— Кстати, как тебя зовут? — поинтересовалась блондинка.

— Лэзенби. Мэгги Лэзенби.

— Можешь звать меня Терри. Это сокращенное от «Терезы»… Впрочем, это неважно, пошли.

Следуя за желтоволосой, они вскоре оказались в вестибюле, миновали посты дежурных, где за дверями заходились криком растревоженные младенцы. Но в вестибюле их плач был уже почти не слышен: его заглушали ритмичные удары тарана. Казалось, здание превратилось в огромный барабан. Изнутри дверь была завалена мебелью, но при каждом ударе та или иная деталь самодельной баррикады падала на пол.

В вестибюле собрались врачи — мертвенно-бледные, но никто не паниковал. Здесь же находились и няни. Нельзя сказать, что они выглядели лучше, но держались не менее стойко. Все как один были вооружены, каждый на свой лад. Острые, опасные на вид хирургические инструменты сверкали в плотно сжатых кулаках, грубые палицы из ножек столов странно смотрелись в руках тех, чьей самой грубой работой была смена пеленок.

— Ираклион! — крикнула Терри, стараясь перекрыть шум ударов. — Ираклион!

Высокий доктор обернулся к ней.

— Что ты здесь делаешь, Терри? По-моему, я ясно сказал всем женщинам, держаться подальше от опасных мест!

Тут он заметил Брасида и Мэгги.

— А это еще кто? Что происходит?

Он шагнул вперед, угрожающе сжимая скальпель.

— Лейтенант Брасид. Служба безопасности.

— Вы больше похожи на илота, — проворчал кто-то из врачей. — Убить ублюдка!

— Подождите. Брасид? Да, возможно…

— Да, да, это он! — один из нянь подбежал к Ираклиону и замер в смущении: — Да, конечно. Это Брасид!

— Спасибо, Ахрон. Тебе лучше знать. Но кто вы, мадам?

— Доктор Маргарет Лэзенби, с корабля «Искатель».

Ираклион пристально разглядывал оружие, висевшее у нее на поясе. Потом на его лице появилась надежда:

— Вы пришли, чтобы спасти нас?

— Скажем так, меня уговорили.

— Я знал, что ты придешь, — проговорил Ахрон, подходя к Брасиду. — Я знал.

Мэгги насмешливо покосилась на них, и Брасиду стало неловко. Он поспешил сменить тему.

— Что происходит, доктор Ираклион?

— Вы спрашиваете меня, молодой человек? Вы — офицер службы безопасности, правая рука капитана Диомеда, насколько я слышал! Это я должен спросить, что происходит!

Брасид обвел взглядом вестибюль, кучку защитников с их самодельным оружием…

— Я знаю только одно, — произнес он. — Здесь будет бойня, причем истреблять будут нас. Эта дверь долго не выдержит. Здесь есть путь для отступления?

— Отступления? — воскликнул Ираклион. — Перед бандой гоплитов и илотов?

— Они — эти гоплиты — вооружены, сэр. И умеют пользоваться оружием.

— У вас с доктором Лэзенби тоже есть оружие. Настоящее оружие.

— Возможно, — спокойно отозвалась Мэгги. — Но по определенному стечению обстоятельств моя специальность — этология. И я изучала законы поведения толпы. Против такого противника лучшее оружие — автомат. Ручной пистолет, даже самый лучший, только разозлит их.

— А комната, где стоит Машина рождений? — предложил кто-то. — Я слышал, что ее дверь выдержит даже взрыв бомбы.

— Невозможно! — резко произнес Ираклион. — Вы хотите сказать, что мы стерильны? Очистка кожи и одежды займет слишком много времени.

— От Машины рождений будет мало толку, если некому будет ее обслуживать, — заметил Брасид.

Ираклион задумался. Пока он стоял, погруженный в свои мысли, с вершины баррикады с грохотом рухнул массивный стол. Три няни, пыхтя от напряжения, попытались водрузить его обратно, но уронили еще один стол, поменьше размером, а также два стула.

— Хорошо, — внезапно произнес Ираклион. — Будь по вашему. Терри, беги вниз, собери остальных женщин и веди их в комнату рождений. Доктор Гермес, ведите туда этих людей.

— А как же дети? — Ахрон в волнении схватил рукав Ираклиона.

— Хм… да. Полагаю, кому-то придется остаться на посту, по одному человеку на каждом.

