— Но я ведь только думаю! — крикнул он. — Я ничего этого не пишу!
И тогда все письма исчезли из его мыслей, и сверчок остался один.
В тишине, при лунном свете он испек маленький, но очень милый торт и съел его медленно и осторожно.
Однажды утром жаба проснулась и почувствовала, что она ужасно злая.
Она глубоко задумалась, но не смогла придумать ни одной причины для этой злости.
«Тем хуже, — рассудила она. — Беспричинная злость — это самая ужасная злость, какая только бывает!»
Не успела она ничего предпринять, как из глаз у нее полетели искры, она стала топать ногами и страшно рычать:
— Злая! Я злая!
Поблизости никого не было, а саламандра и ласка, которые как раз направлялись к ней в гости, услышали рычание и неожиданно вспомнили, что у них дома остались несделанными срочные дела.
Ярость жабы была огромной и впечатляющей. «Мне кажется, я никогда еще не была такой злой», — подумала она, размахивая лапами и пробивая в земле дыры.
Ей было очень обидно, что никто этого не видел.
Своими ужасными пальцами она написала зверям письмо:
Звери!
Я сейчас злая… вы должны это увидеть!
Если вы придете сюда, то сможете пятиться, бледнеть, замирать от ужаса… да что угодно!
Я невероятно злая! Приходите скорее!
Жаба
Письмо раздулось, раскалилось, как огненный шар, поднялось вверх и с шипением упало в реку.
Там его прочитала щука.
«Эта жаба…» — щука покачала головой. Потом зубами разорвала письмо и отпустила дымящиеся обрывки плыть по реке.
Только под вечер жаба стала злиться немного меньше, перестала раздуваться и могла уже дотронуться до собственного лба и не обжечь при этом пальцы.
Она почесала в затылке и написала новое письмо:
Звери!
Теперь уже можете не приходить.
Вы опять не увидели моей ярости.
Что же вы за звери такие?
Вы ведь даже не знаете, что такое злость, настоящая злость, ужасная злость.
А это очень страшно.
Но я, к сожалению, уже не могу из-за этого сердиться.
Могу только расстроиться.
Вот такая я теперь.
Грустная жаба
Расстроенная, усталая и одинокая, но совсем не злая, жаба отправилась спать в лютиках на берегу реки. Ей снились: сладкая злость; огненная злость; дымящаяся ярость; ярость, которая медленно просачивается сквозь пальцы; заплесневелая ярость; бледная ярость и еще много разных злостей и яростей. О некоторых из них она даже никогда не слышала.
Деревья!
Со всех вас я уже падал. А с некоторых даже по десять раз. Я уже весь синий и постепенно превращаюсь в одну большую шишку. Если кто-то скажет мне: «Здравствуй, синяя шишка с ушами и хоботом!» — то я оглянусь и кивну. Если еще смогу кивать.
Вы тоже уже отчаялись?
Кстати, может быть, вам стоит как-нибудь упасть с меня? Это было бы справедливо.
Слон
Письмо слона полетело ко всем деревьям в лесу и к тем, что росли не в лесу, даже к замерзшей полярной иве и сухому пробочному дереву на краю пустыни, с которого слон упал однажды, когда путешествовал.
Деревья зашелестели и стали гнуться друг к другу, насколько у них это получалось.
В тот вечер они исполнили желание слона. Одно за другим они карабкались к нему на спину и падали, как только добирались до головы, со страшным шумом и треском, ломали ветки и лежали на земле, засыпанные собственными листьями.
Это был необычный вечер. На празднике у жука торт вдруг съел медведя, а потом сладко и ароматно завалился на спину. А чуть поодаль водопад в лунном свете проплыл мимо лосося против течения, а под розовым кустом домик осторожно заполз в улитку. Лес бросил тень на луну, а на макушке бука кровать улеглась на белку, нахмурила одеяло и заснула. А тем временем деревья все падали со слона.
Только на следующее утро все стало как обычно.
Не успело взойти солнце, как слон уже встал под дубом и стал смотреть наверх. Дуб как раз успел расправить ветки и протягивал их во все стороны.
— У меня получится, — бормотал слон. — Тонкие веточки. Прутики…
Он потрогал затылок. Последняя шишка только-только прошла, и затылок опять стал гладким и ровным. Он покорно пожал плечами и стал карабкаться.
Где-то у самого речного дна щука спросила у карпа:
— Хочешь, я напишу тебе письмо?
— Давай, — согласился карп.
— А что мне написать? — поинтересовалась щука.
— Ну… — задумался карп. — Начни с «Дорогой карп».
Щука написала:
Дорогой карп!
— А дальше? — спросила она.
— Ах, — сказал карп. — Этого уже достаточно.
— Достаточно? — удивилась щука. — Да это же пустое место!
— Пустое место? — возмутился карп, и плавники у него покраснели. — «Дорогой карп» — это пустое место?
— Да, — подтвердила щука.
— Дай сюда письмо, — завопил карп и вырвал письмо из плавников щуки.
— Это пустое место! — визжала щука, и наверх поднимались клокочущие воздушные пузырьки.
Карп забрал письмо с собой и уплыл в камыши у изгиба реки. В глубине, между двумя камышинами, он перечитывал его и довольно кивал.
Чуть позже мимо проплыла обиженная щука и услышала карпа. Каждый раз, дочитав до конца, он начинал заново, с «Дорогой».
— А ответ я получу? — спросила щука.
— Я должен подумать, — сказал карп, не отрывая взгляда от письма и бормоча: — В этом письме есть большое зерно правды. Я уверен.
— Подумать, подумать… — проворчала щука. — Ты же можешь просто написать «Дорогая щука»?
— Вполне возможно, — сказал карп. — Но это гораздо сложнее, чем тебе кажется, щука.
Он быстро поплыл прочь и скоро скрылся из вида.
Мрачная щука опустилась на дно реки и стала думать о темноте и одиночестве. Время от времени она в сердцах желала карпу провалиться в воздух. Размышляя об этом, она написала плавником на песке:
Дорогая щука!
Ты — самая лучшая щука.
Все звери
«Вот это настоящее письмо», — подумала она, удивившись. Она перечитала его и позабыла про карпа, который все еще не мог оторваться от своего письма в камышах у изгиба реки.
Однажды утром жук решил поднять мир.
«Для разнообразия», — подумал он.
Он набрал в грудь побольше воздуха и поднял мир.
Все звери полетели вверх тормашками, деревья заскрипели и затрещали, река вытекла из берегов, и огромные волны хлынули на пляж.
— Эй! — закричали все. — Что случилось?
Жук услышал крики, но промолчал. Поднимать мир и одновременно разговаривать было для него уже чересчур.
Мир тихонько покачивался туда-сюда на его черных плечах.
Звери побежали и полетели на поляну посредине леса и стали спрашивать друг друга, что же случилось. Но никто этого не знал.
Они отправили ласточку посмотреть, что происходит. Ласточка пролетела под миром и увидела жука, который как раз чуть-чуть его приподнял.
Запыхавшись, она вернулась и сообщила:
— Это жук. Жук все поднял.
