Бывший полицейский сомалийской жандармерии порой вёл себя до неприличия нагло. Лишь только мой колючий взгляд удерживал его от неблаговидных поступков в отношении меня. Все же, определённую славу я себе уже заработал. И слава эта была чёрная…

Усталые и запыленные мы разбили полевой лагерь. Палатка у нас оказалась всего одна, и все в ней ложились чуть ли не друг на друга. А ещё часть её занял Джумба, огородив себе приличных размеров закуток. Нам дали отдохнуть ночь, а потом взяли в оборот.

— Сержанты, все за мной! Все бегом на совет!

Какой совет? С кем совет? Для чего совет? Джумба даже не удосужился проверить: все ли его услышали. Он, просто переговорив с посыльным, что и принёс этот приказ, сразу пошёл в селение, а все сержанты вслед за ним. Идти оказалось далеко.

Пока мы шли, я с любопытством рассматривал конусовидные дома из переплетенных меж собой веток какого-то кустарника. Снаружи стены хижин негры обмазывали красной глиной, которая надёжно укрепляла каркас и давала прохладу жилищу. Возле жилищ суетились женщины в открытых одеяниях, бегали дети и сидели старики, сверлившие нас неприязненными взглядами. Ну-ну.

Вскоре мы пришли к большой хижине, огороженной высоким, сплетённым из прутьев забором. Внутри двора уже собрались люди, очевидно, весь командный состав всех трёх отрядов. Были тут и люди из эфиопской армии, а также кубинцы. Русских советников здесь не оказалось.

Руководить повстанцами назначили эфиопов из числа местных. Кубинцы же осуществляли общий контроль и обеспечивали всех патронами и оружием, чтобы его не разворовали раньше, чем оно дойдёт до самих повстанцев.

— Все собрались? — спросил худой как кощей кубинец.

Ответом ему стал нестройный гул голосов и отдельные выкрики с мест.

— Хорошо, командиры отрядов заходите под навес, а сержанты можете стоять или сидеть рядом. Оружие всем сдать и положить у стены.

— Ко мне, ко мне, — замахал руками здоровенный негр, одетый в форму эфиопской армии.

Все нехотя потянулись в указанную сторону, однако вооружённые пистолетами командиры сдавать их не стали, оставив у стены только автоматы, и отправились под навес, недовольно бормоча себе под нос. У ног эфиопа быстро росла груда оружия. Я тоже сдал свой пулемёт, но остановился поблизости. Кубинец между тем развернул карту и, разложив её на столе, начал водить по бумаге тонким прутиком.

— Вот! — ткнул он веточкой в какую-то точку. — На карте видно, что Сомалийская армия закрепилась на перевале Левенанджи, защищая город Джилжигу. Ваша задача: зайти к ней с тыла и напасть сзади. Сколько всего у вас людей?

— У меня сто восемьдесят бойцов.

— У меня сто тридцать.

— У меня восемьдесят отлично подготовленных бойцов.

— Отлично подготовленных? — поднял бровь кубинец. — Точно?

— Точнее не бывает, — самодовольно произнёс Джумба.

Кубинец пристально посмотрел на него, а потом перевёл взгляд на нас, семерых сержантов Джумбы. Почувствовав его взгляд, я состряпал максимально дебильное лицо и начал ковыряться у себя в носу с самым серьёзным видом.

— На нас смотрят, — громко прошипел я всем остальным, — делайте честные лица, а то…

Ну, честное лицо для негра — это моветон. Как-то у них всё по-другому интерпретируется в мозгу. Услышав меня, каждый изобразил титаническую работу мысли, что (при полном отсутствии последних) придало нашей группе вид если не сбежавших из дурки олигафренов, то точно даунов. Все словно окаменели, демонстрируя максимальную лояльность к происходящему. Со стороны это, правда, выглядело совсем наоборот: честные лица соплеменников откровенно пугали, вот честно.

— А что они умеют?

— Стрелять умеют.

— Да???

— А ну, позовите мне любого своего сержанта.

Джумба мазнул взглядом по нашим лицам. Услышав слова кубинца, я сразу же вернул лицу живое выражение, остальные же немного не успели. Взгляд Джумбы заметался, он уже осознал, что невольно сам себе подстроил ловушку, но отмазываться было уже поздно. И как бы ему не хотелось, он остановил выбор на мне.

— Бинго! Иди сюда!

