В задней части двора есть небольшой бассейн и идеально подстриженный газон. Свежий аромат нескольких апельсиновых деревьев наполняет воздух.

Теплые руки Тео обвивают мою талию, притягивая мою спину к его груди.

— Тебе нравится? — его низкий и грубый голос заставляет меня дрожать.

— Мне нравится. Это всё твое? — спрашиваю я.

— Технически этим владеет компания, — его дыхание на моей шее, из-за этого трудно сосредоточиться на его словах.

— Но ты не часто здесь бываешь, — возражаю я.

Он пожимает плечами.

— Дом используется около недели в каждый месяц.

— Как ни странно, я нахожу грустным то, что такой красивый дом в основном пуст. Такой дом должен быть любимым, и в нем должны жить.

Он смеется.

— Ты еще даже не видела спальню.

Он берет мою руку и проводит меня через дом. Пока мы идем, Тео показывает мне разные комнаты, но я не вижу ни одной из них. Я сосредоточена на мышцах его спины, которые видны под обтягивающей футболкой.

— И это ― спальня...

Я набрасываюсь на него. На самом деле, нет никакого другого способа описать это. Сначала он не реагирует на шквал моих поцелуев, но очень быстро его губы также бешено приникают к моим. Его язык дразнит мой, он проводит зубами по моей нижней губе. Я захватываю край его футболки и сдергиваю ее через голову, проводя пальцами по мышцам его тела. Мой живот напрягается в ожидании.

Тео стягивает мои джинсы и топ. Его теплые руки пробегают по моей обнаженной коже, оставляя на ней мурашки. Я срываю с него ремень, на ощупь расстегиваю кнопку и стягиваю его брюки. Когда мы оба раздеты до нижнего белья, он толкает меня на кровать и двигается вниз по моему телу, оставляя пылающие следы поцелуев.

Когда он доходит до края стрингов, медленно стаскивает их вниз по ногам. Мое тело дрожит от желания и нетерпения.

Он целует внутреннюю сторону моих бедер, бормоча между поцелуями:

— Боже... я скучал по тебе... так сильно.

Затем его язык ласкает меня, и я не могу сосредоточиться ни на чем, я дико хватаю его за волосы, ерзаю бедрами, но он удерживает рукой мои бедра, оставляя меня неподвижной.

Быстрее, чем я думала, я впиваюсь ногтями в простыни и кричу его имя, пока оргазм проходит сквозь меня. Он хихикает.

— Я люблю, когда ты дикая.

Тео улыбается и целует мою шею.

— Бл*дь, ― ахаю я.

Он смеется перед тем, как врезается в меня, хороня себя внутри.

— О боже, ты такая тугая, Лилли, — стонет он, потом отстраняется и толкается в меня снова. — Чертовски хорошо, — шипит он сквозь зубы.

Он хватает меня за левую лодыжку и тянет ее себе на плечо, целуя меня, пока неистово толкается в мое лоно.

— Я близок, сладкая. Давай со мной, — выдыхает он.

Я киваю, чтобы показать, что я рядом, он тянет вторую лодыжку себе на плечо и заполняет меня, так глубоко. Я чувствую, как мои внутренности начинают дрожать, голова откидывается, и я кричу...

Тео толкается в меня, а потом с рычанием застывает, после чего падает на меня сверху.

Мой знакомый пригласил нас вечером в Римский оперный театр, и я решаю, что Лилли хотела бы увидеть немного Рима.

Я принимаю душ, одеваюсь и жду внизу, пока она спустится. Я не знаю, почему женщины так долго собираются. Лилли могла бы выйти в мусорном мешке, и всё равно любой обратил бы на нее внимание. Она просто как магнит, который притягивает, соблазняет и очаровывает вас.

Я поворачиваюсь, когда она спускается по лестнице, и моя челюсть падает практически на пол. Хорошо, платье определенно лучше мусорного мешка. Оно из шелка стального цвета длиной в пол. Тонкий ремешок, украшенный драгоценностями, обвивает шею и присоединяется к лифу платья над грудью. Еще один ремешок проходит вокруг ее талии, оставляя небольшой треугольник обнаженной кожи. Ее волосы наполовину заколоты и спускаются по спине каскадом. Когда мой взгляд наконец-то встречаются с ее, она ярко улыбается. Ее красные губы и сияющие изумрудные глаза поразительно контрастируют с цветом ее платья.

— Вау, Лилли, это платье... ты… ты выглядишь сногсшибательно, — я путаюсь в словах.

Она смотрит вниз.

— Мне оно нравится, спасибо за него.

— Нужно благодарить за него Кэт.

Я встречаю ее удивленный взгляд.

— Кэт создала его? — она задыхается.

