— Итак, у нас есть ты, я, Чаз Тунг против Мэттью, Бэл-Эмира, старого мешка с костями Нексима Робертса Ши-Ту. А в качестве председателя — виртуально присутствующий Фаринджер Болл: его мы увидим на мониторе.

Виттэйкер поднял брови:

— Ты точно знаешь, что Чаз с нами?

— Как я могу знать точно? Ты видел, как Мэттью ставит своих широкоплечих молодых людей между нами и вновь прибывшими? Мы успели им сказать только: “Привет, счастливого пути” — и Мэттью немедленно отправил их в “исследовательское путешествие”. Ни для кого из нас места там не нашлось.

Виттэйкер рассмеялся лающим смехом:

— Я бы не хотел отправиться в это путешествие. И я не думаю, что Мэттью что-то выиграл, настаивая на том, чтобы отправить их через экватор. Турбулентность была сильная, и ни Некси, ни Бэл не хотели бы, чтобы их внутренности еще раз получили такую встряску... Кстати говоря, вы заметили, что сгружали с “шаттла” для удовлетворения их потребностей?..

Мармион сделала гримасу, потом улыбнулась с надеждой:

— Да, и повара, которые знают, как готовить такую пищу... Не обижайтесь, Шон, Яна, я наслаждалась необычным вкусом еды, которую можно найти только на Сурсе, но я, видимо, единственная здесь, не считая Вита, кто рискнул отведать здешних яств. Остальные ужасно испорчены в том, что касается их вкусов...

Она снова нахмурилась:

— Кстати, ты заметил. Вит, что все ребята Мэттью выглядят абсолютно измотанными? Он заставляет их бегать день и ночь. Бедный Брэддок Макем кажется прозрачным. Неужели он никогда не дает людям времени на отдых?

— А ты, Марми? — спросил Фиске-старший, подняв бровь.

Она подмигнула:

— Я работаю в два раза меньше, но они находят в два раза больше. И, — вздохнула она, — нам нужна любая помощь, чтобы справиться с Фаринджером.

Адак ворвался в дом, едва не снеся дверь с петель:

— Он мертв!

— Кто? — воскликнули все.

— Эта вонючка. Пастырь Вопиющий!

— Что с ним случилось? — спросил Шон.

— Наверное, хорошенько принюхался к себе в какой-нибудь комнатке на Лунной базе, — усмехнулась Яна.

— Ничего подобного! — Адак потряс головой и замахал руками в возбуждении. — Слушайте! Его прикончило то же, что и Лавиллу.

Яна переглянулась с Шоном.

— Это еще не все! — Адак чуть не разрывался от желания поделиться и второй новостью. — У Сатока была... — он снова закатил глаза и процитировал:

— “атрофия нервного узла в продолговатом мозге, четыреста двадцать три грамма бурого жира, и все жизненно важные органы были поражены. Союк Ишунт, Клэнси Ньянгатук и Рейли — также отравление органов и атрофия нервных узлов”.

— В случае с Вопиющим тоже упоминался нервный узел? — спросил Шон.

Адак опустил глаза вниз и наморщил лоб в напряженном раздумье.

— М-м-м-м... Кажется, да, но не атрофированный. — Он глубоко вздохнул. — И они посылают вниз специальное медицинское оборудование. КОТ-сканер.

Яна судорожно вдохнула, услышав эту новость, и посмотрела на Шона, ища у него поддержки. Он в ответ приподнял бровь, но его спокойная, расслабленная поза не избавила Яну от опасения, что его способности к перемене облика могут быть раскрыты в результате сканирования.

Мармион, напротив, рассмеялась.

— В одном мы можем быть уверены, — она попыталась перевести дыхание, — пока не построено ни одно устройство, которое может вместить Клодах Сенунгатук!

Это замечание вызвало смех, и напряжение в комнате стало значительно слабее.

— Но это, вероятно, единственная хорошая мысль, которую я могу высказать, — продолжила Мармион, — так как Некси — биохимик и... — тут она сделала паузу, и ее лицо помрачнело, — у него есть другие методы, более действенные и гораздо менее приятные.

— Давайте подумаем, — предложил доктор Фиске, и его глаза сузились. — Ни Клодах Сенунгатук, ни Шон Шонгили не совершали преступлений, нарушающих правила Интергала. Даже этот домашний арест смехотворен. Интергал не может нарушать гражданские права, определенные Межпланетным Сообществом, за исключением ситуации вооруженного конфликта, а распылитель Клодах не включен ни в какие списки оружия, современного или древнего. Адак, твой канал все еще защищен от прослушивания?

