— Позволь ещё вопрос, — прервал рассказчика Виктор. — По твоим словам выходит, что магов на практике немного, но тут же получается, что богам их малое число не сильно выгодно, ведь чем меньше почитателей, тем меньше молитв и внимания достанется их божественным персонам. Где я не прав?

— Всё не совсем так, — в знак понимания вопроса, кивнул Молчун, — маг для бога не только прибыль, но и обуза, причём не малая, пусть и в меру необходимая. Основная борьба между богами идёт за внимание обычного люда и представь, здесь боги ведут себя как редкие сволочи, пусть бывает и благ перепадает. Мало молились богу земли — получите землетрясение и молитесь усерднее. Не пожелали дотащить жопу до храмов светлых богов — вот вам чума как повод исправиться. А хороший урожай — чем не повод разбить об пол лоб во славу стихийного пантеона. Конечно, на деле все боги давно распределили между собой ниточки для подёргивания смертными и дотошно следят, чтобы эти ниточки из их загребущих лап не уплыли. Только не подумай, всё не так плохо, как может показаться из сказанного, скорее даже всё весьма хорошо. У каждой профессии есть свой бог-покровитель, баланс за тысячелетия отработан до идеала, молиться с утра до вечера никто не требует, да и бесполезно это — молитва есть небольшое магическое заклинание, передающее богам особую, весьма специфическую энергию, восстанавливается которая не сильно быстро. На практике оно выглядит так — боишься, что сглазили, помолись Ватхону — богу сна, надежды и очищения, заболел ребёнок — на колени и славь Маандору — богиню весны, здоровья и плодородия. Всё хорошо, так помолись перед сном, а то всё станет плохо… Богам, конечно, на тебя плевать, ну или почти плевать, зато все довольны. А если сглаз случился, а дитя не выздоравливает, так это не безразличие светлых богов, а происки тёмных. В этом уж тёмный пантеон незаменим, хе-хе.

В общем, достучаться до бога дело сложное и отчасти случайное, если ты, конечно, не имеешь ранг архимага. К своим архимагам боги прислушиваются всегда, пусть и далеко не всегда помогают. И вот мы пришли к итогу, к тому, зачем я тебе всё это рассказываю. Представь себе Виктор, я таким ахимагом был, отчего почти сразу, лишь только убрался подальше от драконьего аттракциона, обратился к своему тёмному богу-покровителю Ахентоту, и тот, о диво, выслушал меня как никогда внимательно.

Здесь не только в глазах Молчуна, но и на всём его лице отразилось замеченное ранее Виктором отчаяние, на секунду ему даже показалось, что сейчас маг расплачется, что в текущей ситуации было, конечно, немыслимо.

— Да, он выслушал меня — тёмная скотина, — застонал Молчун, — а после прихватил за жопу так, что моя душа чуть не распалась на части. А может и рассыпалась бы, захоти он подобного. Так вот, Ахентот хорошенько перетряхнул мою память, после обозвал грязным предателем и, лишив своей божественной поддержки, словно кусок говна закинул обратно в моё новое тело. Знаешь сколько лет я зарабатывал расположение этого урода, скольких адептов привёл к нему, сколько молитв вознёс?

Лицо тёмного мага скривилось гримасой обиды и отчаяния, но взяв себя в руки, он продолжил:

— Я лежал посреди леса, разбитый, с разлаженным манопотоком, низвергнутый до уровня адепта, не в силах даже пошевелиться. Я редкая сволочь Виктор, я ей был, и я ей останусь, но знай, магия для меня всё, для меня нет без неё жизни и цели, нет смысла и смысл я потерял. Тёмный пантеон отверг меня, стихийному, магическому и светлому я не нужен, более того, я враг им. «Всё потеряно» — думал я, давясь отчаянием и давился я им долго, пока, наконец, не успокоился и не взглянул на ситуацию трезво. А взглянув, ухватился за внезапную надежду, а именно, решил обратиться к Ашейнтаху. И чудо, он ответил мне! Общение наше было до обидного кратким — я получаю его покровительство и большую часть утерянных возможностей, а за это берусь какое-то время помогать тебе. Ашейнтах по мне не лучший бог-покровитель, пусть есть те, кто многое отдал бы за его благосклонность, но как ты должен понимать, особого выбора у меня не было. Я не знаю кто ты — Человек без имени, представь, я даже не знаю зачем ты нужен Ашейнтаху, а нужен ты ему точно, раз ради твоей, ничего не помнящей задницы, примчался сам непобедимый Эпсилон и хочешь ты или нет, нам пока по пути, пока мы в одной лодке Виктор. И последнее, нашему ушастому другу лучше не знать содержание завершающей части данного разговора, согласен? Вот и ладно. И будь осторожнее с ним, есть такие кто узнаёт о людях слушая что они говорят, но куда более опасны те, кто узнаёт о людях забивая им уши, наш эльф относится ко второй категории.

