– Ничего. – Ястреб хмурился, наблюдая, как девушка обходит костер и усаживается почти напротив них по другую его сторону. Даже издалека ее враждебность была очевидна.

– Она весь вечер бросает на меня убийственные взгляды. Чем я ей не угодила?

– Она просто слишком впечатлительна.

Но Рэнди не купилась на уклончивый ответ. Она умела распознавать ревность, а молодая индианка буквально выплескивала ее. – Разве то, что я сижу на вашем одеяле, что-нибудь значит?

– Обычно вместе едят семьи.

– Это древний племенной обычай?

– Это недавний обычай, введенный мной.

– Для этого была какая-то причина?

– Важно, чтобы дети привыкали причислять себя к кругу своей семьи. Отец, мать и дети – это основа всего.

– Тогда почему же мы со Скоттом едим рядом с вами?

– Временно я несу ответственность за вас.

– То есть мы считаемся вашей семьей?

– Можно сказать и так.

– Очевидно, именно это ее и задело. Не надо спрашивать кого – я говорю о впечатлительной девушке, которая так злобно посматривает на меня и умильно – на вас. Как ее зовут?

– Январская Заря.

Сквозь пляшущее пламя костра Рэнди присмотрелась к девушке. Заря отличалась классическими чертами североамериканских индейцев – высокими скулами и удлиненными глазами, которые вспыхивали жарко, как костер, каждый раз, когда обращались на Ястреба. Они излучали желание и страсть. Чувственные губы и плавные изгибы фигуры Зари вскружили бы голову любому мужчине, разбудив его инстинкты.

– Она ревнует ко мне, правда? – интуитивно предположила Рэнди. – Она мечтает сидеть рядом с вами на одном одеяле. Почему бы вам не предложить ее отцу табун отличных лошадей? Я уверена, ее отдадут вам, стоит только попросить.

Уголки губ Ястреба слегка приподнялись. Рэнди еще не видела на его суровом лице выражения, настолько напоминающего улыбку.

– В детстве я тоже смотрел этот же фильм Джона Узина.

Рэнди нетерпеливо перебила:

– Вы же понимаете, что я имею в виду.

– Да, понимаю. – Полуулыбка сменилась обычным строгим выражением. – Если бы я захотел Зарю хотя бы на одну ночь, мне не пришлось бы платить.

Рэнди кивнула, словно слова Ястреба произвели на нее впечатление.

– Такой привилегии вас удостоили бы как вождя?

– Нет, такой привилегии меня удостоили бы как Ястреба О'Тула.

Получив ощутимый щелчок по носу, Рэнди впала в благоразумное молчание. Она уже не сомневалась в том, что большинство женщин питают тайные чувства к Ястребу. Он казался загадочным человеком. Его холодность бросала вызов женскому стремлению утешать и согревать. Особенно привлекательным он был для тех, кому нравились молчаливые одиночки. Гибкое мощное тело манило прикоснуться к нему. Ее щеки потеплели.

– Что-нибудь не так? – спросил он, вытягивая ноги и опираясь на локоть.

– Нет, просто я… – Она не могла оторвать взгляд от выпирающей выпуклости между бедрами Ястреба. Поспешно отвернувшись, она выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Вы часто упоминаете о детях и будущем племени. Но сами вы, похоже, до сих пор не обзавелись детьми.

– С чего вы это взяли?

У Рэнди вырвалось приглушенное восклицание:

– Я просто предположила… вы же сказали, что никогда не были женаты…

Забавляясь ее растерянностью, Ястреб усмехнулся:

– Незаконнорожденных детей у меня тоже нет.

Рэнди в ярости уставилась на него, понимая, что Ястреб умышленно ввел ее в заблуждение.

– Тогда почему же вы поставили меня в глупое положение?

– Потому что вы сами этого добивались.

Уязвленная гордость Рэнди взывала к битве.

– Если вы так цените семью, почему же сами не заводите детей? Разве несколько маленьких О'Тулов не подкрепят племя?

– Вполне возможно.

– Так в чем же дело?

– У меня хватает забот. Зачем взваливать на себя дополнительную ответственность?

– Хорошая жена могла бы позаботиться о ваших детях.

– И у вас есть на примете подходящая кандидатура?

– Например, она.