— Ну... — Адак обвел глазами всех в комнате, исключая Шона, но как-то увидел его короткий кивок.

— Тогда пойдем, — сказал Виттэйкер, подталкивая Адака к двери и положив руку на его плечо, когда они выходили. — Вернемся через минутку.

Мармион выглядела значительно более радостной.

— Будем надеяться, что они смогут отправить сообщение соответствующим инстанциям, несмотря на помехи. Сначала я думала, что пилоты говорили это просто из чувства противоречия. Но теперь оказалось, что все это правда. Вы знаете, что вызывает такие сильные помехи, Шон?

— Конечно, — доброжелательно ответил он. — Атмосферные аномалии и турбулентности в стратосфере вызваны активностью земной коры и какими-то сильными пятнами на солнце. — Он замолчал и немного нахмурился. — Коакстл сказала Нануку, что “Дом меняется”. По словам Банни, Коакстл также сказала это Ките, когда та была на ее попечении. Но ни коты-охотники, ни кошки Клодах ничуть этим не озабочены.

— Они никогда не бывают озабочены, — сказала Мармион.

— Были, — с мягким упреком поправил ее Шон. Мармион подалась вперед, положила руку на его предплечье.

— Как она...

Она замолчала, услышав шаги на лестнице. Виттэйкер и Адак вернулись, и выглядели они не особо довольными. Виттэйкер даже хлопнул дверью.

— Мы едва смогли послать позывные, чтобы нас узнали, — сказал Фиске-старший, хмурясь. — Послание было коротким и, наверное, слишком сдержанным для тех действий, которые нам, возможно, придется предпринять. Я сумел поймать Джонни и попросил его повторить сообщение в следующий раз, когда он будет над турбулентным потоком. Проклятая планета все портит — а мы только пытаемся помочь'. — Он развернулся к Шону, который, казалось, оставался безучастным к тому, что попытка связи оказалась неудачной. — Парень, сколько ты сможешь прожить на космической станции без иммунитета?

— Четыре-пять дней.

Яна почувствовала, что ее сердце пропустило один удар, и тайком положила ладонь на пока еще плоский живот. Как он может так спокойно говорить о своей жизни?

— Клодах?

— Столько же. Но, поверь, Вит, до этого не дойдет.

Доктор Виттэйкер Фиске наклонил голову к правому плечу, уперев кулаки в пояс, стягивавший его узкую талию, и заявил:

— Если бы я мог поверить тебе, доктор Шонгили, я бы спал намного спокойнее. То же я могу сказать и про всех твоих друзей.

— Поверьте мне, все это ерунда.

— Правда? — оживилась и явно навострила ушки Мармион.

— Смотрите. — Шон начал загибать пальцы. — Нам нужно доказать, что планета чувствующая? Мы можем это — и мы сделаем это! Мы должны доказать, что в интересах Компании оставить здесь поселения, потому что они могут быть экономически выгодны, хотя, возможно, и не так, как предполагалось по первоначальным отчетам. Мы должны доказать, что мы, — он указал на Адака, Яну, которая улыбнулась ему в ответ, а потом за окно, на дом Клодах, — защищаем окружающую среду и планету от злоупотреблений и плохого обращения: это в ее интересах и в интересах Компании, которая пробудила ее...

Он кивнул доктору Фиске.

— Мы также должны доказать, что обвинения в должностных преступлениях, пренебрежении служебными обязанностями, несоблюдении субординации и обмане, которые Мэттью Лузон выдвигает против некоторых из нас или даже против всего населения планеты, так же нелепы, как и заявления Пастыря Вопиющего.

— И так же дурно пахнут, — добавил Адак с резким кивком.

— Sacre!

— воскликнула Мармион. — Мы ведь не так многого хотим?

Затем, вздохнув, она медленно покачала головой.

— Мэттью применил против нас тяжелую артиллерию.

— Но они на нашей территории, — сказал Шон с одной из самых приятных и таинственных своих улыбок.

— И Мэттью делает все возможное, чтобы настроить их против Марми и меня, потому что мы явно попали под влияние, — Виттэйкер жестом подчеркнул эти слова, — туземцев.