Я киваю.

— Вау, она действительно талантлива, — она смотрит вниз, словно заново оценивая платье.

Мы останавливаемся около Римского оперного театра. Лилли умоляла меня разрешить, чтобы она опять села за руль, и, конечно же, я не смог отказать ей. Снаружи полно охранников и разных фотографов. Элегантно одетые женщины и мужчины в смокингах проходят внутрь.

Лилли выходит из машины и вручает ключи от автомобиля служащему, я подхожу к ней и улавливаю последнюю часть ее фразы.

— ...если будет хоть одна царапина, я найду тебя и отрежу тебе яйца, — она смотрит на парня и приподнимает одну бровь. Мне жаль парня, который съеживается под ее взглядом, но прилагает огромные усилия, чтобы не смотреть на ее грудь. Я хватаю ее за локоть, посмеиваясь про себя, как собственнически она относится к автомобилю.

— Мой бог, ты злющая сегодня, — я стараюсь подавить улыбку.

— Да что ты, ты не видел, как загорелось его лицо, когда я вручила ему ключи, — ворчит она.

Я смеюсь.

— Вау, я бы хотел, что бы ты так же заботилась обо мне, — посмеиваюсь я.

Она слегка толкает меня в плечо.

— Ты способен сам постоять за себя. Она не может, — надувает губки Лилли.

— Она? — фыркаю я.

— Конечно, она… такая красивая и совершенная... — вздыхает она.

Да, Лилли на самом деле вздыхает по машине!

— ...и можно называть ее только, как она, — она вскидывает брови.

Смелый аргумент.

Я закатываю глаза, направляя ее к двери.

У меня возникает ощущение, что мы доходим до наших мест только через несколько часов из-за бесконечного потока фотографов и людей, так или иначе связанных с бизнесом. Мы садимся в плюшевые бархатные кресла. Оперный театр поражает своими размерами. Всё в этом месте кричит о величии. Колонны, украшенные золотой росписью, сложные художественные сюжеты, созданные на высоком потолке, толстые красные ковры.

Ведерко со льдом стоит на столике в углу ложи, и рядом со столиком стоит официант, готовый помочь нам с тем, что может понадобиться. Я протягиваю руку и беру Лилли за руку... Свет гаснет, возвещая о начале спектакля. Искры, которые обычно проскакивают между нами, кажется, разгораются в темноте. Мой взгляд останавливается на ней, но я не могу разглядеть черты ее лица во мраке.

Всё мое тело, кажется, излучает энергию, чутко реагируя на ее присутствие. Пальцы Лилли сжимаются на моем бедре, что заставляет мой член напрячься. Я в ответ поглаживаю ее пальцы, успокаивая ее. Мягкий голос доносится со сцены, но мой мозг блокирует эти звуки, воспринимая их лишь как фоновый шум. Я сижу, пытаясь успокоиться, мой член начинает болеть, я борюсь с желанием просто вытащить Лилли обратно на виллу прямо сейчас. Как она делает это со мной?! Я даже не могу просидеть рядом с ней наедине пять минут без того, чтобы она не совратила меня.

Я поднимаю голову, и в небольшой вспышке света со сцены я могу увидеть ее ухмылку. Бл*дь. Она точно знает, что со мной делает. Я медленно скольжу рукой вверх по ее ноге, ощущая тепло ее кожи через тонкий шелк.

Она поворачивает голову и впивается в меня взглядом, ее глаза сверкают в темноте яркой зеленью. Этот взгляд заставляет меня замереть на месте, отчаянно желая ее. Я чувствую, как моя болезненная потребность в ней посылает пламенное вожделение по моим венам.

Я быстро встаю и вручаю официанту пачку банкнот, попросив его проследить за тем, чтобы нас не беспокоили в ближайшие полчаса. Он выходит из ложи. Я запираю за ним дверь, и сажусь обратно на стул. Лилли самодовольно улыбается. Она рывком встает, поднимая платье, чтобы оседлать мои колени. Ее губы стремительно сталкиваются с моими губами, и я понимаю, что ей это нужно так же, как и мне. Кладу руки на ее бедра, отчего она вздрагивает и задыхается, добираюсь до края ее трусиков, подсовываю палец под кружево в ее теплую влагу. Я стону в ее рот, наслаждаясь ее возбуждением, скольжу одним пальцем внутрь нее, и дыхание Лилли становится рваным. Музыка дрейфует вокруг нас, обостряя все ощущения, делая их до жути насыщенными. Лилли содрогается от моей руки, ее пальцы грубо дергают меня за волосы, а зубы кусают мою нижнюю губу, пока она стонет в мой рот. Я никогда не видел ничего столь эротичного и прекрасного.