— Бинго?!

— Да, его зовут Башир Бинго.

— Ммм, вот как! — кубинец улыбнулся одними глазами.

Я подошёл и тоже широко улыбнулся дурной улыбкой, бегая глазами, как умалишённый дегенерат.

— А что ты умеешь делать, Бинго?

— Стрелять.

— Это хорошо, а что ещё знаешь по военному делу?

— Ещё я умею хорошо бегать.

— Гм, ну, а воевать?

— Я из пулемёта хорошо стреляю, а ещё умею резать баранов и козлов. Я отлично точу ножи, могу зарезать кого угодно.

— А воевать, воевать ты умеешь? — уже почти заорал кубинец. — Мины ставить, из гранатомёта стрелять?

— Конечно, умею, я из пулемёта стрелять умею. А шайтан трубу нам никто не давал, мины знаю, видел. Издалека…

— Понятно, можешь идти, Бинго.

— Бинго! — проорал я в ответ и, одарив всех счастливой улыбкой, удалился к своим товарищам по несчастью. Они в этом момент как раз расселись во дворе и с интересом смотрели на меня.

— Если у вас этот кадр — сержант, то что говорить об остальных?

Джумба не нашёлся с ответом.

— Всё понятно, в итоге у нас получается триста десять бойцов. Мало, но всё же. Патроны в достатке?

— Да, — ответили все три командира.

— Хорошо. Продовольствие получите сегодня. Скоро придут машины, и завтра с утра вас отвезут как можно ближе к цели. Дальше пройдёте пешком пятьдесят километров, и в бой. По пути будет тыловой лагерь и пункт снабжения, можно атаковать и их, но предупреждаю, после вы всё равно продолжаете идти к цели и нападаете на неё. Если же этого не случится, и вы не дойдёте до войск сомалийцев, то не надейтесь потом на снисхождение. Вам дали оружие, вам дали продукты, вы получите деньги и трофеи. Помните об этом. Отряд Джумбы как самый малочисленный и очень… подготовленный пойдёт атаковать перевалочную базу. С вами пойдёт проводник и наш человек.

— Отлично! — заорал громче всех Джумба, двое других его поддержали.

— Тогда все свободны, сообщите об этом своим сержантам, а те пусть скажут воинам о нашей цели. Так, Джумба может идти, а вы двое пока останьтесь.

Джумба, как ему казалось, величаво спустился со ступеньки навеса и отвёл нас в сторону.

— Вам повезло, мои соплеменники, и всё благодаря мне и только мне. Мы пойдём грабить тыл изменников.

— Но кубинец, мы слышали, сказал, что потом все пойдут воевать дальше, — возразил ему другой сержант, тогда как я решил промолчать.

— Так пойдём, конечно… Но пока дойдём, кубинцы уже разобьют всех и победят. А мы все за их счёт обретём новые трофеи и лучшее оружие, а не это старьё, — и Джумба кивнул на мой РПД.

Я пожал плечами, в моём представлении калаш ненамного лучше РПД, да и калибр тот же. Единственное что: у нас в руках было всё же старьё, не только морально устаревшее, но и физически. Тут Джумба оказался прав, но его наивность меня пугала.

— А деньги нам платить будут? — задал я животрепещущий вопрос. — Мои воины хотят женской ласки, а за так никто не даёт. Нам не сегодня-завтра в бой, а они даже грудь напоследок в руках не подержат.

— Да, точно! — подтвердил другой сержант, — так и есть. Мои скоро уже друг друга за задницу щипать начнут, а денег нет ни у кого.

— Ммм, — до самого Джумбы лишь сейчас дошло, что он и сам был бы не прочь изведать дешёвой любви. А уговорами в чужом селении и клане никого из женщин не заинтересуешь.

— Эээ, надо спросить.

— Так спроси, — кивнул я.

— Угу.

Джумба развернулся и направился обратно под навес.

— Эээ, товарищ, нам нужны деньги.

— Деньги?! — кубинец удивился. — Зачем? — У вас же есть и оружие, и снаряжение, и продукты?

— Ну, — замялся Джумба, — воины хотят женщин. Мы их не видели уже почти месяц.

— Ммм, денег у меня нет. Возьмёте усиленный паёк и расплатитесь с ними продуктами. Это ваши проблемы, но если кто-то в селении будет изнасилован, то за это расстрел. Это селение под нашей охраной.