Гораздо чаще обитатели этого района пользовались гужевым транспортом: молочник развозил на своей повозке молочные продукты, старьевщик собирал всякий хлам, угольщик привозил уголь, а находчивый Альберт Дженнингс даже приспособил катафалк для транспортировки овощей и фруктов.

Вот почему появление на площади Магнолий лимузина Джосса Харви стало событием. Кейт стиснула зубы, подумав, что кто-то из их соседей наверняка заметил, как они с Мэтью сели в «бентли» и укатили на нем в неизвестном направлении.

Что скажет Леон? Голубые глаза Кейт потемнели. Несомненно, старик не оставит их семью в покое.

Из дома Шарки вышел викарий Боб Джайлс и торопливо направился через площадь к церкви. Провожая взглядом его сутуловатую фигуру, Кейт внезапно представила себе странную библейскую картину, от которой у нее пробежал мороз по коже. Ей привиделось, будто в их маленький рай вползает, злобно шипя, змея — порождение расистских настроений Джосса Харви, и будто бы эта гадина пытается вытолкнуть их из этого обжитого уголка в жестокий мир, полный предрассудков.

Кейт остановилась и глубоко вздохнула. Она не могла позволить воображению играть с ней злые шутки, это не пошло бы на пользу ни ей самой, ни Леону, ни детям. Нужно всегда держать себя в руках и никогда не терять самообладания. Но не утратила ли она сегодня контроль над собой, разговаривая с Джоссом Харви?

Кейт хотелось надеяться, что нет. Но почему в таком случае ее не радуют буйно цветущие розы, наперстянка и шиповник, разросшиеся вокруг воронки от бомбы? Почему она хмурится в такой чудесный день? Ведь ей удалось уговорить Джосса Харви не подавать заявления в суд и не претендовать на опекунство. Они достигли соглашения, пусть и с оговорками. Худой мир всегда лучше доброй ссоры. Сегодня вечером Джек устраивает пирушку в пабе, и они с Леоном обязательно должны туда пойти. А с детьми пусть посидит отец. Да и волноваться из-за внезапного визита доктора Робертса к викарию ей тоже не стоит. Боб Джайлс выглядел бодрым и здоровым, когда выходил от Шарки.

Проходя мимо дома Робсонов, Кейт подумала: перебралась ли в него Кристина на время отпуска Джека? Мэтью и Гектор уже забежали в свой палисадник. Она улыбнулась: может быть, Леон и Лука набрали к чаю земляники? Несколько успокоенная, она прошла мимо дома Шарки, скользнула по окнам взглядом в надежде увидеть Дорис или Пруденцию и помахать им рукой и остолбенела: шторы на окнах, несмотря на ранний час, были плотно задернуты, как будто бы в доме кто-то умер.

— А мы с папой набрали ягод к чаю, — сообщил ей Лука, сверкая черными глазенками, когда Кейт вошла в палисадник. — Папа сказал, что мы будем пить чай в саду, а потом пойдем гулять в парк.

— Зато мы с мамой ели мороженое в кафе «Чизман», — важно промолвил Мэтью. — И катались на большущей машине. Просто огромной! — Он вытянул в стороны руки, показывая, насколько большой была эта машина.

Леон прекратил поливать из лейки грядку земляники и с любопытством посмотрел на жену. Он знал, что Мэтью любит все преувеличивать, как и все дети, но сегодня он явно хватил через край. Единственный человек, имеющий автомобиль на площади Магнолий, это доктор Робертс, и его старенький «моррис» никак не назовешь лимузином.

— Насколько же велика была эта машина, Мэтью? — спросил Леон. — Больше, чем автомобиль доктора Робертса?

— Гораздо больше, — ответила за сына Кейт. — И с рожком, который трубит громче иерихонской трубы.

— Эта машина моего праде… — начал было Мэтью, но Кейт закрыла ему рот ладонью.

— Довольно болтать! — строго сказала она. — Ступай в сад, найди красивое местечко для пикника, посиди там и сосчитай до ста!

Это требование не удивило мальчика. Он всегда считал до ста, когда играл в прятки с Розой и Дейзи. Сопровождаемый Лукой, Мэтью отправился выполнять задание, воображая, что пробирается сквозь джунгли.

— Ну, милая, рассказывай, с кем вы встретились по пути в магазин? — озабоченно наморщив лоб, спросил Леон, когда дети ушли.