— Но, доктор, — перебил его Брасид. — Это лишнее. Скоты, которые ломятся сюда, ненавидят нянь не меньше, чем вас. Для гоплитов они — всего лишь илоты, которые живут в лучших условиях, чем они сами. Для илотов — привилегированные члены их собственной касты. Те няни, что находились на вилле, в клубе… их всех убили. Я сам видел, как это случилось.

— Но дети… — голос Ахрона звучал как стон.

— Им ничего не угрожает. Разве что останутся на время без пищи и в мокрых пеленках. Но их никто не станет убивать.

— Если уж дойдет до этого, — заметила Мэгги, — мы позаботимся, чтобы их защитить.

Очередной удар сотряс баррикаду, почти заглушив плач младенцев. Мэгги вздрогнула.

— Я искренне надеюсь, что это не потребуется.

Один из нянь пронзительно завизжал. Груда мебели заметно задрожала. Люди навалились на нее, отчаянно пытались удержать баррикаду собственными телами — но их усилий хватило ненадолго. Между створками образовалась щель, в нее влетело копье, встретив живую человеческую плоть. Новый крик был порожден болью, а не ужасом. В щель полетели новые копья — на этот раз кое-кто уже видел цель. Преграда задрожала, и перепуганные люди бросились врассыпную. Внезапно, баррикада рухнула, похоронив под собой раненного. Огромные створки начали медленно раскрываться под напором толпы, раздвигая остатки завала. В проем с радостными воплями и завыванием ввалилась масса обезумевших людей — и волна едкого кисловатого дыма.

Первые уже пробирались через обломки мебели, размахивая оружием — с полдюжины гоплитов с мечами наголо… и толстяк-сержант, сжимающий в руке пистолет. Звук выстрела на миг перекрыл рев толпы. Потом сержант выстрелил еще раз.

Стоявшая рядом с Брасидом Мэгги Лэзенби выдохнула, покачнулась, схватилась за предплечье — и все-таки выстрелила. Луч жидкого света мазнул по груди сержанта. Мощность, на которую был выставлен ее пистолет, была явно недостаточна. Сержант шел вперед, продолжая палить наугад, гоплиты посторонились, освобождая ему путь. Тем временем Мэгги судорожно переключала что-то на рукоятке своего пистолета, на правом плече растекалось темное пятно. Брасид чудом увернулся от двух пуль, которые пролетевших рядом с его головой одна за другой.

Тут Ахрон с силой толкнул его, и Брасид упал на колени. Хрупкое тело няни дернулось — в него попал заряд шокового пистолета. Сержант был уже совсем близко. Он был ранен, но не торопился умирать. Брасид поднял с пола массивную ножку от стола и изо всех сил размахнулся, нанося удар. Деревянное орудие с треском раскололось о голову сержанта, но его еще хватило на второй и даже на третий удар. Больше не потребовалось. Сержант грузно осел на пол, и Ахрон, слабо застонав, рухнул прямо на него.

— Он мертв, — пробормотал Брасид, склоняясь над своим другом. — Он мертв.

Но времени для скорби не было. Брасид отпустил тело Ахрона на пол и перевернул сержанта, чтобы взять его пистолет. А затем он разглядел лицо убитого — залитое кровью, но все же узнаваемое.

Это был Диомед.

Брасид встал, готовый пустить в ход новое оружие. Но это не потребовалось. Стреляя с левой руки, Мэгги Лэзенби уже уничтожила предводителей толпы и подожгла обломки мебели возле входа.

— Это не удержит их надолго, — пояснила она. — Ведите нас отсюда, доктор.

— Но ты ранена, — воскликнул Брасид, заметив, как намок кровью рукав ее одежды.

— Просто царапина. На мне пуленепробиваемый жилет. Ладно… вы, двое! Бегом!

Внезапно заработали противопожарные устройства. Воздух наполнился густой моросью и едким дымом. Однако это облегчило отступление. Толпа начала пятиться. Дело было не только в ухудшении видимости: искусственный туман, возникший ниоткуда, напугал бунтовщиков куда больше, чем стрельба. Должно быть, эти люди, только что готовые уничтожать все на своем пути, решили, что против них применили кислотный аэрозоль или ядовитый газ.

Когда самые решительные опомнились и оценили обстановку, Ираклион и его спутники добрались почти до конца длинного коридора.