Все-таки какое-то волнение присутствовало, все же я впервые собирался выйти за пределы школы практически в одиночку. Немного подумав, я решил одеться так, чтобы в случае опасности, хоть маленько защититься. Доспехи еще в мое время канули в Лету, и я плохо представлял, что может их хоть немного заменить. В итоге мой выбор пал на синие, очень плотные штаны, черную майку и тяжелую кожаную куртку с множеством мелких металлических деталей, нашитых по всей поверхности, даже на спине. Куртка имела вид новой, словно Петюня ни разу не надевал ее. Зачем тогда в школу притащил, и самое главное, откуда она у него, если он явно не носил ничего похожего. Мне же куртка понравилась, вот только она была немного большевата, словно ее шили для человека той комплекции, которая у меня там была.
В комнату зашел Карамзин, швырнул сумку на стул, оглядел меня с ног до головы и удивленно присвистнул.
— Откуда такая красота? — он обошел меня по кругу, оценивая куртку. Я же в это самое время вытащил тяжелые ботинки на высокой шнуровке и с тяжелыми подошвами, и принялся их натягивать на ноги. Топнув пару раз по полу, я признал, что обувь просто невероятно удобная, несмотря на то, что ботинки были действительно тяжелыми. Только после того, как обулся и одернул куртку, я повернулся к все еще ходящему вокруг меня Карамзину.
— Я не знаю, вчера этого точно не было, наверное, Сусанин привез, для похода в лес.
— Да, наверное, — Карамзин задумался. — А тебе идет. Надо только, чтобы плечи немного расширились, да грудные мышцы наросли, и все девчонки твои будут. Хотя уже и так ходят слухи и перешептывания, на которые ты внимания не обращаешь. Все же ты убил двух зайцев, выиграл на дуэли у Долгорукого и отомстил Изиде за все ее третирования и насмешки. Романов, обрати уже внимание на окружающий мир, в котором очень много прекрасных девочек не прочь составить тебе компанию скучными дождливыми вечерами. Может, тогда ты прекратишь меня третировать, изображая клирика. Кстати, вот это, то их прикид. Говорят, что Долгов был одним из братства, но что-то у него с монастырем не сложилось, и он ушел. Так же не тюрьма, насильно никого не держать... вроде бы, — после секундной паузы добавил Митька.
— Я не могу быть клириком, я православный, — еще раз осмотрел себя на этот раз в зеркале, отметив, что мне явно нравится то, что я увидел.
— А что, есть разница? — я резко повернулся к Карамзину и внимательно на него посмотрел, чтобы проверить, а не смеется ли он надо мной. Нет, Митька не смеялся, и такое удивление нельзя было изобразить.
— Представь себе, разница огромна, — не вдаваясь в подробности, я застегнул куртку, пристегнул к поясу найденный кинжал в простых ножнах. Кинжал был необычен: волнообразное лезвие, искры по всему лезвию. Лежал он тоже в моем шкафу, хотя я мог поклясться, что его еще утром там не было. Да я вообще никакого оружия опаснее вилки не встречал в комнате раньше. Все-таки эти вещи привез Сусанин. — Где Назарова обитает? — от внезапности вопроса Карамзин даже крякнул.
— Умеешь ты, Петька, темы менять, — протянул он. — Ну ты, конечно, замахнулся, надо скромнее быть, и выбирать для начала кого-нибудь попроще, — он, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, поперхнулся и быстро ответил. — На четвертом этаже, комната под номером четыреста пятнадцать.
— Спасибо, — кивнув насупившемуся Митьке, я пошел к двери. Теперь я начинаю понимать, что говорил мне Долгов про мой взгляд, когда я задаю вопрос, на который мне нужно получить ответ немедленно. Карамзин вон тоже уже успел его оценить. — Да, когда Сусанин придет, скажешь ему, что я с Назаровой за глиной ушел. — Он только вздохнул и махнул мне рукой, иди, мол, все сделаю.
