– Да. – Где?

– В ванной. Там мраморные стены и пол. Если мы зайдем туда, закроем дверь и включим воду, наших голосов почти не будет слышно. Тогда у нас будет минут пять до того, как они начнут волноваться. Знаешь, чего я хочу? – спросил он неожиданно громким голосом. – Принять ванну. Ароматизированное масло, свечи…

Она удивленно смотрела на него.

– Скажи что-нибудь, – прошипел он.

– Принять ванну? Это звучит… звучит…

– Вот именно. Это действительно звучит! Прижав Леанну к себе, он поднялся и осторожно отнес ее в ванную.

Когда он локтем захлопнул за собой дверь, она открыла рот и начала что-то говорить, но он сделал ей знак замолчать и замер. Ничего не произошло. В дверь спальни никто не колотил, в коридоре не было слышно криков или торопливых шагов. Все еще держа ее на руках, он подошел к кранам и открыл их.

Вода гулко забарабанила по мрамору.

– Я сейчас опущу тебя на пол, – сказал Кэм. – Просто не делай ничего, о чем потом можешь пожалеть.

– Если кому и придется жалеть, то тебе.

Он аккуратно поставил ее на ноги. Нож исчез – по крайней мере, на секунду.

– Хорошо, – сказал он, – расскажи мне, что тебе известно.

– Асаад что-то замышляет.

– И?

– Я должна тебя отвлекать.

– И это все?

– А разве этого недостаточно? Кэм взъерошил волосы.

– Прекрасно, – пробормотал он. – Саломея.

– Что?

– Саломея. Помнишь? Та крошка, которая так распалила одного парня, что он согласился отрубить голову Иоанну Крестителю.

– Пока ты тут язвишь, Асаад, вероятно, готовится нас убить. Что мы будем с этим делать?

Мы? Он чуть не рассмеялся. Не существовало никаких «мы». Эта женщина интересовала его лишь потому, что в заведенной за спину руке она держала какое-то оружие, которое надо было забрать. Как только Кэм это сделает, то сразу скажет ей «прощай» и исчезнет, потому что, если он возьмет ее с собой, она будет ему обузой.

– Они ожидают бурного финала. Проще говоря, момента, когда я испытаю оргазм.

У нее на щеках снова выступил румянец.

– Ты думаешь, это смешно? – Она подошла к нему ближе, и он вновь почувствовал, как сталь прижалась к его животу.

Он внезапно оттолкнул ее назад, к стене, обхватил одной рукой, поцеловал… и резко надавил большим пальцем на горло чуть повыше ключиц.

Она обмякла в его руках. Оружие, которым она ему угрожала, упало ему в руку. Это был не перочинный нож. Не нож для разделки мяса, а пилочка для ногтей, длиной не больше трех дюймов.

Он посмотрел на лежащую на полу женщину. Кровь постепенно приливала к ее щекам, окрашивая их в нежно-розовый цвет.

– Что… что ты со мной сделал, мерзавец? – прошептала она.

– Неважно, – тихо сказал он. – Вот как мы поступим. Ты оставайся здесь. Я вернусь в спальню и…

– Нет. Мы останемся вместе.

– У меня там пистолет. Мне нужно его взять.

– Ты собираешься сбежать через одно из окон спальни.

– Не говори глупостей.

– Ты лжешь. Нет никакого пистолета. Ты просто хочешь удрать без меня.

– С какой стати мне это делать? Она широко улыбнулась.

– Посмотри, какое замечательное большое окно есть здесь.

– Отлично. – Кэм закрыл краны. – Отлично.

– И ты сейчас откроешь его, – сказала Леанна и издала душераздирающий крик.

Глаза Кзма расширились от удивления. Он выругался и поспешно закрыл ей рот рукой, но было уже поздно. Что-то тяжело бухнуло в дверь соседней комнаты.

Кэм выругался, оттолкнул Леанну в сторону и ударил по оконному затвору кулаком.

Звуки в коридоре становились все громче. Дверь спальни могла распахнуться в любую секунду.

– Они идут, – шептала Леанна в панике. – Они идут!

– Неужели? – пробормотал Кэм и, подтянувшись на руках, взобрался на широкий подоконник.

– Пожалуйста! Не оставляй меня! Он обернулся и посмотрел на нее.

