Кэм толкнул створку ворот, и она подалась. Вымощенная плитами дорожка оканчивалась широкой мраморной лестницей, ведущей к массивным бронзовым дверям.

Двери медленно распахнулись.

В проеме стояла стройная женщина с серебристыми волосами, одетая в длинную белую тунику. Она поклонилась им, а выпрямившись, сложила вместе кончики пальцев и дотронулась ими до лба.

– Добро пожаловать, мой господин, моя госпожа. Добро пожаловать. Вы проделали долгий путь. Меня зовут Шала.

Ее голос был тихим. Она говорила по-английски с едва различимым акцентом. Кэм с Леанной подошли к ней.

– Что это за место? – спросил он. Женщина улыбнулась.

– Вы прибыли во Дворец Луны, мой господин.

– Кажется, вы ожидали нашего появления. Шала рассмеялась серебристым смехом.

– Да, это так. Вас заметили наши дозорные на башнях. Мы всегда готовы принять усталых путников. Это священное место, убежище между опасными землями западной пустыни и внешним миром.

Что ж, это вполне могло быть правдой.

– Никто не может прийти сюда, чтобы сотворить зло, господин, только если этот человек не желает навлечь на себя гнев богов, – продолжала женщина.

– Мы счастливы это слышать.

Шала жестом указала на открытые двери.

– Пожалуйста, входите. Я проведу вас в ваши покои. Вы сможете вымыться и отдохнуть, пока готовят ваш обед.

Кэм услышал, как Саломея вздохнула. Вздох был совсем тихим, но очень красноречивым. Он не может просить ее идти дальше без еды и отдыха. К тому же здесь он может попытаться связаться с внешним миром.

Он кивнул, и они последовали за Шалой в большой зал Дворца Луны.

Пол из черного мрамора блестел в лучах света, падавшего из позолоченного купола футах в тридцати над их головами. Подковообразные арки в мавританском стиле уходили в глубины зала. Изгибающаяся лестница вела на второй этаж.

Дворец поражал воображение богатством красок и тканей. Он словно сошел со страниц «Тысячи и одной ночи».

В такое место мужчина приводит женщину для дней и ночей удовольствия. Кэм посмотрел на Саломею. Даже сейчас, когда ее лицо было перепачкано, одежда изорвана в клочья, а в глазах была лишь усталость, она была прекрасна.

Им был нужен отдых. Пища. Припасы. А больше всего ему был нужен план, который вернет их в цивилизованный мир…

Глаза Кэма сузились. Кого он пытается обмануть? Больше всего ему была нужна эта женщина, двигающаяся с ним в одном ритме в постели. Ее ноги, обхватывающие его бедра. Ее тело, готовое ему отдаваться…

– Господин? Вы идете за мной? Кэм кивнул:

– Да. Да, конечно.

Пора с этим заканчивать, думал он мрачно, пока они шли за Шалой вверх по лестнице. Саломея сводила его с ума, и ему это не нравилось. Был только один способ решить эту проблему.

И чем скорее, тем лучше.

Шала провела их в гостевые покои дворца. Гостиная была элегантной и словно светилась от обилия хрустальных ваз и цветов. В спальне стояла большая кровать, застланная шелковым бельем кремового и темно-красного цвета. Ванная комната впечатляла фресками на стенах, белым мраморным полом, кранами в виде золотых лебедей… и утопленной в пол ванной из черного мрамора размером с небольшое озеро.

– Надеюсь, вам все нравится, господин.

Кэм кивнул, как будто он ожидал найти такую роскошь в этой глуши.

– Все отлично, благодарю вас. Леанна несколько раз кашлянула.

– Вообще-то… я хотела спросить, нет ли здесь второй спальни…

Пальцы Кэма сдавили ее руку.

– Все хорошо, любимая. Полагаю, Шала уже раскусила наш секрет.

Она растерянно посмотрела на него.

– Уверен, мы не первые сбежавшие влюбленные, которые нашли здесь приют. Не так ли, Шала?

Женщина с серебристыми волосами улыбнулась.

– Вы правы, господин, и мы рады вас видеть. Я распоряжусь, чтобы вам принесли одежду и еду.

– Моя возлюбленная и я поражены вашим гостеприимством до глубины души. Не правда ли, дорогая?