– Кто? Заря? – переспросил Ястреб, когда Рэнди указала на девушку, по-прежнему сидящую на одеяле по другую сторону костра, напротив Ястреба. – Она еще девственница.

– Понятно, – усмехнулась Рэнди. – Вы поверили ее слову или проверили это сами?

Скабрезный вопрос не понравился Ястребу. Нахмурившись, он ответил:

– Я для нее слишком стар.

– По-моему, Заря иного мнения.

– Она годится мне в дочери. Но так или иначе, она принадлежит другому.

– Принадлежит?

– Один из наших юношей, Аарон Лук, влюблен в нее с детства.

– Разве это имеет для вас значение? Пылающее пламя костра не шло ни в какое сравнение с огнем, вспыхнувшим в глубине его гневных глаз.

– Да. Огромное.

Ранди отвернулась, втайне признаваясь, что заслужила этот разгневанный взгляд. Она не имела права оскорблять ни Ястреба, ни эту девушку. Единственным ее оправданием могла служить вспыльчивость. И подозрительность.

Проведя полжизни рядом с отцом, а затем с Мортоном Прайсом, она считала всех мужчин эгоистами, которые берут все, что захотят и когда захотят.

Либо Ястреб О'Тул лгал, пытаясь произвести на нее впечатление своим благородством, либо он был мужчиной, каких Рэнди еще не доводилось встречать в своей жизни.

Она сразу отмела предположение о том, что Ястреб – гомосексуалист. Но какой мужчина отказался бы от откровенного предложения соблазнительной Зари? Благородство – редкое явление. Рэнди было легче поверить, что Ястреб солгал ей, хотя на вопрос, почему он это сделал, она так и не смогла найти ответа.

Беседа между ними сошла на нет. Оба были довольны возможностью помолчать. Поерзав под теплым одеялом, Рэнди глубоко вдохнула свежий горный воздух. Казалось, он очищает ее изнутри.

Песни, которые индейцы негромко пели под аккомпанемент гитар, успокаивали слушателей.

Незатейливый ритм этих песен завораживал, заставлял прислушиваться. Разговоры вокруг костра постепенно умолкли.

Дети, с которыми Скотт играл в прятки за ближайшими деревьями, наконец угомонились. Скотт вернулся к расстеленному на земле одеялу и втиснулся между Ястребом и Рэнди. Закутав его в свое одеяло, Рэнди прижала голову сына к своей груди и сжала в руках холодные ладошки. Поцеловав его в макушку, она шутливо потянула губами неуправляемый вихор.

– Засыпаешь?

– Нет.

Рэнди улыбнулась, увидев красноречивый зевок Скотта.

Супружеские пары начали созывать детей и удаляться в темноту, расходясь в разные стороны от костра. Рэнди увидела, как Эрни склонился и прошептал на ухо Лиге нечто, заставившее ее стыдливо опустить ресницы. Эрни подтолкнул Донни к их хижине, взял Литу за руку и последовал за мальчиком. Ястреб тоже наблюдал за Эрни.

– Какой темпераментный мужчина!

– Значит, из-за этого он и женился на женщине гораздо моложе себя? Уголок губ Ястреба дрогнул в улыбке.

– Только отчасти. Первая жена Эрни умерла вскоре после рождения Донни. От нее у Эрни есть еще трое детей. Все они уже взрослые. Лита была сиротой и нуждалась в защите, а Эрни был одинок, и ему требовалась жена. – Он многозначительно пожал плечами. – Брак оказался удачным.

Эрни склонился к Лиге, бережно обняв ее за плечи. Рэнди привыкла к тому, что обычно индейцев изображали мужественными, суровыми, бесстрастными людьми, умело скрывающими свои чувства, и потому была изумлена, увидев, как открыто Эрни проявляет нежность к молодой жене. Она объяснила причину своего удивления Ястребу.

– Мужество измеряется не грубостью, а добротой мужчины к своей женщине.

– Вы и вправду так считаете? – удивленно переспросила Рэнди, услышав от Ястреба столь неожиданное заявление.

– У меня нет женщины, и потому какая разница, как я считаю? Просто для общества лучше, чтобы женщины не чувствовали себя существами второго сорта.

– Но разве в древности в индейских племенах не процветал половой шовинизм?

– А разве так было не везде? – Кивнув, Рэнди согласилась с ним. – И разве с тех пор ничто не изменилось?