Ее золотистые волосы струились по обнаженной груди, голубые глаза были наполнены надеждой и страхом. Она угодила в эту передрягу по своей воле, приехав в этот ад, чтобы получить что-нибудь от Асаада, а теперь вынуждала Кэма совершить побег неподготовленным. «Беретта», его единственная защита, была теперь вне досягаемости.

– Пожалуйста, – повторила она, – не оставляй меня.

Звуки по ту сторону спальни стали такими громкими, словно дверь выбивали тараном.

Тихо выругавшись, Кэм наклонился к ней.

– Если будешь путаться у меня под ногами, я тебя сразу брошу. Понятно?

– Да, о да!

Он протянул руку. Она схватила его за запястье, и он рывком втащил ее на подоконник.

– Мы спрыгнем вниз, – сказал он, – а потом побежим.

Она кивнула.

Он видел, что женщина напугана до смерти. Хорошо, мрачно подумал он. Раз она боится, значит, будет слушаться.

– Раз, – начал он считать. – Два…

Взявшись за руки, они прыгнули. Кэм быстро огляделся. Они находились в узком проходе между высоких стен. Желтый серп луны слабо освещал двор, где несколько часов назад Кэм впервые увидел Саломею.

– Ты бегаешь так же хорошо, как разыгрываешь спектакли в постели?

Она молчала. Впрочем, он и не ждал ответа.

– Тогда беги за мной, беги так, словно за тобой гонятся все черти преисподней.

Когда они добежали до края стены, Кэм осторожно выглянул из-за угла.

Машины «почетного эскорта» по-прежнему стояли на подъездной дороге.

Приказав женщине оставаться на месте, он сделал глубокий вдох, пригнулся к земле и побежал к машинам.

Удача сопутствовала ему. Все водители оставили ключи в замках зажигания. Кэм вытащил их и сунул себе в карман. Он как раз добежал до «хаммера», стоявшего во главе колонны, когда тишину ночи разорвал яростный рев разозленной шайки.

Отряд головорезов султана выбил дверь, но за ней никого не оказалось.

Кэм обернулся.

– Саломея! – Закричал он. – Беги!

Она запрыгнула в «хаммер», когда он повернул ключ. Двигатель взревел, и машина с визгом сорвалась с места как раз в тот момент, когда первый из людей Асаада выскочил из-за угла.

– Я выронила пилку, – сказала Леанна, с трудом переводя дыхание.

– Какой ужас, – прорычал он, переключая передачу.

Он прекрасно понимал, что она говорила о пилке как о потерянном оружии, но у них сейчас были проблемы посерьезнее, и все из-за нее.

В ночи разнесся треск автоматной очереди, но «хаммер» уже набрал приличную скорость. Совсем скоро и люди и пули остались далеко позади.

Впереди лежала бескрайняя пустыня.

И призрачная, как мираж, надежда на спасение.

Машина мчалась по песку. Кэм выбросил в окно все ключи, которые он забрал, в то время как Леанна возилась с тем, что осталось от ее лифа. Каким-то непостижимым образом ей удалось скрепить его. В голове у нее был сумбур. Неужели еще несколько дней назад она действительно танцевала в Анкаре, оттачивая аттитюды и арабески? Сейчас она находилась в стране, которой правили психопаты, а ее жизнь была в руках незнакомца с холодным взглядом, который вел «хаммер» так, словно это была гоночная машина.

Песок, с горечью подумала она. Вот что было впереди. Песок и ее жизнь. Ее жизнь в руках этого человека.

Его руки не показались ей грубыми, когда он касался ее. Ее тело… оно все еще помнило его прикосновения.

Леанна почувствовала, что краснеет, и отвернулась к боковому окну. Зачем думать об этом? Будучи профессиональной танцовщицей, она отлично умела войти в роль. Именно это она и сделала в его объятиях, причем бессознательно…

– …полезное.

Леанна недоуменно уставилась на него.

– Что?

– Я сказал: как насчет того, чтобы сделать что-нибудь полезное?

– Например?

Например найти способ прикрыться, подумал Кэм.

– Посмотри, что тут есть, что мы можем взять с собой, когда избавимся от машины.

– А зачем нам это делать?

– Потому что ее слишком легко обнаружить. Она бросила на него сердитый взгляд, но потом, повернувшись, встала на кресле на колени и принялась изучать заднее сиденье «хаммера».