Майнос подъехал как раз в тот момент, когда водолаз прицепил крюк к корпусу автомобиля и трос лебедки натянулся под тяжестью машины.

— Как думаешь, что могло случиться? — спросил он меня.

— Хороший вопрос.

— Может быть, тебе все-таки удалось попасть в него?

— Кто знает. Если так, то как же он здесь очутился?

— Помирать приехал. Даже такой дерьмец, как он, должен сообразить, что такие вещи надо делать в одиночестве.

Тут он увидел выражение моего лица. Откусил сломанный ноготь, сплюнул и стал наблюдать, как лебедка тянет машину наружу.

— Прости, — сказал он.

Внезапно песок вдоль берега вздыбился, точно от взрыва, и на поверхности появилась задняя часть «тойоты», покрытая водяными лилиями и вырванными с корнем камышами. Водитель тягача аккуратно вытащил машину на поверхность и рывком вытянул ее на берег. В заднем стекле зубастой пастью зияла дыра.

Двое полицейских из участка Св. Мартина открыли боковые дверцы, и на землю пролился поток воды вперемешку с илом, мхом и прочей растительностью; извиваясь, плюхнулись на берег угри. Длинные жирные рыбины с серебристыми телами и красными плавниками извивались среди лютиков, словно клубок змей. Тело человека на переднем сиденье завалилось набок так, что голова свисала из открытой пассажирской двери. Голова эта была обмотана засохшей лозой, покрыта грязью и пиявками. Я уставился на тело, Майнос заглянул через мое плечо:

— О господи, да у него пол-лица отъедено.

— Ага.

— Что ж, может быть, Виктор мечтал стать частью природы.

— Это не Виктор Ромеро, — отозвался я. — Это Эдди Китс.

Один из полицейских попытался вытащить его за запястья на траву, но быстро оставил это дело, вытер руки о штаны и, найдя валявшийся в траве обрывок газеты, обернул его вокруг руки Китса и рывком вытянул его из машины. Из уже знакомых мне лиловых ковбойских сапог Китса хлынула вода. Рубаха его была расстегнута на груди. Входное отверстие пули было справа, и довольно крупное — с мой мизинец, черное, с рваными краями; кожа вокруг него была изрядно обожжена. Вышла пуля через левую подмышку. Полицейский ткнул его руку носком ботинка, чтоб получше рассмотреть рану.

— Такое впечатление, что эту дырку провинтили чайной ложечкой, — сказал он.

Коронер кивнул двум медикам, стоявшим возле машины, чтобы те спускались. С собой у них были носилки и черный мешок.

— Сколько он пробыл в воде? — спросил я коронера.

— Дня два-три, — ответил тот — огромный, толстозадый человек; карманы его были набиты сигарами. Щурясь, он уставился на играющую солнечными бликами воду. — В такую погоду они разлагаются моментально. Этот еще не особо, но на подходе. Вы его знаете?

— Есть немного.

— И кто же этот красавчик?

— Наемный убийца. Довольно низкого пошиба. Из тех, с кем торг уместен, — сообщил Майнос.

— По-моему, кто-то сделал работу за него, — откликнулся коронер.

— Как вы считаете, о каком оружии идет речь? — спросил Майнос.

— Поскольку у нас нет пули, остается только гадать. Может, какие-то частички мы и найдем, но особого толку от них не будет. Навскидку я бы исключил винтовку. Кожа вокруг входного отверстия обожжена, это позволяет предположить, что дуло приставили к телу. Однако угол попадания восходящий, из чего можно сделать вывод, что убийца держал оружие низко и пригнул ствол перед тем, как выстрелить, что в принципе бессмысленно. Таким образом, я считаю, что стреляли из пистолета, причем из крупнокалиберного, вроде «магнума» 44-го или 45-го калибра. У бедняги небось было ощущение, что кто-то сунул ему в глотку ручную гранату. Что-то вид у вас растерянный.

— И то правда, — сказал Майнос.

— Что такое? — удивился коронер.

— В машине не тот, — глухо произнес я.

— А по мне, так тот самый. Давайте закругляться. Не желаете осмотреть его карманы, покуда мы его не убрали?

— Я скоро подъеду в Сент-Мартинвилль, — сказал я. — Если можно, сделайте мне копию протокола вскрытия.

