— Конечно, — улыбнулся Маргарет Лэзенби. Губы у него были ярко-красными, что подчеркивало белизну зубов. Неужели это естественный цвет? — Но это ведь не только ваши легенды. Они принадлежат всему человечеству.

— Полагаю, что так. Адмирал Латтер, должно быть, вывез с собой целую библиотеку.

— Адмирал Латтер? — недоуменно переспросил Маргарет Лэзенби.

— Основатель поселений на Латтерхейвене. Я удивлен, что Вы ничего о нем не слышали. Его отправили со Спарты для колонизации соседней планеты, но он объявил себя царем нового мира и не вернулся назад.

— Какая прекрасная история, — пробормотал обитатель Аркадии. — И прекрасно подходит для объяснения фактов. Скажите, Брасид, вы когда-нибудь слышали о Третьей волне экспансии? А о капитане Джоне Латтере, капитане транспространственного корабля «Юта»? Ну, или хотя бы о Первой волне экспансии?

— Вы говорите загадками, Маргарет Лэзенби.

— Вы сами и ваш мир, Брасид — тоже загадка, которую необходимо раскрыть.

— Осторожнее, Мэгги, — предупредил Джон Граймс.

Обитатель Аркадии обернулся к капитану, и Брасид поневоле обратил внимание на необычно округленное бедро и зад своего соседа, обтянутые форменным килтом.

— Но, Джон, ведь они должны когда-то узнать правду. И я надеюсь, что Брасид простит мне, если я использую его в качестве подопытного кролика. Мне как будто хмель ударил в голову! Такой великолепный, свежий воздух — после того, как мы несколько недель сидели точно в жестяной банке. Ты только взгляни на эти дома! При такой архитектуре у них должны быть настоящие колесницы, а не эти самобеглые кучи металлолома. А посмотри на Брасида! Оружие выглядит странновато, но в остальном…

— Я обыкновенный гоплит, — гордо произнес Брасид. — Я принадлежу своему городу-государству. Обычно мы вооружены только мечами и копьями.

— Наручных часов в древней Спарте тоже не было, — заметил Граймс.

— О, это просто вопрос удобства, Джон! Не может же он носить на руке песочные или солнечные часы!

— Это… фальшивка, — буркнул Граймс.

— Это и есть фальшивка, разве нет? — Маргарет Лэзенби явно разволновался и говорил торопливо, почти взахлеб. — Вот бы разобраться, как здесь все устроено! Я как раз проштудировала историю Эллады… Что это за животные, Брасид? Похожи на лысых волков.

— Это мусорщики. Они помогают поддерживать городские улицы в чистоте. Существует несколько видов, многие живут в диких условиях, на холмах и равнинах. Вот те — настоящие волки.

— А вон тот… смотри, сиамские близнецы! И им, похоже, больно… Неужели ничего нельзя сделать, чтобы избавить их от страданий?

— Что в этом такого? Просто почкование. Разве вы как-то иначе воспроизводите потомство? Или вы, подобно нам, используете Машину рождений, изобретенную Лакедемоном? — Брасид помолчал. — Но я думаю, у вас должна быть такая машина.

— Конечно, — отозвался Граймс, а Маргарет Лэзенби покраснел. Похоже, он воспринял это как пикантную шутку.

Последовала долгая пауза.

— Слава Греции и величие Рима, — прошептал наконец Маргарет Лэзенби. — Простите, Брасид, но здесь кое-чего не хватает. На ваших улицах… какого-то блеска, что ли. И ни одной женщины… это так странно. Конечно, обыкновенная греческая домохозяйка не представляла собой ничего выдающегося, но гетеры… Они могли бы служить украшением городов.

— А разве в Спарте были гетеры? — спросил Граймс. — По-моему, только в Афинах.

«У нас на Спарте есть гетеры», подумал Брасид — но только подумал. То, что он видел и слышал в яслях, должно оставаться тайной. Салли (еще одно нелепое имя!) назвал себя гетерой. Но кто такие гетеры? Этого Брасид не знал.

— У них были женщины, — продолжал Маргарет Лэзенби. — И некоторые из них, должно быть, выглядели весьма привлекательно, даже по нашим меркам. Другое дело, что в Спарте всегда главенствовали мужчины. В других греческих городах…

— Там впереди, Брасид — это дворец? — перебил Граймс.

— Да, сэр.

— Поосторожней, Мэгги. Следи за тем, что делаешь… и за своим языком в особенности.

