Отсутствовал привычный образ жизни, не говоря уже, об отсутствии женской ласки и всяких сексуальных излишествах. Втиснуться в предполагаемый образ жизни мне не удалось. И не мудрено. Курить не давали. Про выпивку и «присыпку от насморка», вообще даже и не думай. Признаться еще, шибко я тосковал по собачке. Да и окружение в военной форме перестало приносить радость новизны. Создавалось такое ощущение, что с утра до вечера нахожусь в лаборатории по клонированию близнецов.

Пытался разговорить рядовой состав. Разбередить его тоску по родной сибирской деревни. В итоге, единственное, что от него слышал: «Есть! Так точно… Как есть, дурак! Не могу знать!»

У офицеров времени для приятных бесед со мной не было. Да я и сам, не особенно шел на контакт. Больше наблюдал со стороны крепеж и наладку оборонного щита Родины.

Все душевное общение свелось к беседам с медициной. Где и что у меня болит? Какого цвета по утрам кал и моча? Меня это раздражало, а они носились со мной как с писаной торбой.

Для этих бравых армейских парней, я был, как большой рождественский подарок. На этом пятачке выжженной земли, все ребята абсолютно здоровы, на все сто процентов.

Богатыри, укором мне, прохаживались по начищенному плацу, поигрывая рельефной мускулатурой. Ей-богу, жареные гвозди в тесте. Что у них лечить? Нечего. А у меня всяких прибамбасов выше навозной кучи нашлось, на все случаи жизни.

Прочистили опять мои внутренности. Выгнали горсть песка и жменю дегтя. Профилактику провели. В конце концов, к их детскому, щенящему восторгу из меня начал выходить солитер или иначе бычий цепень, а может и свиной.

Глист выходил неохотно. Так, метр, от силы, полтора в день. Чувствовалось, что покидать такое убежище с ежедневной выпивкой и обильной закуской ему было не с руки, да просто не хотелось. Видно, привык он во мне жить.

Что ты! С моей жизнью подхватить такую ползучую дрянь было совсем не трудно. А все почему? Ради победы над преступностью жрешь всякую дрянь и болеешь не приходя в сознание.

Врачи, видя такого заморенного червячка, радовались как дети. Конечно, в своих книжках они о таких паразитах читали, может быть им даже их и показывали в заспиртованном виде. Но чтобы так! Вживую. Такое они, по их стыдливому признанию, видели впервые.

Но скоро дело делается, да не скоро сказка сказывается. И хоть не хотелось мне опять в грязные джунгли возвращаться, а надо. Говорят: «Кроме вас, под рукой больше нет специалистов такого высокого уровня». Льстят, конечно, заразы. Но, черт побери, приятно до бесстыдства, до безобразия…

Кода медицина красным флажком дала отмашку, остальные вздохнули спокойно. Посадили, суки, в мокрую надувную лодку и без навигационных приборов толкнули от берега.

Пытался я было скандалить. Требовал «вертушку». Не помогло. Говорят, вертолет много внимания к себе привлекает. А так, ночью высадим. Любо-дорого… Дальше ваша забота. Пришлось согласиться. Человек-то подневольный.

Четыре денежных кирпича, (шутка вам — по сто тысяч в каждом) эти ребята у меня забрали. Конечно, купюры из середины я достал. Солидную пачку надергал. Но когда на берегу под прикрытием нависших скал заначку развернул, там как раз были местные газеты.

Шутники! Вложили в мои потайные места, завтрашний номер. Моим восторгам от их оперативной смекалки, не было пределов. Одно слово — мерзавцы.

Спрыгнул в холодную, ночную воду и пошлепал к берегу.

Выйдя на берег, четыре дня добирался до тех мест, откуда меня вертолеты забрали. А когда предстал пред знакомой чайханой и невозмутимым Махмудом, он молча вынес мне совок и метлу. Давай мол, приступай.

И вновь нечаянная радость. Из подворотни выскочила Алиция. Вылизала меня с ног до головы. От радости визжала и опять обмочилась. Хорошо ей было. Я по правде также обрадовался и, хотя в штаны себе не надул, но слезу украдкой стряхнул.

