Земля все еще слегка подрагивала под ногами, словно бы напоминая всем о том, что Сурс по-прежнему остается неусмиренным. Небольшой отряд на коренастых кудрявых лошадках держался лесных троп, не приближаясь к реке, недавно освободившейся от оков зимы: теперь лишь у берега вода была покрыта льдом, похожим на налет соли на зеркале. За время их пути планета содрогалась и шевелилась несколько раз, словно бы подгоняя всадников и напоминая, насколько спешной была их миссия, — но теперь они уже спокойно принимали проявления настроений Сурса.

Янаба Мэддок, майор в отставке (или, точнее, практически в отставке) из Вооруженных сил Межгалактической Компании, огляделась, всматриваясь в лица своих новых друзей и соседей. Они спешивались перед зданием штаба космобазы в радостном нетерпении и ожидании.

Клодах Сенунгатук, целительница и “информационный центр” поселка Килкул, отряхивала свои необъятные юбки, ее кудлатая лошадка безучастно смотрела на то, как в не по сезону теплом воздухе кружатся шерстинки.

Шинид Шонгили, сестра Шона, возлюбленного Яны, помогла Эйслинг, сестре Клодах, выбраться из седла; Баника Рурк держала в поводу лошадей своего дядюшки Шимуса и тетушки Мойры, пока те спускались на землю. Из слоя грязи, покрывавшей улицы космобазы, торчали камни, доски и автомобильные колеса, по которым нужно было идти, прыгая с одного “островка” на другой. Так, прыжками, все и добрались до здания.

"Они возлагают слишком большие надежды на эту встречу”, — почти с раздражением думала Яна. Лично она всегда ненавидела подобные официальные переговоры. В большинстве случаев все вопросы можно было решить за пару секунд по дальней связи, а не тратить попусту время на дорогу и болтовню.

Яна глубоко вздохнула и оправила мундир, который, по словам доктора Виттэйкера Фиске, годился в данном случае как нельзя лучше. С точки зрения военной дисциплины, Яна, конечно, была нарушителем, ибо примкнула к “мятежникам”. Но в то же время она являлась самым нейтральным человеком на этих переговорах. Хотя окружение Яны явно указывало на занимаемую ею позицию, форма с нашивками должна была напомнить боссам о ее долгой честной службе в армии Интергала.

Ощутив ее напряжение, Шон Шонгили протянул руку и легко погладил пальцами по шее Яны, однако Мэддок это только рассердило. “Так же, как и остальные, Шон, похоже, полагает, что Компания просто обязана понять ситуацию и уступить требованиям Сурса и его народа. Шон еще не знает, с какими твердолобыми болванами ему придется иметь дело. Доктор Фиске — скорее исключение, чем правило. — Яна уже откровенно злилась. — Неужели он не понимает?"

Обычно жители Сурса собирались вместе только для того, чтобы обменяться новостями, развлечься или чтобы обсудить проблему и прийти к единому решению. Заседания совета директоров Компании, напротив, чаще всего были чем-то вроде состязаний, где суть проблемы оказывалась вторичной, а на первый план выходил тот, кто выигрывал спор. Тем не менее, как знала Яна, еще никогда не проводился совет, где на повестке дня стоял бы вопрос судьбы планеты, живой, мыслящей, способной чувствовать, и ее народа.

Сделав пару глубоких вдохов, Яна последовала за Шоном в конференц-зал. Когда члены делегации вошли, доктор Виттэйкер Фиске поднялся, заставив остальных последовать его примеру. Яна мельком оглядела зал. Большая часть трещин, образовавшихся в стенах после землетрясений, была заделана. Экраны по-прежнему висели кривовато, но работали. Всем приглашенным места не хватило, но главные игроки расселись вокруг прекрасного стола, сработанного вручную из местного дерева.

В качестве председателя доктор Фиске сидел в центре со своим сыном, капитаном Торкелем Фиске. Яна, Шон Шонгили, Клодах и те, кому удалось выжить после последней неудачной исследовательской экспедиции, разместились по левую руку от Фиске; Франсиско и Диего Метаксосы, а с ними Стив Марголис сели справа, вместе с другими высокопоставленными чинами Компании. Последние выглядели гораздо более смущенными, чем гости, настроенные рассудительно, но оптимистически.

