Ущелье ревело, поток катился оттуда навстречу реке и, сшибаясь, рождал новый вал, в котором вертелись деревья, корни, бились камни. Этот вал накатывался на лес. Вдруг завыл Архыз. Он тоже испугался близкой воды, ремённого поводка, обречённости. Олени шарахнулись к костру, сбились на открытом месте.

— Хо-бик! — закричал Саша, увидев оленёнка, охваченного паникой, как и все его сородичи. — Хо-бик!

Оленёнок, высоко подымая ноги и расплёскивая воду, бросился к леснику. Он искал у него спасения. Саша обхватил его за тонкую, вздрагивающую шею и пошёл в обнимку мимо оленей и косуль туда, где выход, каменный порог, на который звери не обращали внимания.

— Прыгай, прыгай же! — кричал он.

Тот артачился, противился насилию, не понимал, что хочет от него человек. Тогда Саша вскочил на камни сам. Хобик тотчас же догнал его и, раздувая ноздри, на виду у паникующего стада пошёл по узкому карнизу к горе. Сильный рогач, увидев оленя высоко над лесом, гигантским прыжком взлетел на спасительную дорогу, едва не сбил лесника, и пошёл, пошёл! За ним, толкаясь боками, бросились остальные. Саша едва успевал считать их: семь… двадцать… тридцать два… сорок четыре… Прошмыгнули, не удостоив его ни малейшим вниманием, десятка два косуль, убежали лисы с семейством. Тяжело подтягиваясь на камнях, полезли барсуки… Саша стоял на краю бровки и счастливо улыбался.

Теперь, когда дорога была освоена, он мог отпустить Архыза и уже вместе с ним спугнуть упрямо скрывающихся в лесу зубров. Вода там неотвратимо подымалась. Как раз в это время тяжкий грохот донёсся из ущелья, где дымили костры. Прорвалась и надвигалась сель. Решали секунды.

Переменив план и зная, что до Архыза вода не достанет, Саша в одиночку побежал, хлюпая сапогами, к густому грушняку, где скрывались зубры.

Они всё не решались выйти оттуда. Человек для зубров казался страшнее воды. Лесник, раздражённый их упорством, приготовил карабин. Выстрелы спугнут! Но грохот селя все-таки пересилил страх перед человеком. Как танки, вымахали зубры из леса и, сохраняя клин, позади которого мчались зубрицы и молодняк, направились прямо на Молчанова. Теперь он скинул ружьё, чтобы защитить себя. Крупный гривастый зубр, почти чёрный от старости, бросился на Сашу. Увильнуть от тарана он не мог. Что-то лохматое быстро опередило лесника, зубр чуть отклонился и нацелился злым жёлтым глазом на нового, более близкого к нему противника. Гора мускулов с короткими рогами и мощной грудью пронеслась рядом с Сашей. Но проворный Лобик увернулся, буквально выкатился из-под тяжёлого зверя, а Саша, избегнув вожака, попал все же между бежавших зубриц, был смят и отброшен в сторону.

Нужно отдать должное Лобику: он появился очень вовремя.

Теперь уже не слышался вой Архыза. Все вокруг гремело, как на поле битвы. Вал грязной воды и камней обрушился на лес, река вскипела, уровень её быстро подымался. Трещали, ломались ветки лещины, тополя и грушняка. Саша брёл к Архызу по колено в воде, опираясь на карабин, как на посох. Как же обрадовался овчар! Как запрыгал на месте!

Саша отвязал его и сел, ощупывая себя. Кости, кажется, целы. Но все у него болело, одежда промокла насквозь, чувствовал он себя неуютно, устал смертельно.

Вода торжествующе плескалась в лесу, гудела между стволов. Какие-то мелкие зверюшки карабкались на камни и деревья, из ущелий хлестали потоки, воздух дрожал от грохота и рёва, а на душе Молчанова, несмотря на страшную картину стихий, на боль и усталость, было хорошо и даже немного торжественно. Он сделал своё дело.

Часы у Саши разбились. Сколько сейчас? Кажется, начались сумерки. День проскочил, словно одна минута. Мучительно болела спина, левую ногу тянуло, покалывало плечо. В баню бы… Да, темнело. Вода в лесу все прибывала. Что-то чёрное — пень или кусок дёрна — двигалось по воде к нему. Саша поднял бинокль. Милый, самоотверженный Лобик, бросившийся ему на помощь в самый трудный момент!… Откуда ты взялся?