Она меня, видать, понимать стала. Спрашиваю: «Пойдешь со мной на прочесывание «зеленки», «научных диверсантов» искать? Спасать неразумных?»

Она заскулила и побежала под крыльцо со стороны кухни… Я за ней.

Мать честная! Я, как глянул туда, на ее поскуливание, так и обомлел. Там, шесть маленьких щеночков…

Сколько меня рядом не было? Только на минуту, отвернулся… Когда ж ты собачка успела?

Она их быстро каждого индивидуально обнюхала, облизала и легла с ними в обнимку. Хвостом виляет, как бы меня приглашает присоединиться к их веселому семейству и прилечь рядом. А зверята хоть и слепые, но шустрые. Вцепились в мамкины соски и стали из неё жизненные соки вытягивать.

Я умилился. Руку протянул. Она мне ее и вылизала. Хвост стал стучать совсем быстро. Глянул за спину. Надо мной стоит Махмуд и так же глаз от этой картинки не отводит. Поставил кормящей собаке прямо под морду миску чего-то съестного и молча ушел.

Алиция виновато смотрит на меня, у которого в носу щекотно, будто говорит: «Куда я с тобой пойду? Видишь, реинкарнация произошла. Души убитых на горе, перешли в моих щеночков».

Повздыхал я для порядка. Пожелал ей счастья, здоровья, успехов в личной жизни и пошел в зал, отмечать в долг увиденное.

Махмуд от души, хотя и авансом, налил мне мясной похлебки, поставил, как и Алиции, под самый нос миску дымящихся бобов, ну и как повелось, бутылочку «гавнидоса» не забыл. Выставил все и своими делами занялся.

Пару дней посидел я у них в чайхане, возвращался к обстановке. Как мог, прибирал в зале, все за ту же похлебку и «гавнидос». Что сам не съедал, таскал Алиции. Хорошо там было, душевно. Такое, пирожное со взбитым кремом… Однако пора и честь знать.

Начал было многословно и запинаясь, объяснять Махмуду, что ухожу зеленку прочесывать… Что там меня спасителя заблудших давно ждут. Наверное, руки мне на встречу тянут (Если, конечно их кости там уже не сгнили.) Он внимательно выслушал. Мне, наверное, показалось, однако как-то уж совсем грустно сказал: «Иди. Я все знаю».

На прощанье, вложил мне в руку увесистый, размером с сигаретную пачку, брикет терьяка, сказав: «В тяжелую минуту, он и накормит и поможет откупиться от моджахедов».

С высоты птичьего полета, все красиво. Зелено. Склоны живописны. Снизу похуже. Изнутри посмотришь и даже зелень глаз не радуется. Травы практически нет. Солнце сквозь кроны не пробивается, она и не растет. На горных склонах, повсюду камни разбросаны, рядом стволы поваленных деревьев. На лондонский Гайд-парк совсем непохоже. Там, хоть и неприятно в этом сознаваться, но мусор убирают. Здесь этого даже заметно не было. Через бурелом и настоящую дикость мне следовало осторожно и неторопко перебираться в заранее не известный квадрат поисков.

Рискуя, поскользнувшись, в любой момент свернуть себе шею, я упрямо двигался в сторону обозначенную маленькой точкой на карте. Еще пару километров, пять-шесть привалов и считай я у цели.

Забравшись в сторону от цивилизации, центром которой является чайхана Махмуда. Начал испытывать определенный дискомфорт, что-то жмет и давит, а что понять не могу?

Кто-то из чащи фокусировал на мне свои любопытные взгляды? Пока было не понятно через оптический прицел или невооруженным глазом. Матюгнулся в их сторону. Что интересно… Из чащи мне ответили тем же веселым русским слогом. Чуть не обоср… подавился от удивления.

Вышли двое неформально одетых паренька… Только короткие майки прикрывали их скелетообразные тела.

Ребята, на всякий случай, прикрыв причинные места, переспросили, тот ли я агент, за кого себя выдаю. Потом, как пройти на речку, а после передали мне привет из той жизни, где паренек похожий на меня, босоногим мальчонкой бегал по лужам…