Польские солдаты не верили своим глазам, это казалось им фантазией, мифом, сказкой и нелепым сном. Невероятным, полным внутреннего достоинства стало последующее поведение русского солдата. Он не допускал поляков на охраняемый объект. Оставшись до конца верным присяге и воинскому долгу, он с оружием в руках был готов защищать вверенный ему пост не щадя своей жизни. В строгом соответствии с караульным воинским уставом, часовой заявил, что его сможет снять с поста только разводящий или начальник караула. В случае их отсутствия, это может сделать только Государь Император.

Поскольку Царства Польского в составе Российской Империи уже не стало, то территория, на которой находились руины крепости, перешла к независимой Польше. Все это объяснили бессменному часовому Осовецких казематов. Затем ему принесли телеграмму от главы государства — президента Польши. Только после этой формальной процедуры героический русский солдат покинул свой пост. К сожалению, далее с героем случилась беда. Выбравшись из темного и мрачного каземата наверх, отважный русский солдат сразу же ослеп. Местность сверху каземата была освещена ярким летним солнцем. Польские солдаты не догадались завязать ему глаза какой-либо повязкой перед тем как вывести наружу, в результате непривыкший к свету воин потерял зрение.

В ходе расспросов и длительной беседы польские военные выяснили условия проживания русского часового в темном подземелье крепостного каземата. В спешке, или думая, что каземат полностью разрушен, командование не прислало разводящих на этот пост. По невероятно удачной случайности, у него под охраной оказался интендантский склад. На этом складе были большие запасы сухарей, консервов, тушенки, махорки, и других самых разнообразных продуктов. Поэтому истощение или смерть от голода ему не грозили. Этот охраняемый пост стал одновременно служить ему и жильем и местом отдыха. К счастью на складе было большое количество спичек, стеариновых свечей, разнообразной форменной одежды и нижнего белья. Темнота разгонялась призрачным светом горящих свечей. Приток воздуха был обеспечен за счет большого объема каземата и наличия небольших щелей в завалах, что способствовало естественной вентиляции помещения.

Дни он отмечал зарубками на стене, которые он делал собственным штыком. А также по еженедельным сменам пар нижнего белья. Это, бывшее в употреблении грязное белье он складывал отдельно и периодически пересчитывал использованные комплекты.

На его счастье каземат находился неподалеку от реки Бобер. Однако в ямах-колодцах, которые он периодически вырывал ножом и штыком в полу подземелья, за день набиралось совсем немного воды. Этой воды хватало только для питья и протирания лица и кожи. Вместо бани он периодически пользовался сменами рубашек и чистого нижнего белья. Кроме того он берег ноги и постоянно менял портянки.

Легендарному часовому было предложено остаться в Польше, но он выбрал Родину, с нетерпением ждал момента оправки и просто рвался домой. Родина была совсем не та, которую он знал прежде, она уже называлась по-другому, непривычным для его уха сочетанием слов — Советский Союз. Чиновники СССР встретили солдата царской армии без почестей, и более, чем скромно. Власти и идеологи новой страны его героический поступок замолчали. Реальный подвиг реального человека постепенно превратился в легенду. К сожалению, до сих пор исследователи не могут назвать имя этого человека, и описать его судьбу в последующих этапах жизни.

Значительная тяжесть военных действий в период Первой мировой войны пришлась на долю российских крепостей. Наиболее тяжелую и долгую осаду, длившуюся в течение года, выдерживала крепость Осовец. Истории известен комендант крепости генерал Николай Александрович Бржозовский. Имеются частичные сведения о российских солдатах и офицерах, погибших в период ее обороны и газовой атаки. Реестры погибших воинов частично опубликованы и находятся в архивах.

