Пройдя еще одно испытание в виде поездки с Егором в лифте, наконец оказываюсь в квартире. Сразу же напрягает тишина, царящая здесь.

— Все ещё спят? — удивленно поворачиваюсь к Субботину. Язык не поворачивается называть его дядей. Какой он дядя? Вообще не выглядит на свой возраст. Ему точно за тридцать пять? Может, мама что-то напутала?

— Кто все? — он бросает мне под ноги домашние тапочки, сам же босиком направляется вглубь квартиры. — Проходи, — зовет за собой.

Осторожно ступаю за ним, по пути разглядываю окружающее пространство. Ремонт в квартире свежий. Вещей мало, детских не вижу совсем. Это настораживает.

— Ну, Лера и Катя, — упоминаю о жене и дочке Егора.

— А, — мужчина наконец понимает, почему я так всполошилась, — я уже давно в разводе. Они отдельно живут. Катю иногда на выходные сюда забираю. Успеешь ещё познакомиться.

— Как? — я замерла посреди гостиной комнаты. — Мне же мама говорила, что…

— Не стал рассказывать ей. Какая разница? — с легкостью отмахивается он. — Есть будешь? — вопросительно смотрит на меня.

Я же не могу прийти в себя. Получается, мне придется жить с Егором в этой квартире вдвоем? От этой мысли становится не по себе. Мне неуютно в компании этого человека, рядом с ним я чувствую себя бесцветной тенью. Он неосознанно подавляет.

— Но я же купила подарки, — растерянно шепчу. Не мигая, смотрю на мужчину. — Мама же рассказывала, что у вас всё хорошо, что вы вместе.

— Ложь во благо, — улыбается он. — Не хотел расстраивать твою мать. Я помню, насколько она у тебя близко принимает всё к сердцу.

— Ложь во благо? — не понимаю я смысла слов. — По-моему, это обычная ложь. Можно было просто рассказать, — я хоть и стеснительная по жизни, но всегда стараюсь говорить правду. Не приемлю вранья.

— Алин, — морщится Егор. — Принципиальная маленькая девочка? — его на этот раз несколько циничный взгляд снова скользит по мне. — Пойдем, перекусим. Ты же с дороги.

Иду за Субботиным на кухню. В расстроенных чувствах достаю гостинцы, которые мы с мамой купили.

— Не нужно было тратиться, — заявляет Егор, глядя на гору продуктов, которые я кладу на стол.

Я вижу, что он недоволен. Мне неприятно от этих слов. Мы с мамой и сестрой, конечно, не богато живем, но, поехать в гости с пустыми руками, нет, такого допустить мы не можем, как бы тяжело нам не было.

— Нужно, — упрямо заявляю я.

Его непонятный взгляд выбивает из колеи. Такое чувство, что я его сейчас раздражаю. Очень раздражаю.

Егор включает чайник, я же присаживаюсь на край кухонной скамьи. Если честно, есть не хочется совершенно. Мне бы лучше попить прохладной воды и прилечь.

— Ты всегда такая принципиальная и зажатая? — раздается неожиданно его прямой вопрос.

— Да, — отвечаю без раздумий. Не раз слышала в свой адрес обидное «зануда». К чему скрывать это? Мы будем общаться с Егором, поэтому даже если бы я сейчас сказала нет, он всё равно однажды понял бы, что я соврала.

Да, принципиальная, да, зажатая, да, временами стеснительная до пунцовых щек. Но это не самые страшные грехи в жизни, чтобы скрывать их.

Субботин безмолвно кивает. Достает разделочную доску с полки, из холодильника сыр, ветчину. Наверняка, собирается делать бутерброды.

— Я только чай буду, — предупреждаю, стараясь не обидеть. Но, честно, не представляю, как смогу впихнуть в себя хоть что-то.

— На диете? — очередной острый взгляд на моё лицо, тело.

И снова мои щеки пылают. Я никогда не была совсем уж худышкой, поэтому, действительно, иногда устраиваю разгрузочные дни. Однако я не привыкла обсуждать это с… мужчинами, даже если они мои родственники.

— Жарко. Пить хочется.

Егор снова лезет в холодильник, вытаскивает оттуда бутылку колы. Мне хочется провалиться сквозь землю. Как ему сказать, что я ненавижу газировку, особенно колу? Я и так раздражаю его, а после этих слов он, возможно, окончательно возненавидит меня.