— Не вопрос. А то оставайтесь и посмотрите сами. Я мигом его разделаю. — Глаза его весело блеснули, а в уголках рта заиграла улыбка. — Да ладно, расслабьтесь. Шучу я.

Тело Китса упаковали в мешок и унесли. Из штанины выпал и задергался в траве угорь: должно быть, ему переломило спину.

Через несколько минут скорая, машина коронера и участковый автомобиль уехали. Мы с Майносом остались одни. У тягача что-то случилось с лебедкой, и водитель на пару с Сесилом пытались исправить поломку. На болотах дул горячий ветер; он оставлял рябь на воде и пригибал к земле траву и лютики под нашими ногами. Слышно было, как лещи кормятся упавшими в воду москитами.

Майнос подошел к «тойоте» и принялся рассматривать следы от моих пуль на капоте. Отверстия были серебристого цвета и гладкие на ощупь, словно след от дырокола.

— Ты уверен, что Китса в машине не было? — спросил Майнос.

— Если только на полу прятался, — ответил я.

— Тогда каким образом он попал сюда и почему его грохнули и утопили в болоте вместе со злополучной машиной?

— Откуда мне знать.

— А какие-то соображения имеются?

— Я же сказал, нет.

— Да ладно. По-твоему, кто мог желать его смерти?

— Куча народа.

— А из этой кучи кто живет ближе всего отсюда?

— На что ты намекаешь?

— Да так. Сам посуди: моя цель — добраться до Буббы Рока. А теперь получается так, что все, кто как-то был с ним связан, мрут как мухи. Мне это очень не нравится.

— Китсу тоже.

— Не смешно.

— Открою тебе тайну, Майнос. Расследование убийств — это не то, что расследование преступлений, связанных с наркотиками. Твои клиенты нарушают закон в основном из-за денег. А вот убийства совершаются по многим причинам, зачастую не поддающимся никакому логическому объяснению. В особенности если дело касается Китса и ему подобных.

— Слушай, всякий раз у меня возникает ощущение, что ты говоришь людям далеко не все, что знаешь. Не в курсе, почему мне так кажется?

— Ну обыщи меня.

— А еще у меня ощущение, что тебе плевать, как они погибли, — по-твоему, сдох, и ладно?

Я снова подошел к «тойоте» и заглянул внутрь. Ничего интересного я не увидел: осколки стекла на полу, два выходных отверстия от пули в спинке пассажирского сиденья, куски сплющенного свинца на приборной доске, глубокая борозда в потолочной обшивке. Из салона несло теплой сыростью.

— Полагаю, Ромеро собирался избавиться от машины, потому и пригнал ее сюда. А Китс, скорее всего, должен был забрать его на другом автомобиле. Потом по какой-то причине Ромеро застрелил его. Может быть, просто что-то не поделили. А статься, это Китс должен был прикончить Ромеро, но у него не вышло.

— А зачем Китсу было убивать Ромеро?

— Да откуда я должен знать? По-хорошему, о Ромеро и речи быть не должно. Его надо было упечь в кутузку давным-давно. Почему бы тебе не нажать на своих коллег?

— Может быть, и стоит. Может, им самим это не нравится. Иногда эти засранцы становятся неуправляемыми. Однажды мы взяли под защиту как свидетеля одно уличного торговца. А он вместо благодарности возьми и пристрели продавца винного магазина. Так тоже бывает.

— Мне ничуть вас не жаль. Поехали, Сесил. Пока, Майнос.

Мы с Сесилом отправились обратно; на пути нам попадались лодочные станции, пивные и рыбацкие хижины на сваях. Ветер развевал пучки мха, свисавшие с засохших кипарисовых стволов. В кафе на мосту Бро я угостил Сесила жареной рыбой, потом в нависшем над дорогой полуденном мареве мы покатили в Нью-Иберия.

Последовавшие два часа я проторчал в своем кабинете, зарывшись в бумаги, однако так и не смог сосредоточиться на бланках и формах. Никогда не любил заниматься подобными вещами: во-первых, они не имеют никакого отношения к настоящей работе — пусть ими занимаются те, кто жаждет повышения, или прирожденные канцелярские крысы. К тому же, как и многие люди, достигшие среднего возраста, я понял, что кража времени — куда более серьезное преступление, чем кража денег или имущества.