— Слушаюсь, капитан.

— Полагаю, Брасид, что вы сообщите обо всем, что слышали, капитану Диомеду?

— Конечно, сэр.

— Все правильно, — пожал плечами Маргарет Лэзенби. — Когда новости разойдутся, эти псевдо-спартанцы поймут, чего были лишены все это время.

— Интересно, чего заслуживает такая потеря? — усмехнулся Граймс. — Сочувствия или зависти?

— Заткнись! — прошипел его подчиненный.

Брасид был во дворце не впервые, но всякий раз его охватывало благоговение — правда, сейчас он старательно скрывал свои чувства. Бесконечные колоннады, высокие залы, в каждом из которых стояла статуя кого-нибудь из великих героев, фрески, изображающие сражающихся воинов или сцены охоты… Он шел по анфиладе, сопровождая пришельцев — не без удовольствия отмечал, как те то и дело сбиваются с шага. Воинственный лязг доспехов наполнял его гордостью — по правую и по левую руку стройно маршировал эскорт гоплитов. Он восхищенно глядел на герольдов, сжимавших длинные медные трубы. Они миновали ряды царских гвардейцев — неподвижных, застывших во внимании, держащих наготове копья со сверкающими наконечниками — ровно в ряд. Брасид отметил с неодобрением, что Джон Граймс и Маргарет Лэзенби потихоньку переговариваются между собой.

— Вот тебе еще парочка анахронизмов, Мэгги. Эти стражники. В руке копье — на поясе шоковый пистолет…

— О да. Полюбуйся на эти росписи. Охота на свиней — эти животные похожи на диких кабанов — верхом на мотоциклах. Следует признать, у них хорошие художники и скульпторы.

— Такая агрессивная маскулинность немного не в моем вкусе. Честно говоря, я вообще не люблю мужские статуи.

— Чего еще от тебя ждать… Наверно, тебе больше нравятся эти жеманные нимфочки, которыми повсюду украшают интерьеры. Видеть их не могу.

— Чего еще от тебя ждать.

Брасид слегка обернулся.

— Потише, пожалуйста. Мы приближаемся к трону.

Старший офицер эскорта что-то коротко скомандовал. Гоплиты остановились. Герольды поднесли к губам мундштуки, и раздался долгий, диссонирующий вой, после секундного перерыва звук повторился. В широком портале, обрамленном колоннами, появился офицер в сверкающих доспехах.

— Кто идет? — торжественно спросил он.

Герольды отозвались в унисон:

— Джон Граймс, капитан звездного корабля «Искатель». Маргарет Лэзенби, его офицер.

— Входи, Джон Граймс. Входи, Маргарет Лэзенби.

Старший офицер эскорта отдал приказ, и под громкое бряцание доспехов и лязг кованых сандалий процессия двинулась вперед — правда, существенно сбавив шаг. Проходя портал, гоплиты салютовали. Снова взревели трубы — и короткий удар: гвардейцы разом опустили копья.

Царь восседал на троне, выкрашенном в черный цвет. Золоченые доспехи, с которыми простая железная корона выглядела почти неуместно, густая борода — царь был единственным человеком на Спарте, которому позволялось носить бороду. Перед ним, в строго установленном порядке, расположились на мраморных скамьях члены Совета. Врачи в алых одеяниях, инженеры — в пурпурных, философы — в черных, генералы — в коричневых и адмиралы — в синих. Маленькая группа илотов — агрономы в зеленых туниках, промышленные специалисты — в серых. Все они с любопытством смотрели на людей, прилетевших на неизвестном корабле. Брасид заметил, что при виде Маргарет Лэзенби никто из врачей не выказал удивления — скорее, они были озадачены. Они смотрели на аркадца, как на что-то знакомое… и как-то… виновато?

Нимало не смущаясь всеобщим вниманием, Граймс эффектно отсалютовал.

— Ты можешь приблизиться, лейтенант-коммандер Джон Граймс, — произнес царь.

Граймс повиновался и сделал два шага в сторону трона — четко, как на параде.

— Вольно. Чувствуй себя свободно, Джон Граймс.

Последовала долгая пауза.

— Нам сказали, что вы прибыли из иного мира — из мира, который находится за пределами владений Спарты и Латтерхейвена. Нам сказали, что вы представляете здесь государство, которое называет себя Межзвездной Федерацией. Надо понимать, что под этим подразумевается некое единство. И каково ваше дело на Спарте?