Медведь вылез, по-собачьи отряхнулся, сбоку глянул на лесника с собакой и как ни в чем не бывало стал расковыривать трухлявую колоду. Проголодался.

Саша с трудом поднялся, полный благодарности, проковылял к нему и протянул полбуханки хлеба. Лобик не спеша подтянулся ближе, обнюхал подарок и взял — не пастью, а лапами, приподнявшись на дыбы, как его учили маленького. Он был ростом по плечо Саше. Не медвежонок — медведь.

Вспомнив наказ зоолога, Саша отошёл от Лобика и выстрелил вверх. Медведь вздрогнул, прижался к камням и медленно-медленно отступил подальше.

Котенко не ответил. Да разве услышишь выстрел в таком грохоте!

Надо идти искать зоолога.

Саша поднялся на небольшой увал, перебрался через ручей и пошёл к назначенному месту. Зоолога здесь не оказалось. Стало совсем темно. Если бы Котенко находился близко, Саша увидел бы его костёр. И у перемычки никого нет. Собственно, и перемычка уже исчезла. И острова не видно. Над грязной стремительной водой подымались дубы и пихты, их стволы, облепленные тиной, травой, казались в темноте лохматыми и страшными, как привидения.

Саша забеспокоился. Ещё выстрелил. Но грохот реки мгновенно впитал и поглотил звук выстрела. Архыз смирно сидел рядом.

— Придётся тебе… — Саша погладил густую шерсть на холке, подтолкнул: — Плыви.

Архыз самоотверженно бросился в воду, пересёк быстрый стрежень и поплыл среди деревьев, на полтора метра погруженных в воду. Он прекрасно видел и ночью. И он и Саша надеялись, что где-нибудь среди леса остался хоть клочок сухой земли. Котенко должен быть там. В крайнем случае он отсиживается на дереве.

На овчара набросило запах косуль. Лапами он нащупал раскисшее дно. Стало ещё мельче. Архыз уже не плыл, а шёл по воде. Отмель.

— Э-ге-ге-ге! — раздался почти рядом хриплый голос Котенко. Наверное, давно кричал. Сквозь густые ветки леса он только что заметил красное пятно костра.

Сухой островок в три-четыре метра шириной уходил вдаль метров на тридцать. Когда овчар выбрался на берег, от него шарахнулось целое стадо косуль. Они сбились у самой воды. Высокая фигура выступила из темноты, прошла сквозь стадо испуганно посвистывающих животных и приблизилась.

— Архыз?! — все ещё не веря глазам, спросил Котенко. — Ну, здравствуй, дружок, обрадовал ты меня. Жив-здоров? Что же мы с тобой делать будем, а?

Овчар отряхивался, косил волчьим глазом на близких косуль. В прибившемся на острове стаде было четыре барсука, семейство енотов, маленькие лисята. Тут же прыгали и дрожали десятка три зайцев. Котенко хозяйским жестом обвёл звериное стадо.

— Друзья по несчастью, понимаешь? Не успели убежать, как и я. Теперь вся надежда на то, что вода больше не поднимется.

Архызу остров не понравился. Он проскулил что-то на своём языке и выразительно посмотрел в сторону берега. Котенко крякнул. Уж очень холодна водичка!

— Попробуем, — решительно сказал он.

На глаза ему попалась сухая лесина. Котенко срубил её, связал верёвкой две жерди, укрепил на них остаток карабина, рюкзак, со вздохом сожаления снял с себя куртку, стянул сапоги и тоже укрепил на плоту. Оглянулся на дрожащих животных: глаза косуль тускло светились во тьме.

— Жаль мне вас, козочки. Но со мной вы не пойдёте, это ясно. Или наберётесь храбрости? Нет-нет, оставайтесь. Кажется, дело идёт к лучшему.

Он пристегнул на всякий случай поводок к ошейнику овчара и, содрогаясь, ступил в воду. Долго шёл, толкая перед собой плотик. Овчар тем временем плыл рядом, вытянув морду и прижав уши. На стремнине их подхватил поток и наискось понёс по течению. Котенко навалился грудью на плотик, стал выгребать сильной рукой, направляясь к берегу. Он больше всего опасался плывуна — деревьев, кустов, в которых можно запутаться. На счастье, река оказалась чистой. Собаку и плотик снесло очень далеко. Но Саша заметил смельчаков — он все время стоял на разрушенной косе и ждал Архыза с вестями. В течение минуты сбросил он с себя одежду и бросился встречь человеку и собаке. Втроём они быстро управились с упрямым потоком, их подбило в затопленный лес уже на этом берегу. Пронесло!