— С нашим злейшим врагом, дьяволом во плоти.

— Неужели с Джоссом Харви? — опешил Леон.

Кейт кивнула. Она была настолько обескуражена случившимся, что не сразу подобрала слова, чтобы выразить свои чувства: уж слишком непросто складывались ее отношения с дедом Тоби.

— И что же? — не унимался Леон.

Кейт положила ладони ему на грудь и заглянула в глаза.

— Он позволил себе несколько неприятных высказываний в твой адрес. Дескать, ты не тот человек, которому он может позволить усыновить своего внука.

На скулах у Леона заходили желваки: понятно, что именно сказал в его адрес Джосс Харви. Наверняка имелось в виду не то, как он относится к Мэтью, а его расовая принадлежность. Леон всю жизнь слышал подобные оскорбления.

Не отводя от мужа испытующего взгляда, Кейт продолжала:

— Он говорит, что проблему можно решить в суде или полюбовно. Но если дело дойдет до открытого разбирательства, он позаботится, чтобы газеты подняли шумиху.

Снаружи доносились голоса Мэтью и Луки, споривших о том, какое место больше подходит для чаепития. В соседнем саду стрекотала газонокосилка, где-то на реке прогудел буксир.

— И что же он предлагает? — поинтересовался Леон. — И каковы его аргументы?

— Он исходит из того, что Мэтью — его плоть и кровь. Что он белый ребенок, чей отец принадлежал к обеспеченному сословию, а прадед, то есть Джосс Харви, является столпом местного общества. Поэтому он считает, что имеет больше оснований претендовать на роль опекуна, чем… — Кейт запнулась, но Леон закончил за нее:

— …чем черномазый матрос. Я верно понял?

— Прости меня, любимый, — сказала Кейт, — но ведь ты сам предупреждал меня, что нам следует ожидать насмешек и грубых выходок со стороны невоспитанных людей.

— Так он оскорбил меня еще до того, как вы сели в лимузин? — Голос Леона дрожал от негодования. И Кейт поняла по выражению его лица, что впервые за все время их знакомства они оказались на грани ссоры, последствия которой могут быть очень тяжелыми для них обоих.

— Он позволил себе это до того, как мы сели в машину, — спокойно ответила она. — Но я подумала, что нужно попробовать договориться с ним, чтобы избежать затяжной войны в суде.

Голос у нее тоже дрожал, на глазах выступили слезы.

— Ведь там он бы непременно упомянул о расовых различиях между тобой и Мэтью. Сейчас, пока эту проблему еще никто не затронул, на нашу семью не обращают внимания. Никому не кажется странным, что темнокожий глава семейства желает усыновить белого мальчика. Мне стало страшно за наших детей, да и сама я не хочу снова проходить через эти ужасные испытания…

Голос у нее сорвался, и Леон крепко обнял ее.

— Мне тоже не хочется этого, дорогая, — с нежностью сказал он, касаясь губами ее волос. — Так до чего же вы договорились?

Кейт судорожно вздохнула.

— Я позволила ему раз в неделю встречаться с Мэтью.

— Неужели ты ему веришь? После всего, что он тогда сделал? Он снова тебя обманет! — проговорил Леон.

— Другого выхода у нас нет, — ответила Кейт. — Иначе он опротестует твое ходатайство об усыновлении Мэтью.

На смуглом лице Леона было написано отчаяние. Разве он не такой же британский подданный, как этот старый интриган? Почему же у него постоянно возникают проблемы? Ведь он родился в Англии, а родословная его матери, уроженки Кента, не менее древняя, чем родословная Джосса Харви.

— Пошли в спальню! — воскликнул Леон, испытывая потребность овладеть Кейт сейчас же, закрепить свое право на нее, утвердиться в том, что никакие испытания их семью не разрушат.

Она тоже нуждалась в нем, но все же робко спросила:

— А как же дети?

— Они прекрасно повеселятся в саду и без нас. Я отнесу им вазу с клубникой, а ты поднимайся в спальню. Я не заставлю тебя долго ждать.

— Эй, парни! Дайте же наконец псу взглянуть на кролика! — воскликнул в сердцах Дэниел Коллинз, проталкиваясь к барной стойке. — Эй, бармен! Удели мне минутку, налей пинту слабенького! Если здесь всегда будет такая теснота, пока Джек Робсон в отпуске, я стану пить пиво в Блэкхите.