Например, метафизика униженной природы привела людей к экологическому кризису. Если же мы выкрасим в одну черную краску всю историю человечества, то у нас будет мало оснований свидетельствовать в пользу человека, который окажется всего лишь «презренным существом» (Ницше), и его перспектива также будет представлена в мрачных тонах. Знание о прошлом детерминирует будущее.
Далее, когда теоретики предлагают и рекламируют некий социальный идеал, то тем самым они определяют жизнь многих людей, целых поколений. Если индивид окружен фальшивыми ценностями, он пребывает в плену иллюзий. Он не знает ни себя, ни окружающего мира. Его попытки добиться понимания своего положения часто оказываются безуспешными. Включая разум, личность обнаруживает на своем интеллектуальном дисплее всего лишь одно слово: «Абсурд». Складывается впечатление, что люди рождаются только затем, чтобы пожить и умереть в абсурде. И тогда появляется целая философия абсурда, призванная, в частности, оправдать нелепое статус кво. Таким образом, философы несут бремя ответственности за свои истины, ибо ими они принимают участие в творении настоящего и будущего, судьбы человека и Космоса.
Правда, иногда интеллектуалы преувеличивают свое значение и начинают воображать, что весь мир развивается согласно их предписаниям, что именно они творят жизнь и ее законы, что только они суть герои. Все остальное человечество заносится ими в графу «толпа», а величественная природа трактуется как чистая возможность, которой может быть придана не только любая форма, но и любое содержание. Если такой подход последовательно отстаивать, то он рано или поздно приведет нас в «1984» Дж. Оруэлла. В этом романе один высокопоставленный чиновник так называемой внутренней партии совершенно серьезно говорит о себе подобных: «Мы покорили материю, потому что мы покорили сознание. Действительность — внутри черепа… Вы должны избавиться от представлений девятнадцатого века относительно законов природы. Мы создаем законы природы» (Оруэлл 1989, 179). Перед нами прекрасная иллюстрация метафизики Джорджа Беркли. Мир Оруэлла не настолько фантастичен, как принято думать.
Однако вопреки субъективистской традиции философ не творит, но принимает участие в творении бытия. Природа, жизнь, общество и человек имеют достаточно внутренних резервов для самотворения. Но субъект может принимать теоретическое и практическое участие в этом процессе. Чтобы этот вклад состоялся, человеку следует слушать и слышать голос (логос) природного, общественного и собственного бытия и поступать в соответствии с ним.
Макс Шелер на своем языке объяснял, что человек не копирует некий сущий или имеющийся готовым в наличии еще до сотворения Богом «мир идей». По мысли философа, человек есть «со-зидатель, со-основатель и со-вершитель идеальной последовательности становления, становящейся в мировом процессе и в нем самом». Коротко говоря, человек есть со-ратник Бога (см. Шелер, 1994, 13).
Мы разделяем данную идею, которая в терминах светской философии будет означать: человек есть со-творец, со-ратник бытия. С этой точки зрения известная трактовка познания как отражения внешнего мира, а идеального в качестве материального, пересаженного в человеческую голову и преобразованного в ней (Маркс), представляется ограниченной. Более адекватной интерпретацией человеческого познания является, на наш взгляд, концепция со-прояснения и со-творения бытия (со-порождения идей, по Шелеру). Иными словами, человек является со-участником объективного прояснения и творения мироздания.
Различные философские дисциплины в качестве предмета исследования имеют свой логос, свой фрагмент сущности бытия. Можно полагать, что натурфилософия постигает логос Космоса (природы, материи); социальная философия изучает логос общества, истории. Предметом философской антропологии является сущность (логос) человека. Ее предназначение заключается в со-прояснении и со-творении логоса человеческого бытия. Конечно, логос есть тайна, но доступная нашему разуму; последний представляет собой форму существования и выражения объективного логоса (природы, общества, человека). Логос многолик, и его можно рассматривать с разных сторон, добиваясь, так сказать, его голографического изображения.
Изучая человека, представители различных наук нередко редуцируют его сущность до уровня представлений своей специальности. Однако с точки зрения димензиональной онтологии (см. Франкл 1990, 45–53) частные науки о человеке представляют собой односторонние (хотя и правомерные) исследовательские подходы. Каждый из них предлагает свой образ человека, но ни один из них не дает исчерпывающей истины о человеке. Иначе говоря, имеются различные измерения человека, а данные, полученные в плоскости низших измерений, сохраняют свою значимость в пределах этой плоскости. Добавим, что истины различных наук должны быть включены в общую теорию человека.
Философия и человек нуждаются в истине. Э. Фромм отмечал, что истина требуется человеку не только для того, чтобы ориентироваться во внешнем мире; его собственная сила в значительной мере зависит от того, насколько он знает истину о самом себе. Иллюзии ослабляют личность.
Согласно Фромму, признание относительности всякой истины является способом подавления самостоятельного мышления. Если кто-то говорит, что хочет выяснить истину, то «прогрессивные» мыслители считают его отсталым. По их мнению, истина — это нечто совершенно субъективное. Этот релятивизм приводит к тому, что мышление теряет свой основной стимул — заинтересованность мыслителя; ученый превращается в машину для регистрации «фактов». Кроме того, всегда есть социальные группы, заинтересованные в сокрытии истины (см. Фромм 1989, 207–208). Для них истина вредна, они не хотят видеть перед собой чье-либо суверенное мышление, их идеал — homo non-sapiens.
Дополним рассуждения психоаналитика. Фиеста парадигм — не самоцель философской антропологии. Воля к истине означает естественное желание философии обладать модусом бытия. Истиной философия утверждает себя, демонстрирует свою состоятельность. Отказываясь от истины, философия отрекается от самой себя. Истина — это встреча, радость единения человеческого разума с объективным логосом. Здесь разум тождествен сущности (точнее, ее отдельному фрагменту) реального мира, а также самому себе, своей собственной природе. Таким образом, постижение истины есть вместе с тем самоидентификация разума, обретение им самотождественности. Благодаря истине разум становится самим собой.
Истина питает разум, укрепляет его и придает ему уверенность. Истина о бытии передает нам силы бытия. Истина о Космосе наделяет нас силой Космоса. Говоря словами Шри Ауробиндо, «…мы становимся тем, что мы познаем» (Шри Ауробиндо 1989, 322). Когда в душе ложь или пустота, мы деградируем. Ложь обессиливает нас и приближает нас к смерти, к ничто. Истины бытия, напротив, дают нам больше бытия, жизни. Истина нас возвышает, истина делает нас свободными.
Итак, философия появляется с пробуждением человеческого разума, а затем оказывается важнейшим фактором его становления. Философия не рождается из полного хаоса и безмыслия. Она, как и человеческий интеллект, возможна благодаря объективному логосу, который существует в природе, обществе и человеке.
Философская антропология исходит из объективного логоса человека, выражает его, а также принимает участие в его творении. Устами философской антропологии человек рассказывает о своей сущности, которая проясняет себя, начинает все более полно светиться в ней. Благодаря философии логос человека начинает себя осознавать. Постигая всеобщее в человеке, устойчивые универсальные отношения, философия в то же время занимается поиском самой себя, своим самоопределением и самоуточнением. В процессе со-прояснения и со-творения сущности человеческого бытия происходит саморазвитие философской антропологии. В частности поэтому она не имеет какого-нибудь окончательного завершения. Философская антропология становится тем, чем она становится.
