В последующем героическое служение отечеству В.М. Стржеминского было отмечено высокой и особо ценимой в армейской среде наградой. Он был награжден Орденом Святого Георгия 4-й степени.
Став полным инвалидом в двадцать два года, испытывая постоянные боли, физические и моральные страдания, Стржеминский не пал духом, не утратил интереса к жизни, начал активный поиск сферы своего служения обществу в новом качестве. В этом поиске ему помогли навыки в рисовании, которым он увлекался в детские годы.
Таким образом, этой новой сферой его жизненных интересов стала живопись. В госпитале, оправляясь от тяжелых ранений и постепенно выздоравливая, Стржеминский занялся живописным искусством. В 1918 г. он поступил в Государственные Свободные художественные мастерские, и одновременно работал в коллегии по делам искусств Наркомпроса в Москве.
Переехав в Витебск, Владислав Максимилианович Стржеминский женился. Затем в 1920 г. вместе с молодой супругой переехал в Смоленск. Его жена Екатерина Николаевна Кобро, происходила из семьи немцев Поволжья. Она была сестрой милосердия госпиталя, в котором лечился ее будущий супруг. Так же как он, Екатерина Николаевна увлекалась искусством, возможно, это обстоятельство также сыграло определенную роль в их сближении.
Общаясь с Каземиром Малевичем, Стржеминский не только воспринял от него и горячо поддержал идеи супрематизма, но и развил их. Собственный вариант абстрактной живописи он назвал — унизм. Для этого направления абстракционизма характерны полотна с циклически повторяющимися, ритмическими структурами на монохромном фоне. Одной из основных целей унизма было раскрытие сложной взаимосвязи различных предметов в среде в соответствии с их пространственной определенностью.
В 1922 г. Владислав Максимилианович Стржеминский переезжает на свою историческую родину, в Польшу. Там он также занимается искусством, в основном, живописью. В сентябре 1939 г., возможно из-за начавшейся Второй мировой войны, Стржеминский переехал в небольшой город Вилейка. В этом городке до мая 1940 г. он работал преподавателем живописи в местной гимназии. В это время Стржеминский создал первый из циклов выдающихся, трогающих душу рисунков, посвященных трагическим военным событиям.
Затем в годы немецкой оккупации, используя немецкие корни жены, семья переезжает в Лодзь. Здесь в 1945 г. Стржеминский основал знаменитую художественную школу, о которой скоро стало известно во всей Европе. В этой школе он успешно творил и преподавал. За основами художественной науки в его школу тянулись многие одаренные молодые люди, не только из Польши, но из многих стран мира. Творчество В.М. Стржеминского приобрело международный аспект, его работы часто экспонировались на международных выставках, теоретические взгляды унизма стали широко известны.
В 1950 г. Владислав Максимилианович Стржеминский приказом министра культуры Польской Народной республики был отстранен от работы и преподавательской деятельности. Это оправдывалось тем, что творчество художника не укладывалось в тесные рамки соцреализма.
Стржеминский тяжело переживал эти гонения и непонимание. Его вклад в современное искусство по оценке специалистов мирового уровня был весьма велик, но в своей стране заслуги Стржеминского не признавались. Через два года после начала мрачной полосы непонимания он скончался.
Владислав Максимилианович Стржеминский — Герой Первой мировой войны, замечательный художник двадцатого века, талантливый и высокообразованный человек, похоронен на Старом кладбище города Лодзи. В настоящее время творчество Стржеминского вновь стоит в одном ряду с наиболее значимыми художниками двадцатого века. Его помнят и им, как своим выдающимся сыном, по праву гордятся народы России и Польши.
Оборона крепости Осовец с течением времени все больше приобретает легендарные черты и мифологизируется. Представляется, что в этом нет ничего плохого. Напротив, отдельные мифы, которые основываются на объективной основе и большинство элементов которых — реальны и задокументированы, служат серьезной основой формирования и поддержания национального самосознания и гордости, постоянно сменяющих друг друга поколений. Мифы, основанные на реальных обстоятельствах выдающихся событий, имеют крепкие и жизнестойкие исторические корни. Думается поэтому, в настоящей работе будет не только уместным, но и необходимым описать событие, которое как легенда или миф уже многие годы будоражит сознание историографов героической обороны Осовецкой крепости.
Это событие касается бессменного и легендарного часового подземных Осовецких казематов. Из личного опыта полагаю, что, с высокой долей вероятности, данное событие вполне могло произойти. Дело в том, что в начале 70-х годов прошлого века автору в качестве курсанта довелось проходить обучение специальным военным наукам в районе Брестской крепости в Белоруссии. Это было знаменательно прежде всего тем, что в этих же местах, тогда еще в Брест-Литовске, находились госпиталь и дивизионный лазарет в котором после Русско-Японской войны проходил службу мой прадед Николай Александрович Федоров. Интересно, что армейскую службу на различных офицерских должностях автору книги довелось проходить в приграничных районах Дальнего Востока, среди сопок, неподалеку от которых в начале двадцатого века разворачивались трагические событии Русско-Японской войны. Находясь на службе в этих красивейших дальневосточных местах, часто мысленно проводились параллели циклически связующие жизнь и воинскую службу различных поколений российских людей.
До распределения к местам прохождения воинской службы, мы как курсанты, проходившие обучение различным воинским наукам, в начале 70-х годов прошлого века несколько месяцев проживали в казарме, которая находилась в подземных казематах Брестской крепости. Эти старые фортификационные сооружения, по сути, аналогичны подобным сооружениям крепости Осовец. Позвольте заверить, что места и объема пространства казематированных сооружений там было вполне достаточно. Его было столько, что если бы под землей при охране складских помещений случайно был забыт не один часовой, а целый взвод солдат, то воздуха (при условии его даже слабого поступления через оставшиеся после направленного взрыва щели), могло вполне хватить для их функционирования и обеспечения жизнедеятельности. То же самое можно сказать об укрепрайонах, которые строились русскими инженерами в разное время и поражают масштабами и качеством проведения фортификационных работ.
Поэтому, исходя из собственных оценок, а также из материалов многочисленных публикаций в научной литературе, периодических изданиях, сети Интернет, телевизионных фильмах, считаю вполне возможным, что подвиг часового в подземных казематах крепости Осовец имел место в реальной жизни. При описании этого подвига, автором за основу взяты следующие источники, достоверность которых вызывает наименьшее количество сомнений[73].
Российские историки Шендриков Е.А. и Небольсин А.А. считают, что последняя точка в героической обороне крепости Осовец была поставлена только в 1924 г. При этом, они ссылаются на работу Я. Скибы. Исследователь Я. Скиба отмечал, что в 1918 году руины крепости стали располагаться на территории, вошедшей в состав независимой Польши. Начались реставрационные работы и частичное восстановление и реконструкция крепостных объектов. При разборе завалов около одного из фортов, польские солдаты наткнулись на высокий каменный свод подземного тоннеля. В нем они неожиданно обнаружили последнего живого защитника крепости.
Так как в то время многие люди, еще родившиеся и жившие в Царстве Польском бывшей Российской Империи, достаточно хорошо знали русский язык, то общение с героическим русским часовым оказалось вполне возможным. У воина поинтересовались, может ли он оценить — сколько времени он находился в темноте под слоем земли на вверенном ему посту.
Солдат ответил, что этот срок своей вахты он знает: заступил на пост девять лет тому назад. Это было в августе тысяча девятьсот пятнадцатого года.