Четвертый этаж отличался от моего второго примерно, как породистый арабский скакун от крестьянской доходяги. Здесь, скорее всего, селили тех, кто был несколько знатнее всех остальных. Оббитые деревянными панелями стены, ковер на полу, на потолке люстры — и это только в коридоре. Я пожал плечами, глупая демонстрация чьего-то превосходства. Пускание пыли в глаза. Дед однажды видел Версаль и мечтал сделать что-то подобное. Я же, кроме тошноты никогда ничего не испытывал, находясь в Петербурге. С каким удовольствием я уехал в Москву, кто бы знал, хотя прекрасно понимал, что с градом на Неве что-то нужно будет делать, слишком много в него вложили сил и средств, включая людские жизни. А вот здесь его, скорее всего, нет, потому что нет Петра Романова на троне. Хорошо это или плохо, я не знал, не было возможности с картой Российской империи поближе познакомиться. Но, география была в обязательных предметах для изучения, так что скоро наверстаю упущенное.
Уже подходя к комнате под номером четыреста пятнадцать, я увидел, что дверь немного приоткрыта, и из-за нее раздается злой голос Ольги.
— Я сама пригласила Романова, и не надо мне указывать, как я должна выполнять задание. Мне страшно, ясно? Отец говорил, что из Воронежа начали приходить тревожные вести: в основном касающиеся расплодившейся нечисти и нежити, а Сабуровы и Воротынские ничего не делают, все границу пытаются поделить по реке.
— Но, Ольга Игоревна, почему именно с Романовым? Я помню этого мальчика, он не сможет вас защитить! — судя по голосу Назаровой прислали в качестве помощника женщину, что, впрочем, было логично, ведь жить им предстояло в одной комнате.
— А кто меня еще может защитить? Есть какая-нибудь альтернатива, кроме той, в которой я в полном одиночестве направляюсь на задание? Нужно говорить спасибо, что задания у нас частично совпадают, и я могу хоть кого-то взять с собой, если вы не забыли, конечно, правила и условия состязания. Тем более, он провел лето в Костроме. Петр Алексеевич настоял и, наконец-то, забрал внуков от родителей, — в голосе Ольги прозвучала усталость. — Он действительно очень сильно за это лето изменился, поэтому, да, я думаю, что вместе мы сумеем справиться с возможной опасностью, не конкретной, потому что пока о конкретной не идет речь. И, Марта, я не буду больше об этом говорить, — дверь распахнулась, и мы столкнулись нос к носу, как говориться, хотя это не могло произойти буквально из-за того, что я ее на голову выше. — О, и как давно ты здесь стоишь? — она слегка покраснела, потому что было совершенно ясно, что я невольно подслушал ее разговор с помощницей.
— Нет, я почти ничего не слышал, — тихо добавил я и протянул ей руку. — Нам нужно куда-то идти, чтобы портал активировать?
— Нет, — она покачала головой и пошире открыла дверь. — Проходи, отсюда переместимся. Так даже лучше будет, точка обратного перемещения здесь будут зафиксирована.
Я шагнул вслед за ней, и очутился в просторной, очень уютной комнате. По всей видимости, Ольга жила в ней одна, и только сейчас появилась вторая кровать и шкаф, когда приехала помощница. Эти два предмета не вписывались в интерьер, поэтому-то я и пришел к выводу, что племянница императора жила одна. Хотя я бы на ее месте настоял бы на соседке. А то в одиночестве можно и свихнуться.
Прямо напротив двери стояла молодая женщина, лет двадцати на вид. Рослая блондинка с роскошной грудью, косой, перекинутой через грудь и скрещенными на этой самой груди руками. Она словно специально акцентировала на этой части своего тела мужское внимание. Не знаю, как другие, а я оценил. Что бы я не говорил Карамзину, а монахом я точно никогда не был, и сейчас не мог отказать себе в удовольствии хотя бы полюбоваться открывшимися мне видами, обтянутыми вроде бы глухой под самое горло кофтой, но такой узкой и такой тонкой, что практически ничего под собой не скрывающей. Это все же лучше, чем плоские картинки рассматривать. Марта, по-моему, именно так назвала помощниц Ольга, перехватила направление моего взгляда, и нахмурилась.
— Вы, конечно, простите, Ольга Игоревна, но вам не кажется, что, увиваясь вокруг вас, этот молодой человек может преследовать весьма неприличные цели? — холодно спросила помощница, не отводя при этом взгляда от меня.
— О, Марта, простите, не знаю, как вас по батюшке, — я широко улыбнулся, весьма похабно пройдясь по ее фигурке, словно раздевая глазами, — но ведь вы всегда можете взять удар на себя, чтобы защитить вашу подопечную от посягательств такого чудовища, как я. Вас ведь именно для этого прислали, чтобы вы в самом крайнем случае приняли то, что предназначалось ей, и защитить тем самым от угрозы, не так ли?