Однако всего через полчаса, когда была установлена связь с штаб-квартирой Интергала на Земле, оптимизма поубавилось, на многих лицах он сменился отвращением и презрением — и вызваны были эти чувства поведением некоторых официальных лиц.

— Короче говоря, вы имеете наглость утверждать, что этого требует от нас планета? — Круглое мясистое лицо Фаринджера Болла, главы совета директоров Интергала, занимавшее центральный экран, приобрело красновато-оранжевый оттенок. Яна подумала, что виной этому помехи или какая-то мелкая неисправность приборов связи. Человеческая кожа просто не может стать такого цвета.

— Да, Фэри, именно это они и говорят, — ответил Фиске-старший с терпеливой улыбкой. Так любящий родитель мог бы обращаться к ребенку, совершившему ошибку. — Что я и подтверждаю, и у меня не зашли шарики за ролики, не плавятся мозги — или что ты там еще придумал, чтобы объяснить подобное... — Вит Фиске помедлил секунду, ухмыльнулся и закончил: — заблуждение. Но это не заблуждение!

Это он сказал уже без улыбки, с чрезвычайно серьезным лицом.

— Возможно, раньше мы и не сталкивались с подобным феноменом, Фэри, но столкнулись теперь, — и мне не нужно иных доказательств, кроме тех, которые я уже получил. Так что давай продолжим...

— Ничего мы не продолжим. Фиске. — Фаринджер Болл, казалось, был готов взорваться; из-за нижнего края экрана появился толстый палец, за ним рука, дрожащая от ярости. — Я немедленно высылаю команду подкрепления и группу медиков, которая проверит каждого...

— Только сами проверьте сначала, не родился ли кто-нибудь из этих медиков на Сурсе, — прервал его Торкель.

— А? С чего бы это, капитан? — Президент Интергала перевел угрюмый взгляд на Торкеля.

— А с того, мистер, что большинство ваших лучших людей родились именно на этой планете.

— Не верю своим ушам. — Фаринджер отвернулся от камеры, обращаясь к остальным собравшимся в его зале связи:

— У нас тут появилась планета, отдающая приказы, уважаемые ученые спятили вконец, а капитаны диктуют совету директоров, кого и куда посылать! Это уже ни в какие ворота не лезет!

— Ты никогда не знал, как поступить, Фэри, — заметил доктор Фиске дружески-сочувственным тоном, — когда сталкивался с чем-то необычным — хотя бы в малой степени.

— В малой степени? Необычным?

— Как я и сказал... — Фиске оглядел экраны, с которых за переговорами следили другие люди. — Конечно, трудно справиться с тем, что не описано в инструкциях. Для этой ситуации инструкции нет. Я сам прибыл сюда, чтобы разобраться с мелкими неурядицами, — а обнаружил, что это самая большая проблема, какая мне когда-либо встречалась. Однако ж мне хотелось бы продолжить обсуждение вопроса, из-за которого мы собрались здесь. Так что прими успокоительное, Фэри, и давай работать. Если меня перестанут прерывать, я все объясню.

— Мы действительно должны выслушать доктора Фиске — хотя бы из вежливости, Фаринджер, — сказала одна из членов совета, элегантная, подтянутая женщина. У нее была прекрасная, классическая фигура, которой женщина была обязана явно не пластической хирургии. Черные волнистые волосы красиво обрамляли сужающееся к подбородку сердцевидное лицо; даже цвет униформы Компании не мог испортить впечатления от фарфоровой белизны ее кожи и небесной лазури глаз. Косметики на ее лице практически не было, а единственным намеком на высокий ранг женщины были ее серьги — огненные камни в экзотической оправе. Мармион де Ревер Алджемен добилась столь большой должности и составила себе состояние тем, что “выслушивала людей”. — Пожалуй, я вполне могу представить себе планету, которая знает, чего она хочет, а чего — нет! Высокая степень чувствительности...

Женщина поставила локти на стол и положила подбородок на руки.