Маг замолк, обдумывая вероятно, всё ли сказано из того, что сказать стоило. После он кивнул сам себе и обратился к Виктору:

— Давай ка «похороним» Молчуна здесь, в этой пещере. Зас, меня зовут Зас.

— Будем знакомы Зас, будем знакомы по-новому, — без особой радости, протянул Виктор магу руку. Мужчины с лёгкой неприязнью посмотрели в глаза друг друга, одновременно улыбнулись и по-местному обычаю, за предплечья, пожали друг другу руки.

— Ну что ж, пора будить нашего золотоволосого попутчика, — подмигнул Зас Виктору. — Признаюсь, я приготовил для него снаружи небольшой сюрприз, тот, частью которого он чуть не стал, — злобно скривился маг, после чего выставил над головой эльфа раскрытую ладонь и зашептал певучее заклинание.

В картине перед глазами Виктора не было абсолютно ничего хорошего. Более того, он бы предпочёл картину эту не видеть. Тем не менее, пусть и морщась от отвращения, мужчина с трудом сдерживал улыбку.

Отвращение вызывала толпа зомби, да и не могли мертвецы вызывать у живого человека ничего другого. Вчерашние рейнджеры не выглядели особо жуткими, разве что лица их одеревенели, посерели и потеряли то неуловимое, от чего сразу понимаешь жив человек или нет. Страх лишь тогда начинал холодным потом ползать по бокам Виктора, когда он вглядывался в глаза мертвецов — потухшие, холодные и затянутые беловатой плёнкой — глаза эти пугали чем-то отвратительно потусторонним. Улыбку же на его губах порождали живые…

— Нет, нет и ещё раз нет! — позабыв об осторожности, звенел своим высоким голосом эльф. — Я скорее умру, чем надену на себя одежду с упыря!

Зас буквально упивался происходящим, щурясь словно объевшийся сливками кот.

— Ну, хе-хе, так выбери из них того, одёжка которого более всего подходит тебе по размеру, и он потопает с нами. Я даже поводок сделаю, чтобы твой костюмчик не заплутал по дороге. А когда тебе надоест кривляться и колоть ноги о камни, тогда и переоденешься. Правда есть в этом и отрицательный момент — роба и особенно сапоги, провоняются мертвечиной ещё больше…

Виктор не удержался и незаметно понюхал рукав тёмно-зелёного кожаного комбинезона, очень удобного и, кстати, ничем неприятным не пахнущего. Он, в отличие от Мэлдона, брезговать не стал и обойдя страшный строй, выбрал себе наиболее подходящую по размеру одежду.

«А может прав Мэлдон и ненормально как раз то, что я так легко присвоил вещи убитых подобным образом людей?» — подумал Виктор.

Еще раз оглядев убитых, мужчина очень быстро понял, что будь они живы, он — Виктор, постарался бы воспрепятствовать их убийству, но сейчас, перекошенные серые лица не вызывали у него никакого сочувствия и угрызения совести. Да и строго говоря, эти люди сделали к своей гибели определённые, вполне осознанные шаги. Ведь согласились же они за деньги пленить людей, ничего плохого другим не сделавших. Подобные размышления успокоили его, показав, что с ним, вероятно, всё в порядке. И он отчего-то остро желал, чтобы совесть его была спокойна, словно не хотел предавать себя прежнего — далёкого и незнакомого.

На лице эльфа тем временем проступила крайняя степень отчаяния. Было видно, что с необходимостью забрать у мертвеца одежду он смирился, вот только подойти и раздеть живой труп, для него было совершенно невозможно.