Как надают от голода другие,

Не в силах мы ни руку им подать,

Ни, даже мертвых, их земле предать.

Дионисса

Запавшие глаза и щеки наши

О бедствии свидетельствуют этом.

Клеон

Пускай же города, что пьют беспечно

Из чаши изобилья золотой,

Услышат вопль измученного Тарса!

Их может ждать такая же судьба.

Входит вельможа.

Вельможа

Где наш правитель?

Клеон

Он перед тобой.

Ну, говори, с каким же новым горем

Ко мне пришел ты? Я не ожидаю

Вестей отрадных.

Вельможа

Флот замечен в море,

Идущий прямо к нашим берегам.

Клеон

Меня уже ничто не удивит.

Ведь каждое несчастье порождает

Несчастье новое. Понятно мне;

Какая-то соседняя держава,

Воспользовавшись бедствиями Тарса,

На кораблях везет свои войска,

Рассчитывая нас, уже разбитых,

Разбить и затоптать и надо мной,

И без того несчастным, одержать

Бесславную, дешевую победу.

Вельможа

Нет, государь, нам нечего бояться:

Под белым флагом эти корабли

Несут нам мир, а может быть, и помощь.

Клеон

Ужели ты не знаешь до сих пор

Чем лучше внешность, тем обман коварней?

Но, что бы ни несли они сейчас,

Что испугает полумертвых нас?

Что худшее нам может угрожать?

Вели ж их предводителю сказать:

Я жду его. Пусть он объявит мне,

Кто он, откуда и чего он хочет.

Вельможа

Иду, мой государь!

(Уходит.)

Клеон

Коль друг он — помощь нам его любезна.

Коль враг — сопротивляться бесполезно.

Входит Перикл со свитой.

Перикл

Правитель! Пусть ни наши корабли,

Ни войско наше взор твой не смущают

Слепящим светом, как маяк полночный.

О бедствиях народа твоего

Узнали в Тире мы, и вот пред нами

Безлюдье этих мертвых, страшных улиц.

Явились мы не с тем, чтобы умножить

Страданья ваши, но чтоб это бремя

Тяжелых испытаний облегчить.

Не думайте, что эти корабли

Троянский конь, набитый до отказа

Безжалостными слугами войны.

Они везут зерно — залог спасенья,

От голода и смерти избавленье.

Все

Пусть боги Греции тебя хранят!

Мы за тебя молиться будем!

(Падают на колени.)

Перикл

Встаньте!

Не почестей мы ищем, а любви

И в гавани надежного укрытья.

Клеон

Тех, кто откажет вам в гостеприимстве

И вам неблагодарностью отплатит

Будь это наши дети или жены,

Да покарает небо, да постигнет

Всеобщее проклятье! Но надеюсь,

Что среди нас не сыщется таких,

И от лица народа моего

Добро пожаловать вам говорю я!

Перикл

Спасибо. Погостить нам здесь придется,

Пока судьба нам вновь не улыбнется.

Уходят.

Входит Гауэр.

Гауэр

Могучий царь пред вами был:

Дитя свое он совратил.

Но лучший царь явился вам:

Хвала Перикловым делам.

Не беспокойтесь: будет он

От всех превратностей спасен.

За лепту малую сто крат

Его потом вознаградят.

Отменно речь его умна:

Клянусь — прельщает всех она.

И в Тарсе, где герой живет,

Такой от всех ему почет,

Что статую его отлили

И в честь героя водрузили.

Но снова бедствия грозят:

Смотрите, что они сулят.

Пантомима.

В одну дверь входят, беседуя, Перикл и Клеон, и с ними вся их свита; в другую — дворянин с письмом к Периклу. Перикл подаст письмо Клеону, награждает посланца и посвящает его в рыцари. Затем Перикл уходит в одну сторону, а Клеон — в другую.

Не трутнем Геликан живет,

Чужих трудов вкушая мед.

Он хочет зло искоренить,

Добро сберечь и сохранить.

Царя желанье выполняя,

Ему он пишет, сообщая

О жизни в Тарсе. Пишет он,

Как, в злое дело вовлечен,

Тальярд убить царя стремится.

Из Тарса лучше удалиться.

И вот плывет Перикл опять:

Но можно ль морю доверять?

Вновь буря, гром над головой,

Внизу — пучины жадный вой.

Корабль сейчас ко дну пойдет;

Царя такая ж участь ждет:

Совсем один остался он,

Богатства, слуг, друзей лишен.

И море, словно дикий зверь,

Над ним натешится теперь.

Но вот устала наконец

Судьба от ярости. Храбрец

На сушу выброшен. И вот

Перикл по берегу идет.

Что будет дальше — поглядите,

Меня ж за болтовню простите.

(Уходит.)

Пентаполис. Открытый берег моря.

Входит Перикл, весь промокший.

Перикл

О звезды гневные! Уймите ярость!

Дождь, ветер, гром! Пред вами только смертный,

Который вам подвластен. Мне велит

Природа уступить и покориться.

Безжалостно меня швыряло море

На берега скалистые, но я

Остался жив. О, где же смерть моя?

Ужели вашей грозной, злобной силе

Нужны несчастья бедного царя?

Ах, из могилы, из морской пучины

Извергнутый, я жажду лишь кончины.

Входят три рыбака.

Первый рыбак

Ну, что ты стал, дуралей?

Второй рыбак

Иди-ка, тащи сети!

Первый рыбак

Ты что, оборванец, не слышишь?

Третий рыбак

Что ты говоришь, хозяин?

Первый рыбак

Пошевеливайся-пошевеливайся, а то будет тебе.

Третий рыбак

Ей-богу, хозяин, я никак не могу забыть тех бедняг, которых смыло только что волной.

Первый рыбак

Уж точно, бедняги! У меня у самого защемило сердце от их жалобных криков, когда они, утопая, молили о спасении. А нам впору было самих себя спасать.

Третий рыбак

А ведь, помнишь, хозяин, что я сказал, когда мы увидели дельфина? Здорово он прыгал и кувыркался. Я слыхал, будто дельфины на вкус напоминают и рыбу и мясо. Пропасти на них нет, проклятых! Каждый раз. когда вижу дельфина, боюсь, что меня волной смоет в море. Дивлюсь я, хозяин, как это рыбы живут в море!

Первый рыбак

Да живут они точно так же, как и люди на суше: большие поедают маленьких. Посмотри, например, на богатого скрягу: чем не кит? Играет, кувыркается, гонит мелкую рыбешку, а потом откроет пасть и всех их, бедненьких, одним глотком и сожрет. Да и на суше немало таких китов: откроет пасть и целый приход слопает, да и церковь с колокольней в придачу…

Перикл

(в сторону)

Послушаешь — есть чему поучиться.

Третий рыбак

А все-таки, хозяин, будь я звонарем, я бы не прочь оказаться на колокольне как раз в тот день, когда кит ее слопает.