Зеленый свет стал ярче. В пыльном воздухе поплыли всполохи — точно пыль играла изумрудное лазер-шоу. И всполохи приближались — через пяток секунд коснутся вытянутых конечностей. И что тогда?

— Да щас… — не сказал, выкашлял.

Я, конечно, успел дернуться… дважды. И в пальцах резко прекратилась боль. Точно по ледяной игле обезбола воткнули — глаза видят пятерни, но мозг их не чувствует. Десять бесполезных отростков, которыми не пошевелить. Прямо день неприятных откровений — как не задалось, так и обгадилось.

Холод медленно полз по рукам- сковывал, отбирал малейший намек на тактильные ощущения. Держал цепко — не пошевелиться. Только сердце бухало набатом, да хрипло саднило дыхание.

Я вздернул голову в попытке уберечь черепушку от зеленой ласки. Выиграл пару миллиметров… Слова бесполезны, обрывки мыслей тоже. Веселый танец, бликующий по камням, поплыл перед глазами… и щедро плеснул по зрительным нервам.

Мир перестал существовать. Тьма, тотальное отключение — точно дернули рубильник. Искра холода и я выпал из бытия.

Для сравнения — включился столь же быстро. Но чувство мерзкое, странное — проектор реальности, намертво заклинивший, вдруг сорвался вперед. По телу прошла непонятная судорога, вернулись зрение и слух. Но сознание помнило — еще мгновение назад не было ничего, полный ноль, абсолютный стопор. И этот диссонанс с оттяжкой бил по сознанию.

Изумруд медленно отступал. Я шевельнул головой, прислушался к организму. Видимых перемен нет… Хотя тылы чувствовали себя свободнее. Получилось оглянуться… На удивление сил не осталось. Каменистая подушка, давившая на бедра, спрессовалась и раздалась на пару-тройку сантиметров в стороны. Словно начинка в пирожке усохла и могла свободно выпасть… Но речь шла о моем теле и мысли об усыхании заставили нервно дернуться. Мышцы функционировали… Как только руки освободятся из изумрудного плена, уползавшего в сумрак, можно попробовать освободиться.

Подумал — сделал. Тело накрыла тупая боль. Анестезия закончилась вместе с шоу. Извернувшись червем, я высвободил конечности и тяжело привалился к стенке пролома. Надо сказать, в памяти стенка запомнилась рыхловатой — свежей насыпки. А лопатки чувствовали уверенную твердь. Ответов нет и это, пока что, настораживало. Но я узнавал признаки — скоро чувство легкого дискомфорта от неопределённости в мыслях выльется вспышкой целеустремленной злости. Жизнь без ответов, сука, способна обмануть…

Я оценил освещенность разлома в жалких крохах зеленых отблесков и привычно мобилизовался. Из минусов — я в завале, хрен знает где, тело повреждено, грозит полная тьма, в которой поиски выхода эфемерны, сумка потеряна, из собственности только продранная спецовка. Из плюсов — я жив, способен действовать.

Простейшим решением пополз вслед за удалявшейся малахитовой взвесью. Позади завал, в котором сюрреалистично смотрится дыра с абрисом нижней части моего тела. Впереди узкий извилистый проход, щерившийся осколками камня. Куда уползает зелень? Вероятный выход? Одно «но» — вновь влипнуть в зеленую бражку не хотелось.

Я скрежетнул зубами на особо циничном развороте — по ребрам, как наждаком прошлись. Ползи, Джимми, двигай жопой в надежде…

Через неопределенное время, но вряд ли больше получаса, по правую руку возникла пустота. В скудных остатках света обнаружилась осыпь, уводившая в расщелину. Наблюдался заметный подъем по вертикали на видимом участке, а дальше — тьма… первозданная и неизведанная… Рискнуть? Я прикинул вариант с продвижением вперед, сдвинулся на десяток метров, узрел резко сузившийся проход, в зубастом оскале которого меркли зеленые искры, и кивнул. В шее нездорово кольнуло… А выбора-то и нет.

Вернулся, изогнулся, прислушиваясь к треску ткани… не мышечная и слава хранителям. Втиснулся на оползень. Все, дальше на ощупь. Опора слабая, но держит — движения как у рахитичного пластуна. Левой, правой, нащупать, отпустить…

Запахи и звуки. Пыль и шорохи. Булки сжать и уверовать в цель.