Было бы глупо не согласиться с этим.

– О да! – ответила Леанна.

Улыбка исчезла с лица Кэма, как только он закрыл дверь.

– Наконец-то мы одни, – произнес он с радостью в голосе, но его глаза по-прежнему были полны тревоги.

Закончив осмотр комнат, он удовлетворенно произнес:

– Ни жучков, ни камер. Мы в безопасности.

– Ты думал, что Шала солгала, говоря, что это – святилище?

– Я думаю, что с нашей стороны было бы глупо все принимать на веру.

– Ты прав. Мне следовало подумать о… Но что ты делаешь?

– Раздеваюсь. Хочу принять ванну.

Когда Кэм снял рубашку, Леанна удивленно уставилась на его левую руку.

– Это татуировка. Орел. Ты что, раньше ее не замечала?

Она покачала головой.

– Подойди поближе, он не укусит.

Он сам не спеша подошел к ней, чтобы она могла лучше рассмотреть рисунок на его бицепсе.

Орел с распростертыми крыльями, выпущенными когтями и сверкающими глазами – такая татуировка просто идеально подходила этому мужчине.

Леанна смотрела на гордую птицу. Орел… Красивый, не знающий промаха хищник. Она внезапно поняла, что чувствует его добыча – глубокое осознание неизбежности того, что вот-вот случится, осознание, что нет ничего важнее того, что он выбрал тебя, что он возьмет тебя…

– Саломея.

Выражение лица Кэма было таким же недвусмысленным, как и пульсация крови в ее жилах. Он сделал шаг вперед и, погрузив пальцы в ее волосы, жадно поцеловал ее в губы.

– Нет, – прошептала она, но сама уже тянулась к нему всем телом, обвивая руками за шею.

Он стал целовать ее шею, легонько покусывая нежную кожу, а затем поцеловал маленькую царапину, чтобы уменьшить боль.

– Скажи это. Скажи мне, Саломея. Ведь это – то, чего ты ждала.

Леанна задрожала. Он был прав. Она его хотела. С той самой секунды, когда он дотронулся до нее в первый раз. Он был ее спасителем, а она была…

Она была его Саломеей.

Именно такую женщину он хотел. Соблазнительницу, которая жила ради плотских утех, которая готова была ради этого сыграть в любую игру.

Но был ли это тот мужчина, с которым она хотела бы лишиться своей девственности?

– Нет, Кэм. – Она изогнулась в его руках, но он не остановился. Его руки уже были у нее под рубашкой, обхватили ее бедра, а потом стали поднимать ее вверх, вверх…

– Перестань, – запаниковала она. – Я не хочу этого делать!

Сначала ей показалось, что он не услышал ее или не захотел услышать. Но через несколько секунд, которые показались ей вечностью, он отпустил ее.

– Ты играешь в опасные игры, Саломея.

Это его глаза были опасными. Впервые с того момента, когда он вытолкнул ее из «хаммера», Леанна почувствовала страх, но ничем себя не выдала.

Если жертва недостаточно сильна, чтобы отразить нападение орла, ей нужна храбрость, чтобы встретить угрозу лицом к лицу.

– Я совершила ошибку.

– Это точно, черт побери.

– Я поняла… что не хочу этого делать. Я хочу… Она вскрикнула, потому что он схватил ее за запястье и заломил ей руку за спину.

– Ты хочешь свести меня с ума своими играми!

– Ты делаешь мне больно.

Она отчаянно попыталась высвободиться.

– Отпусти! Если не отпустишь…

– Что? Ты закричишь? Он засмеялся.

– Какие бы звуки ни донеслись из этой комнаты, Шала ничего не предпримет. В этой части света ничего не изменилось за тысячу лет, Саломея. Упомяни здесь о правах женщины, и на тебя посмотрят непонимающим взглядом. Но с меня довольно этого вздора, Саломея. Делай что угодно, только держись подальше, потому что, если ты снова попробуешь поиграть, победа будет за мной.

Зарыдав, она бросилась в сторону ванной.

Он чуть не рассмеялся.

Любой, кто увидел бы разыгравшуюся сцену, подумал, что оскорбленная девственница спасается бегством.

Щеколда в ванной комнате громко стукнула. Кэм хмыкнул: неужели она действительно думает, что это защитит ее, если он передумает?