— Может, есть что-то несладкое?

Он усмехается. Надеюсь, это не нервное.

— Всё-таки на диете, — решает он.

— Не люблю сладкое, — признаюсь. Это действительно так.

— Странно, — роняет тихо, делая себе бутерброд.

Возможно. Спорить с Егором не собираюсь. И вообще… Нужно уводить тему от себя. Хватит. И так чувствую себя не лучшим образом.

— Расскажи, чем ты занималась дома целый год после окончания школы, — нарушает мои планы Субботин. — Почему ты, кстати, не поступала?

— Поступала. Не хватило баллов, — с горечью вспоминаю я. Хотя, может, это и к лучшему было. Сколько мама одна смогла бы тянуть и меня, и мою младшую сестру? На заводе, где мама работает практически всю жизнь, сейчас не самые лучшие времена, зарплата упала, еле-еле удавалось сводить концы с концами. — Когда не поступила, окончила курсы продавцов. Подрабатывала в магазине детских товаров.

— Почему захотела переехать сюда? — Субботин приготовил нам чай и устроился за столом.

— Не сказать, чтобы прям захотела. Это, скорее, вынужденная мера. У вас в городе можно найти более высокооплачиваемую работу. Деньги сейчас для меня очень важны.

— Совсем всё плохо? — проницательно интересуется он.

Горделиво хочется отрицать это, но глупо было бы так делать. Бедность не порок, в конце концов. И хорошо, что в глазах Егора нет жалости. Этого бы я точно не вынесла.

— Могло бы быть лучше, — ухожу от прямого ответа.

— И чем ты хочешь заниматься здесь? — глядя на меня, он с наслаждением поедает свой бутерброд. — Тебе нравится работать продавцом?

— Нет, — прямо отвечаю, нисколько не юля. — Если честно, хотелось бы чего-то иного.

— Трудно будет без образования, — вносит он ложку дегтя.

— Знаю, — понуро опускаю голову.

— Но не невозможно, — с оптимизмом заявляет Егор. — Я поспрашиваю у знакомых, возможно, найдется что-то более-менее приличное.

— А сам ты чем занимаешься? — решаюсь задать вопрос, который мучал меня уже давно.

— У меня с другом сеть автомастерских. Если бы ты была пацаном, проблема отпала бы сама собой. Пошла бы ко мне работать.

— Может, операцию по смене пола сделать? — робкая улыбка касается моих напряженных губ.

— Юморишь? — вижу, что Егор приятно удивлен тем, что я немного смогла расслабиться.

На столе неожиданно начинает что-то дребезжать. Перевожу взгляд на мобильный Субботина. С экрана на меня смотрит рыжая девушка. Первая мысль, пришедшая в голову, о том, что она необыкновенно красива. И лицом, и, судя по выпирающему на пол экрана бюсту, телом. Егор спокойно дожевывает бутерброд и только потом принимает вызов.

— Привет, Вика.

Я слышу женский голос, но слов не различаю. Дабы не мешать разговору, поднимаюсь и иду обратно в гостиную комнату. Лучше присяду на диван, передохну. И от дороги, и от беспощадного взгляда Субботина.

Но передышка недолгая. Спустя несколько минут, Егор снова появляется передо мной.

— Идем, покажу тебе твою комнату.

Следую за ним, будто послушная раба. Как на вокзале, осторожно рассматриваю его. Внимание так и притягивает его татуировка. Интересно, что она значит? И значит ли вообще что-то? Или это просто дань современной моде? Хотя не похоже на то, что Егор подвержен влиянию извне. Он вообще производит впечатление цельной, бескомпромиссной натуры.

Комната, в которой уже стоят мои вещи, небольшая, но светлая. Благодарю Субботина от всей души. Пытаюсь не обращать внимания на то, что снова краснею при этом, но Егор не упускает этот момент из виду.

— Тебе нужно научиться прятать свои чувства, — советует он.

— Знаю. Но это нелегко.

— Научишься, — обещает уверенно. — Большой город не щадит никого.

Я не знаю, что сказать. Возможно, он прав. Время покажет.

— Я уезжаю по делам, — предупреждает Субботин перед тем, как оставить меня одну. — Чувствуй себя, как дома. Если что-то захочешь спросить, звони. Ключи тебе пока не оставляю, не успел сделать дубликаты.

— Я и не собиралась никуда идти. Не знаю ведь ничего.