной картины происходящего толкала разум мужчину в разные направления, заставляя додумывать исходы, о которых тот мог не знать.

— Вздор, нам известно, что мятежников было как минимум три тысячи, а вас…

— А сколько нас, полторы? — ещё раз усмехнувшись, взглянул на продолжавших ржать только уже с меня бойцов. Растерянные они не понимали, зачем я только, что выдал врагу наше число.

Взгляд посла вновь пробежался по окружавшим его бойцам, а после вновь упал на стену, воины на которую всё прибывали и прибывали. Уже сейчас он мог лицезреть войско числом больше тысячи.

— Пусть вас вдвое больше, чем я предполагал…