Однако практически нет никаких сведений о генералах, офицерах, младших чинах и солдатах, переживших оборону и эвакуированных после подрыва крепостных сооружений. Этих военнослужащих было немного, тем более обидно, что не все они остались в памяти потомков. Кроме того, в историографии первой мировой войны очень скромная роль уделена военным врачам и медицинскому персоналу. Парадокс заключается в том, что основное внимание в войне всегда уделяется тем, чья профессия — уничтожение противника и его средств. О тех же, кто не щадя своих сил и жертвуя жизнью, спасает раненых и больных, почему-то историография часто умалчивает. А ведь их воинский труд — один из самых важных и тяжелых.

Участниками обороны крепости Осовец являлись — главный врач Осовецкого крепостного военного госпиталя № 1 Николай Александрович Федоров (Рис. 18, 19) и его дочь — сестра милосердия этого госпиталя — Мария Николаевна Лопатникова (урожд. Федорова) (Рис. 20).

Почти вся семья Федоровых принимала участие в великой войне. Ее брат-близнец Борис Николаевич также воевал и был удостоен боевых наград. Перед войной Николай Александрович попросил детей — Марусю и Бориса, сфотографироваться вместе с ним (Рис. 21). Он как будто знал, что в таком составе они больше не увидятся в этой жизни.

Много горя и страданий перенесла в войну жена Николая Александровича — Анна Осиповна Федорова (урожд. Слупская) (Рис. 22). Почти каждый день она писала в осажденную крепость трогательные письма своему мужу, подбадривала его, рассказывала о новостях тыловой жизни. В письмах она вспоминала былые светлые времена. Как память о них была фотография любимой дочери Маруси, когда Маруся была совсем молодой девушкой (Рис. 23), а также в период, когда Маруся повзрослела, и они вместе какое-то время были в гостях у Николая Александровича в крепости Осовец. Для того чтобы сделать хороший снимок, его жене и дочери пришлось съездить в местечко Гониондзь (Рис. 24).

В советский период о славном для русской армии эпизоде Первой мировой войны — обороне крепости Осовец не было принято говорить. Более того, документы и фотографии того периода тщательно прятались Марией Николаевной, и лишь в шестидесятых годах прошлого века стали храниться открыто.

В этом небольшом архиве хранились фотографии и переписка с генералами Крапоткиным и Флеровым, другие материалы периода Первой мировой войны, довоенного и послевоенного периодов (многие из фотографий и документов публикуются в этой книге впервые). Например, в документах имеется парадное фото князя, генерала Крапоткина Дмитрия Алексеевича, сделанное в Художественной мастерской Артистической фотографии И. Ределя, в городе Белостоке. На оборотной стороне фотографии имеется надпись: «Николаю Александровичу Федорову, старшему врачу полка, на добрую память от бывшего его командира. Признательный Ген. М. Кн. Крапоткин. 6 июня 1913 г.» (Рис. 25). Эта фотография интересна еще тем, что изображений этого известного царского генерала практически не сохранилось в других источниках.

Генерал Флеров, по некоторым данным, накануне Первой мировой войны был военным комендантом Одессы (Рис. 26). Род Слупских был большой, родственники часто встречались друг с другом. (Рис. 27). Он был женат на родной сестре жены Николая Александровича Федорова — Анны Осиповны Федоровой (в девичестве — Слупской). Чета Флеровых изображена на фотографии (Рис. 28).

Некоторые детали военной хроники Мария Николаевна рассказывала автору этой книги — своему внуку.

Приведем некоторые материалы дружеской переписки родственников и товарищей по гарнизонной жизни:

«27.12.04. В г. Кибрин Гродненской губернии, Его Высокоблагородию д-ру Николаю Александровичу Федорову, Старшему врачу Черноморского пехотного полка.

Поздравляем всех с Новым годом, шлем наилучшие пожелания.

Ваш Флеров.

Новочеркасск, Московская ул. 05.10.10.; Осовец 08.10.10. Крепость Осовец, Гродненской губ., Его Высокородию Николаю Александровичу Федорову, Ст. врачу 61 пех. Владимирского полка с передачей А.О. Федоровой.