На пятнадцатом метре неровного подъема изменилось освещение. Я сперва принял легкий фосфоресцирующий отблеск за глюк, но еще через несколько метров убедился — среди каменного крошева приткнулся рваный клочок субстанции, с легкой бледно-розовой иллюминацией. Чутка напряг цвет и неясная этиология предмета. Мох, плесень, грибок? Не дури Джимми, прими как данность, ниспосланную в ощущениях… Призрак света помог немного осмотреться.

Узкий проход, природный разлом, стенки укреплены массивными валунами, что черными изломами торчали из земляного месива — потому и не завалило, лишь скрутило в бесконечную кишку. Да и насчет бесконечности можно поспорить. По курсу движения темнота — но судя по неоднородности черной вуали, дальше присутствуют источники света, вроде розовой плесени. Пахло землей с толикой затхлости — под могилку самое то…

Отогнав позорные мысли, я продвинулся вперед. Еще метр и еще…

В глазах определённо прояснилось — после кромешного адища завала, любой источник света почитался за феерию. Вослед очередного червячного движения рука нащупала нечто рукотворное. Сердце пропустило удар… И в этот раз не сожрали. Сойдет за отправную точку надежды. Я осмотрел находку и довольно ощерился — грубо отесанный камень из стеновой кладки. В некоторых катакомбах под городом встречались старые облицовки. Но опять же, в том районе, где я занырнул, помнился только старый добрый бетон. Хотя и неизвестных лазов, трещин и кабелей, уводящих бог весть куда, тоже не имело место быть. Но ответ я непременно узнаю… Учили получать ответы, ох учили…

Через несколько метров достиг пролома стены, сложенной из каменных блоков. Катаклизм щедро расплескал кладку, чем несказанно порадовал. Я осторожно поводил руками по краям разлома, неопределенно потыкал пустоту за барьером. Вроде тоннель — не сказать о целевом назначении, но определенно есть куда двигаться и можно распрямить бренное тело, которое скромными знаками подавало весть о перегрузке. Считай, первая фаза подземного эпоса завершена — скромный шажок к спасению сделан.

Вывалился на пол, сместился в сторону и с облегчением прислонил спину к прохладе камня. Мышцы подрагивали — давно не получали адекватной нагрузки. Но помнили еще, сучьи волокна, помнили…

Время провести краткую рекогносцировку текущей ситуации. Определиться и захлестнуться с судьбой.

По левую руку на стене щедрым мазком растеклась фосфоресцирующая плесень, что давала скудное освещение. Я прислушался… Где-то капала вода. На грани слышимости звучали непонятные щелчки. Но пока никто не проявлял угрозу явно — пусть себе. Что с телом? Я приблизил ладони к глазам, осмотрел пальцы. Последовательно изучил видимые прорехи в спецовке. Не помешало бы промыть раны, обработать антисептиком и ливануть медицинского клея от щедрот.

— Смешно, — сухой голос надломился. Но звук голоса неожиданно взбодрил. Я откашлялся и повторил: — Смешно…

Тоннель наполовину завален — в некоторых местах кладку пробили непонятные бетонные плиты, точно их швыряли с высоты в податливый пластилин грунта. Повсюду груды щебня, но сумрачные проходы присутствовали — при некоторой гибкости и с толикой удачи пройти можно. Угроза обрушения ненулевая, хотя по необъяснимым причинам тоннель выглядел вековой устоявшейся композицией.

Я помотал головой. Какого хрена лезут тупые мысли? Сколько прошло с момента катастрофы? Очередной вопрос в красный список.

Позволил себе перевести дух и, не смотря на протесты костно-мышечной, поднялся на ноги. По привычке сделал несколько тестовых движений, проверяя моторику. Гематомы, возможно, несколько растяжений, ссадины — набор симптомов не критичен. Я осторожно выдвинулся к центру тоннеля. Спешить не будем.

Светящаяся плесень хоть и редка, но расположена удачно — темные «слепые» зоны не накладываются. Опасность представляли завалы — в каменных переплетениях не развернешься. Отсюда вижу — кое-где придется протискиваться с минимумом маневра. Если придется….