При этих словах, да еще произнесенных так сердито, Риган опять расхохоталась. Она не сразу поняла, что обидела Тревиса. Ведь он действительно хотел порадовать ее, призналась она себе. Не его вина, если он не понимает, что букет фиалок нередко бывает более трогательным, чем охапка цветов, которой можно наполнить целый фургон. Она сказала, что ей нужны цветы, и Тревис достал их. И не его вина, что из-за впившейся в колено колючки ему пришлось прервать забавную пасторальную сцену.

Когда он начал подниматься, Риган опустила руку на его плечо и подавила смех.

— Тревис, эти цветы прекрасны. Правда, мне они понравились.

Тревис не ответил, и по напрягшимся на его шее мышцам Риган поняла, что напрасно подшутила над ним. Он хотел доставить ей радость, а она посмеялась над этим.

— Думаю, я могу смирить твой гнев, — прошептала она, лаская его ухо губами, покусывая его, а языком щекоча мочку. — А если я поцелую твое колено там, где болит, боль пройдет? — прошептала она, целуя его руку.

— Возможно, — ответил Тревис необычно глубоким голосом. — Не откажусь попробовать.

Помня о том, что он изо всех сил старался доставить ей удовольствие, Риган захотела дать радость и ему. Слегка коснувшись тела Тревиса, она ощутила, что в ее руках он подобен глине, выражение восторга и наслаждения на его лице обрадовали Риган. Ее захлестнула волна удовольствия от того, что этот сильный человек отдает себя в ее власть.

Начав с его колен, губы Риган двинулись выше, руками она как бы сопровождала это движение, разминая его ногу и наслаждаясь силой его мышц. Когда она добралась до низа живота, Тревис застонал и шепотом произнес ее имя. Одним легким движением он поднял Риган на кровать, резко опустил рядом с собой и лег на нее. Его темные глаза пылали страстью. Обычно сдержанного спокойного Тревиса ослепляющее желание влекло за ту грань, где он более не владел собой.

Его бешеная страсть привела Риган в восторг — она сознавала, что сама довела его до этого состояния. Приподняв ее тело, как будто она была легкой игрушкой, он резким движением вошел в нее ..

Когда, наконец, этот безумный ураган закончился последней бурной вспышкой, Риган ослабела, обмякла от яростной, дикой близости. Обессилев, они заснули в объятиях друг друга.

— Вставай! — приказал Тревис, шлепнув ее тугие округлые ягодицы. — Если мы не двинемся в дорогу, то никогда не доберемся до дома Клея; и не думай, что я соглашусь провести с тобой ночь на маленьком неустойчивом шлюпе.

Риган не поняла, что имеет в виду Тревис, поэтому молча отбросила волосы с глаз и отлепила от щеки лепесток тюльпана.

— А почему ты не хочешь провести со мной ночь на корабле? — размеренно произнесла она, выпрямляясь и чувствуя себя сонной, опустошенной, но счастливой.

— Это не корабль, а маленькая лодка, — ответил он. — И твоими цирковыми упражнениями мы ее перевернем.

— Моими?.. — воскликнула она и выпрямилась, пытаясь придать себе достойный вид, но, нагая, в окружении целой горки мятых цветов, с порозовевшими щеками, влажными и усталыми глазами, она казалась всего лишь изящной маленькой пташкой. Тревис намылил щеки и посмотрел на нее в зеркало; от его взгляда она заулыбалась и приготовилась опять откинуться на кровать.

— О нет, не надо, — предупредил он, и в глазах его появилось угрожающее выражение. — Если ты сейчас же не вылезешь из кровати, то в моем доме мы будем спать в разных комнатах.

От этой абсурдной угрозы она засмеялась, но все же встала с постели и начала умываться. Ей было так хорошо, что она просто не в силах была торопиться. Однако Тревис и не подумал помогать ей одеваться. Он отошел в сторону и нетерпеливо ждал ее. Когда она наконец собралась в дорогу, он едва ли не силой увлек ее вниз по лестнице к столу, на котором был накрыт обильнейший американский завтрак. Тревис набросился на еду с жадностью изголодавшегося человека, ворча, что он не наедается досыта и что Риган отнимает у него все силы в самом расцвете лет. Глаза его при этом светились озорством.

После того, как их сундуки быстро погрузили в лодку и они направились вверх по реке Джеймс к дому Тревиса, Риган стала засыпать его вопросами До этого, когда она с таким упорством сопротивлялась поездке в Америку, она даже не задумывалась над тем, где же Тревис живет.

— А у тебя большая ферма? Ты сам пашешь землю, или у тебя есть работники? А у тебя дом такой же красивый, как у судьи и Марты?

Удивленно посмотрев на нее, Тревис заулыбался.

— Моя… э — э — э… ферма изрядного размера, и работники у меня есть, но иногда я сам распахиваю поля. Дом у меня, пожалуй, недурен, а может быть, я так думаю только потому, что он мой.

— И ты построил его собственными руками, — мечтательно сказала она, опустив руку за борт. В такой незатейливой стране ее неумение вести хозяйство, может быть, не окажется столь уж трагичным. Ведь Фаррел говорил, что ей не управиться с его усадьбой, и он, конечно, был прав. Но она сможет управиться с домиком Тревиса, в котором, наверное, всего одна или две комнаты.

Солнце нагревало воздух, и от этих приятных мыслей Риган вскоре заснула.

Спустя довольно много времени она внезапно услышала прогремевший над головой выстрел и проснулась. Едва не свалившись в воду, она подскочила и увидела в руках Тревиса дымящейся пистолет, направленный в небо.

— Я разбудил тебя? — спросил он.

По его возбужденному лицу она поняла, что сейчас что-то произойдет, поэтому не ответила на его бессмысленный вопрос. Потягиваясь всем одеревеневшим телом, она огляделась, а Тревис стал перезаряжать пистолет. Но, насколько могла судить Риган, вокруг не было ничего, кроме реки с густо заросшими берегами.

— Мы подходим к дому Клея, — ответил он и опять выстрелил в воздух.

Вглядевшись в густые заросли деревьев, Риган удивилась, как в таком месте можно построить дом, но не успела как следует это обдумать, потому что с левой стороны открылось свободное от деревьев пространство.

В реку выдавалась широкая деревянная пристань, возле которой стояли два шлюпа гораздо больше того, на котором они плыли; когда они приблизились к берегу, перед ними предстали многочисленные постройки. Риган увидела и большие дома, и маленькие домики, и сады, и тщательно вспаханные поля, множество людей, лошадей, фургонов — словом, работа кипела.

— А твой дом тоже в этом городе? — спросила она, когда Тревис направил лодку к пристани.

В ответ раздался его смешок, смысл которого она не смогла понять:

— Это не город, а плантация Клея.

Ей никогда еще не приходилось слышать подобное слово. Риган собралась было спросить, что оно означает, но внимание Тревиса отвлек детский смех. Он быстро спрыгнул на пристань, увлекая Риган за собой, и сразу же подхватил на руки двух очаровательных ребятишек.

— Дядя Тревис! — с хохотом кричали они, а Тревис крутил их вокруг себя.

— Что ты нам привез? Дядя Клей уже начал о тебе беспокоиться. На что похожа Англия? У мамы родились двое детей, а не один, и наша собака ощенилась.

— Говоришь, у мамы? — Тревис рассмеялся. Мальчик презрительно посмотрел на сестру.

— Это она про Николь. Мы иногда забываем, что она не наша мама.

Вслед за ребятами торопливо шел высокий худощавый мужчина, темноволосый и темноглазый, с резко очерченными скулами, и на лице его была написана радость.

— Где ты был, черт побери? — спросил он, пожав Тревису руку, а потом радостно обнял его.

— Я вернулся на несколько недель раньше, и тебе это хорошо известно! — отозвался Тревис. — Меня никто не встречал, так что вещи пришлось оставить на хранение, а вместо большого шлюпа нанять это жалкое подобие лодки.

Показав рукой в сторону шлюпа, Тревис тем самым направил внимание Клея на Риган, которая молча стояла на краю пристани. Но не успел тот ни о чем спросить, как Тревис глубоко вздохнул.

— Вот кого мне хотелось увидеть.

Он бросился к невероятно хорошенькой молодой женщине, обнял и горячо поцеловал ее в губы. Клей тут же перевел глаза с Риган на обнявшуюся пару. Казалось, он едва сдерживается.